— Мелисанда! — ласково, но решительно остановил ее Конар.
— Я не буду спешить, — зловеще пообещал Жоффрей. — Знаешь, что я сделаю с тобой? Привяжу твои конечности к хвостам четырех резвых лошадей, а потом пройдусь по их спинам хорошим кнутом. И могущественный Повелитель Волков будет разодран на куски. Ах, вначале мы вспорем тебе брюхо и выпустим наружу кишки. Ну а потом мы разведем большой костер и спалим на нем то, что от тебя останется!
Конар даже не вздрогнул. Он обнажил свой меч, загородив собой Мелисанду.
— Это произойдет только в твоих безумных мечта Жоффрей!
— Дурак, — фыркнул Жоффрей. — Он даже перед лицом смерти…
Тут он умолк на полуслове. Слева от них, там, кончался лес и начинались развалины римской стены послышалось какое-то движение.
Мелисанда обернулась.
И она опять обмерла — на сей раз от радости.
От благоговейного восторга.
Они были здесь. Это казалось невероятным, похожим на сон.
Но, тем не менее, это было именно так: они все бы; здесь. Семья Конара. Его отец стоял в центре цепочки воинов, конец которой скрывался в ночной тьме. Его дружинники — о, как их было много! — теснились вокруг и позади них.
Они возвышались верхом на своих лошадях, казавшихся в неверном лунном свете огромными сказочными животными, из ноздрей которых валил пар. Дружина появилась во всем своем грозном великолепии, в полном вооружении, в матовом блеске доспехов.
Они возвышались над головой Жоффрея, словно боги мщения. Мелисанда ясно видела Олафа, Эрика, Бриана, Брайса, Конана, а с ними — Боже правый! — в самом конце цепочки оказался Мергвин! Она не верила своим глазам, это, скорее всего, была игра неверного лунного света.
Но вот они пришли в движение, сметая все на своем пути. Их огромные лошади легко преодолевали стену и, грохоча копытами, ринулись вниз, на врага.
На мгновение все смешалось. Мелисанда по-прежнему пряталась за спиной Конара, и они вместе наблюдали за кавалерийской атакой.
— Я должен удалить тебя отсюда, — шепнул ей Конар.
— Нет, не оставляй меня сейчас, я клянусь, я буду быстро поднимать твой меч. И могу тоже драться, хотя и не так хорошо, как ты, я могу…
— Леди! Постарайтесь не подвергать свою жизнь опасности, чтобы я смог биться со спокойной душой! Я умоляю тебя! Ради всего святого, Мелисанда, послушайся меня хотя бы раз в жизни!
Похоже, ей придется подчиниться. Неожиданно кто-то вихрем подлетел к ним.
— Отец! — вскричал Конар, и вот уже перед ней сияют холодным голубым светом глаза северянина, столь похожие на глаза ее мужа. Могучие руки подхватили ее и подняли на спину лошади.
Кто-то попытался напасть на них сзади. Огромный белый жеребец, на котором сидела Мелисанда, взвился на дыбы. Король Дублина развернулся лицом к своим врагам и послал коня вперед, путь перед ним расчистился. Отъехав в сторону от места сражения, Олаф так круто осадил коня, что тот опять поднялся на дыбы, а потом встал, как вкопанный. Они оглянулись. Луна светила достаточно ярко, и они хорошо видели поле битвы. Битва была жестокой. Северяне против данов, а вот и французские рыцари, и среди них — Одо! Граф Одо тоже был здесь! И любезный ее сердцу Филипп, и доблестный Гастон. Все они бились рука об руку с дружиной Олафа, как ни фантастически выглядел этот боевой союз. Все они были верхом на боевых конях, тогда как в банде Жоффрея, застигнутой врасплох неожиданной атакой северян, мало кому удалось оседлать лошадей.
Жоффрей вообразил, что со своими десятью головорезами может захватить Конара в лесу, отнять у него Мелисанду, умертвив его самого.
Но он ошибся. Верхом на могучем белоснежном скакуне, за спиной своего тестя, Мелисанда чувствовала в полной безопасности.
Иначе и быть не могло, ведь Конар явился на помощь своей семье по первому зову. А вот сегодня…
— Сударыня, с вами все в порядке?
Только тут она поняла, что ее бьет крупная дрожь. Она обернулась, всматриваясь в суровые черты в его мудрые глаза.
Таким, наверное, со временем станет ее Конар. Невозмутимым, исполненным собственного достоинства.
Она неловко кивнула, прикусив губу.
— Я неустанно благодарю Господа, милорд… — секунду замявшись, она решительно продолжила, — что среди моих родственников оказались викинги!
Олаф улыбнулся под забралом шлема.
— Это скоро кончится, — мягко произнес он, имея в виду сражение.
Шум борьбы неожиданно затих. Она поняла, еще не конец битвы — просто вместо двух дружин теперь должны были сойтись два человека. Напряженно всматриваясь в море голов, Мелисанда заметила, что все расступаются, освобождая площадку для поединка.
И в центре этого круга оказался Конар лицом к лицу со своим врагом.
Они принялись настороженно кружить друг напротив друга.
Зрители криком подбадривали своих бойцов.
Конара и Жоффрея…
— Почему они все еще бьются? — воскликнула Мелисанда, не в силах побороть тревоги, страха. Конар показался ей таким одиноким, таким измученным.
Его силы могли вот-вот иссякнуть. Он сражался сегодня с таким множеством народу. Он нес ее на себе так долго.
— Они должны довести дело до конца, — пояснил Олаф.
— Но…
— Они должны, — повторил Олаф и замолк. Итак, ей не оставалось ничего, кроме как наблюдать за этой дуэлью сквозь слезы, застилавшие глаза.
Глава 22
Круг, в котором находились соперники, становился все шире и шире.
Жоффрей атаковал непрерывно и яростно. Конар ловко парировал его удары.
Жоффрей отступил. Он обернулся к зрителям и всмотрелся в их неровные ряды.
— Мой боец! Я имею право выставить своего бойца! Ты, Йорик! — он обратился к одному из своих подручных. — Джон, вышли вперед этого берсеркера! Пусть один клыкастый морской волк перегрызет глотку другому. Победитель получит все; Конар из Дублина: женщину, землю, победу в этой битве.
Взгляд Мелисанды был прикован к тому, кого звали Йориком. Он был приблизительно одного роста с Конаром, но более мощного сложения. Кровь застыла у нее в жилах.
— Нет! — прошептала она.
Но тут, к ее удивлению, Йорик отрицательно покачал своей лохматой русой головой.
— Это твоя драка, Жоффрей. Это твоя драка — и его.
Жоффрей попытался смешаться с рядами зрителей.
— Ублюдок, неужели я мало тебе заплатил…
— Заплатил за то, чтобы драться с людьми. А не подменять тебя в поединке с таким типом, как этот северный волчище.
— Он убил твоих товарищей…
— Он пришел за своей женой. Это твоя драка.
