подъезда ждет, тут приткнуться негде. Слушай, ленивое у вас ТСЖ, нет чтобы место под парковку у управы выбить. Вон, хоть бы часть детской площадки убрать!
— Зачем ему на твоей машине ехать? — откуда вывернул сотрудник Отдела 15-К, я так и не понял. Как по мне, так из кустов сирени, что росли близ подъезда. — Я ваше племя знаю, ничего хорошего из этого не выйдет. Ты же его назад посадишь, между двух своих подручных, которые всю дорогу станут Валере клыки демонстрировать да красными буркалами сверкать. Вроде бы пустяк, а на деле — психологическое воздействие. Так что я сам его куда следует отвезу.
— А тебя никто с нами не звал! — прошипел Данила, моментально преобразившись из доброго и веселого парня в потенциального убийцу. — В наш дом попадают только те, кому даровано такое право. Твоего имени в списке нет.
— Да плевать, — и Павел демонстративно харкнул под ноги. — Есть, нет — велика разница? Вы позвали к себе в гости моего друга. Я знаю, что вы за публика, волнуюсь за него, потому нынче ночью поработаю его сопровождающим. Тем более что это его просьба, а не мое желание.
Данила молча уставился на меня.
— Он на самом деле отправляется с нами, — подтвердил я. — И мы едем на его машине. Ну а если тебя это не устраивает, то я домой пойду, забудусь сном, и не дай вам бог меня опять побеспокоить! Реально заморочусь, найду несколько кладов, после на эти деньги найму охотников за нечистью и закажу им все ваше семейство. Паш, в вашем мире есть наемники?
— Нечасто, но встречаются, в основном как раз ликвидаторы очень высокого класса, — заверил меня оперативник. — Берут дорого, но работу всегда доводят до конца.
— Если раньше не подыхают, — добавил Данила.
— Ты же в курсе, у них имеется профсоюз, — насмешливо поправил его Павел. — Если охотник погиб при исполнении задания, то обязательство по его выполнению возлагается именно на данную организацию.
— Хорошо, пусть будет так, — Данила нехорошо оскалился. — Но после этого ты, Хранитель, отправишься вслед за нами. Мы нелюди, верно, но, начав убивать нас, ты лишишься защиты вот этих доблестных стражей закона. Верно я говорю, мент?
— Полицейский, — поправил его Михеев. — Что до защиты и всего такого прочего — мы смотрим по ситуации. Потому, пока мы все еще не перегрызлись, предлагаю отправиться в путь — вы впереди, мы за вами. Не сомневайся, мы по дороге не смоемся. Пора пообщаться, вурдалак, пора пообщаться.
Катался оперативник, как выяснилось, на стареньком, но надежном внедорожнике, который очевидно проигрывал блестящему под светом фонарей XC90 Данилы. Впрочем, никаких выводов из этого я делать не стал, просто потому, что это мне было безразлично. Да и интересовало меня сейчас кое-что другое.
— Тебе это все зачем? — сразу же после того, как мы пристроились за автомобилем вурдалаков, осведомился я у Михеева. — Только не рассказывай мне о том, что я гражданин и имею право на защиту. Это все я сегодня уже слышал. Мне бы правду.
— Во-первых, так оно и есть, — степенно ответил Павел. — Во-вторых… Валера, прозвучит цинично, но тот дар, который тебе перепал, на самом деле встречается не так часто, и нам совершенно не хочется потерять его носителя.
— Тоже желаете, чтобы я вам клады поискал?
— Не исключено, — подтвердил Павел. — Ситуации случаются всякие, может выйти так, что надо будет в матушке-земле кое-что найти. Для дела, а не для обогащения, мы государственные служащие, нам не положено побочные заработки иметь. Но, повторюсь, жизнь на сюрпризы богата, никогда не знаешь, что она тебе приготовила.
— Вот тут даже спорить не стану, — согласился с ним я. — Но, знаешь, мне одинаково не хочется работать что на этих клыкастых, что на вас, что еще на кого бы то ни было. Просто в любом из этих случаев я все равно кем-то вроде инструмента оказываюсь, эдакий живой металлоискатель. И всем одинаково наплевать на то, что я еще и человек.
— Сгущаешь краски, Валера, — без малейшей обиды в голосе сказал Павел. — Укатали Сивку крутые горки, да? Все вокруг враги, все тебя предали, всем только одного надо… Понимаю и разделяю. Но на самом деле картина вокруг не только в черные тона раскрашена, другое дело, что ты ее целиком пока и не видишь. Некогда тебе головой вертеть, потому что приходится все время бежать — то куда-то, то от кого-то. Это нелегко, я знаю. Вот именно поэтому мы с тобой сейчас сидим в машине и едем черт знает куда. Надо дать тебе передышку для того, надо чтобы ты наконец смог остановиться и оглядеться по сторонам.
Хотел я ввернуть остроту про доброту и отзывчивость органов исполнительной власти, но не стал. Понял, что во всем мера нужна. Ну и потом — мы с Михеевым в ближайшие два-три часа так и будем плыть в одной лодке, так зачем же ее начинать сразу топить?
Да и не самый это плохой выбор в системе взаиморасчетов. Лучше для них клад найти, чем для кровососов.
Хотя самым лучшим вариантом мне представляется тот, в котором мы все вообще никогда бы не встретились. Оптимальный вариант.
Но пока переведу-ка я разговор в другую плоскость, хотя бы на время.
— Слушай, Павел, — я достал амулет из-под свитшота и показал его оперативнику, — мне твоя коллега, та, что немолода, но несомненно прекрасна так же, как и в молодости, сказала, что этот предмет как помочь может, так и навредить. Про полезные свойства мне все известно, а вот про отрицательные ничего. Ты, часом, не в курсе, что тут к чему?
— Зря насчет тети Паши иронизируешь, — заметил Михеев. — Я видел ее фотку тридцатых годов, исключительной красоты женщина была, и даже форма ее не портила. Даже, пожалуй, немного добавляла шарма. Короче, сейчас таких, как она, уже не делают.
— Никакой иронии, — немного оскорбился я. — От чистого сердца сказано. Слушай, так это сколько же ей лет, если она в тридцатых где-то служила?
— Где-то, — хмыкнул Павел. — Знал бы ты, где и с кем она служила, очень бы удивился. А лет ей… Да я не знаю, если честно. У самой спрашивать неудобно, а к ее личному делу даже наш шеф доступа не имеет, оно в закрытых архивах хранится, за семью замками. Тетя Паша в своей жизни немало покуролесила, особенно в молодые годы.
— Надо же, — проникся я. — А так и не скажешь.
Сдается мне, что ее двоюродная сестра тоже от этих забав недалеко стояла. Я всегда подозревал, что у Розалии
