Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
Дима вместо ответа залпом хватил свою порцию коньяка, на миг замер и в конце концов сумел отдышаться. У него в горле что-то хрипнуло, а Татьяна усмехнулась:
— Это же не самогон… Какое ты, в самом деле, быдло!
— Верно, — Голубкин поднес к губам вновь наполненный бокал и отпил немного. Он явно издевался, как и Татьяна, и Дима дрожал от ярости. Маша окончательно замерла в своем углу. — Между этим коньяком и самогоном такая же громадная разница, как между невиновным и виновным. И это вам не диван продать. Понимаете, — доверительно заговорил он, приближаясь к Диме, — вот лежит в больничной палате мальчик. Ну, совсем еще зеленый. И две попытки самоубийства плюс чистое признание в убийстве Боровина. Тут вам повезло в первый раз.
Он сделал еще один глоток и одобрительно кивнул:
— Точно, будто духи… Ну а во второй раз вам повезло, что он почти умер. Почти, но не совсем. Откачали. А вот тут вам уже не повезло Потому что, если бы он помер, то я мог бы с чистой совестью это дело закрыть, а его признание оформить как следует. У него крыша съехала, и не верю я ему — но в таком случае, что парню-то терять? Но пока он жив, — слышите — я буду с ним работать. А теперь и с вами тоже. Вот такой я придурок.
Он прикончил коньяк и с довольным видом обратился к Маше:
— Вы что-то приуныли? Не стоит. Домой бы ехали, поздно.
Ты покорно отлепилась от стены и тихо вышла. Через секунду хлопнули две двери — квартирная и тамбурная. Татьяна опустошила бутылку прямо через горлышко. Она была уже порядком пьяна.
— Деньги-то возьми, — женщина кивнула на стол, где все еще лежала тонкая пачка, обернутая в бумагу. — На адвоката пригодятся.
— Да вы что?! — Дима с трудом шевелил онемевшими губами. — На меня… На меня все хотите повесить?!
— Но ты же хотел на меня? — осведомилась женщина. — По правде сказать, я-то не верю, что ты убил.
Что ты вообще на это способен! Кишка тонка! Но то, что сегодня вытворил… Петр Афанасьевич, как это трактуется?
— А как будет удобно, — ласково ответил тот, глядя на часы. — Ладно, время, в самом деле, позднее. Поехали!
И чуть ли не дружески хлопнул Диму по плечу:
— Да вы не расстраивайтесь. Все у нас отлично!
Трое свидетелей, один из них — я. Факт передачи денег доказан. Машину где припарковали? Ничего, постоит.
Завтра родным позвоните, они перегонят домой.
— А я…
— А вы со мной, — и он повлек за собой оцепеневшего Диму, который шел, как сомнамбула, совершенно не упираясь. Обернулся он только на пороге и встретил темный, застывший взгляд Татьяны. Женщина резко махнула рукой, будто отгоняя муху:
— Свои деньги все равно получу! Ты по всем счетам расплатишься, скотина!
Ночной звонок
Ночь за ночью, среди этих затерянных во тьме голосов, одна против всего мира, который требует от нее помощи и сочувствия. От нее… От кого?! От женщины, которая и сама нуждается в помощи и совете! «Хотя, — думала Галина, сидя перед телефоном, — как раз те, кто не очень счастлив, более склонны помогать другим. Хотя бы потому, что могут поставить себя на их место. Это счастливые люди чаще всего эгоистичны. Но я в них камень не брошу! Пусть будут такими. Пусть вообще — будут!»
То была одна из самых темных ночей в году — с двадцать второго на двадцать третье декабря. До Нового года оставалось всего ничего и волей-неволей приходилось о нем вспоминать. И часто. Галина уже присмотрела подарок для дочки — туалетную воду и отличный спортивный костюм, утепленный, модной марки. Второе было выбрано не без задней мысли — Ольга будет охотнее гулять с собакой. Впрочем, дочь и так не отказывалась от этого. В последнее время, после их знаменательного утренника в ресторане, она вообще стала сговорчивей.
Как-то даже вымыла посуду — сама, без напоминаний!
Но странно — Галину это почти не обрадовало.
«Она боится, что все у нас рухнет, отец уйдет, и вот — старается сохранить семью. Своими-то слабыми силами. Казалось бы — уже не ребенок, а все же пытается что-то сделать таким наивным способом. Дети вообще мечтают, чтобы их семья походила на рекламную картинку. Где все улыбаются и обнимают друг друга. Она уже достаточно умна, чтобы понять, что наступил кризис, но еще недостаточно — чтобы с ним смириться. А я? Что делать мне? Я не люблю его больше. Никогда не полюблю. Это все равно, что запихивать в себя остывший ужин, когда уже сыт по горло. Ради Ольги? А что ей это даст? Формулу смирения? И она будет в тридцать два года так же терпеть мужа, сжав зубы, едва на него глядя? И ради этого позорного финала — все? Сделается такой же рабочей лошадкой, как я. В один прекрасный день узнает, что муж ей неверен. Но это будет еще не самое худшее. Потом она вдруг поймет, что и сама его больше не любит. А вот это уже будет крахом. Ей расхочется сохранять семью. Не захочется создавать новую. Вообще ничего не захочется; А что подарить Илье?»
Галина задумалась, благо, телефон пока молчал. Подарить что-то обязательно надо, как иначе? Дарят подарки даже тем, кого ненавидят, а Илью она попросту больше не любила. Она и Жабе приготовила подарок — ежедневник в переплете из тисненой кожи. Правда, искусственной, такой же, какими будут их взаимные новогодние поздравления. Так что подарить мужу?
«Лосьон для бритья? Нет, мелко. Рубашку? Господи, я столько их уже дарила! Нужно что-то недорогое, чтобы не выглядело, будто я подлизываюсь, и вместе с тем — не будничное. Ничего не могу придумать. Наверное, потому, что и дарить ничего не хочу! Хорошую авторучку? А! — осенило вдруг ее. — Колоду карт и коробку сигар! Он же обожает резаться с друзьями в преферанс! Отлично! И даже знаю, где купить, видела!»
* * *
— Алло? — Она взяла трубку. Телефон активизировался довольно поздно — уже около десяти вечера.
Но в эти предпраздничные дни многие забывали о своих невзгодах. Готовясь к Новому году, люди и впрямь верили, что он принесет им новое счастье, так что искать старое на телефоне доверия не желали. То ли будет после праздников! Шквал звонков, заплаканные женские голоса, похмельные мужские. Невнятные жалобы, вязкие исповеди — а все отчего? Оттого что по детской наивной привычке поверили в Деда Мороза, который принесет им несусветное счастье, а их обманули. Поверили в него, а не в реальность, которая стояла прямо за спиной у этого деда, — который сам, в сущности, не что иное, как обман.
— Я прочитала этот номер в рекламной листовке, — сухо и резко произнес женский голос. — Правильно звоню?
Галина подтвердила, что звонок дошел по адресу. Голос ей сразу не понравился. С ней заговорили, как с прислугой, которая обязана выгребать грязь за хозяевами.
Хотя, в сущности, так оно и было.
— У меня проблемы с дочерью, — это был уже не голос, а пустыня. Нечто вроде Сахары в полдень. Никаких эмоций — чистая информация. — Она не говорит со мной и хочет встречать Новый году друзей.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
