– И что это ты такая слезливая у меня стала? Нюта, это не дело! Хочу видеть только улыбку на твоём лице и счастье в глазах!
– Это… это от эмоций, – всхлипнула Аня, стараясь сдержать слёзы, и улыбнулась солнечно, ярко и действительно счастливо.
– Я люблю тебя. Всем сердцем, – Аня обняла ладонями лицо Ильи, – всей душой. Я верю тебе! Надеюсь, ты не сделаешь мне больно, – шептала она, уже сама целуя любимого, слыша как он, отвечая ей, шепчет:
Эпилог
Анна сидела на лавочке в парке и расплывающимся от слёз взглядом смотрела на лист бумаги в её руках. Заключение врача. Сухой, протокольный язык, а у неё всё больше и больше холодеет внутри, и дышать неимоверно тяжело. Словно ледяная, ядовитая змея распускает кольца прямо в сердце и с кровью разносит свой яд.
Конец апреля, на улице даже жарковато, но Анну бьёт озноб.
На эту лавочку, скрытую от посторонних взглядов они с Ильёй наткнулись случайно. И вот она после посещения врача сразу устремилась сюда, чтобы скрыться, разложить по полочкам все свои тревоги и страхи, взять себя хоть немного в руки.
Пять лет они с Ильёй вместе. Годы счастья пролетели как мгновение. Но самый переломный момент, сплотивший их маленькую семью, связавший их воедино, случился через год после совместного проживания.
Мать Анны чувствовала себя всё хуже и хуже. Годы брали своё, и ей потребовалась операция. Взяв отпуск за свой счёт, Анна поехала к ней, чтобы поддержать, да и оплатить лечение.
Неделя подготовки к операции, ещё одна на восстановление и мать Анны, наконец, выписали.
Анна всей душой и сердцем рвалась обратно к Илье, к Маришке, но разум отрезвлял – «Обязана поддержать, помочь и убедиться в том, что матери намного лучше».
Аня из последних сил терпела бесконечные придирки, нравоучения родительницы и, спрятавшись в каком-нибудь закутке, звонила любимому или Марине. Эти телефонные разговоры были отдушиной Ани, позволяли не сорваться на родительницу, на вечно ноющего брата, на ужасно воспитанных племянников и только невестка вызывала в её душе бурю сочувствия. Смотря на бодро гуляющую по двору мать, Аня, наконец, решилась уехать, о чём собственно ей позже и заявила:
– Завтра обследование и я схожу с тобой, а на следующий день, уж извини – мне на работу надо выходить, деньги зарабатывать!
– И как ты потом с совестью договариваться будешь? Дочь называется – бросаешь больную мать… – начала родительница и в этот момент раздался в дверь звонок.
– Я открою, – сразу сорвалась Аня, радуясь, что появилась возможность сбежать, а когда открыла дверь, ошарашено замерла на пороге.
Девчачий визг – «Аня!» вывел её из ступора, и она машинально обняла кинувшуюся в её объятия Маришку.
– Что… Господи, что вы тут делаете? – понизив голос, удивлённо спрашивала у довольно улыбающегося Ильи.
– За тобой приехали. Маришка мне не верила, что ты действительно ухаживаешь за мамой.
– Почему? – Анна посмотрела на девочку крепко её обнимающую и тут же сморщилась от раздавшегося сзади:
– А это кто тут у нас?
Встреча и знакомство родни с Ильёй всё же состоялись. Он, представившись, как муж Анны, спокойно отвечал на многочисленные вопросы её матери, брата и потом к ним присоединилась пришедшая с дежурства невестка. А малолетняя племянница, не стесняясь Анны, отчаянно флиртовала с Ильёй и дефилировала по квартире в юбке такой длины, что та едва прикрывала ягодицы.
– К сожалению, нам пора, – через пару часов поднялся Илья с дивана и позвал Маришку, которая собирала пазл вместе с племянником Анны. – Завтра на работу и я не могу задерживаться, да и Аню начальство требует, так что извините, но её мы забираем.
И десяти минут не ушло на сборы – Анна практически сбежала от матери и семьи брата. Что её удивило, так это когда она с Маришкой и Ильёй подошли к его машине, девочка потянула её за руку:
– Садись со мной сзади.
Посмотрев на Илью извиняющимся взглядом, Аня уступила Маришке и та, устроившись в её объятиях, через некоторое время уснула. На следующий вечер, когда Аня пришла пожелать Маришке добрых снов на ночь, девочка, расплакавшись, призналась ей:
– Я думала, ты специально всё придумала! Я думала, ты уехала и бросила меня, – сквозь всхлипы жаловалась девочка, а у Анны сложилась картинка случившегося – Илья ведь и про родную мать говорил дочери, что та ухаживает за бабушкой!
– Как же я могу тебя бросить? – обнимала Аня девочку, укачивая в своих объятиях, – Я же тебя люблю. Очень сильно люблю и никогда не смогу тебя оставить. Чтобы ни произошло, я всегда буду рядом, всегда помогу. Моя любовь к тебе вот прямо здесь, – положила она ладонь на грудь: – и в сердце, и в душе.
Кое-как она успокоила Маришку и прилегла рядом, чтобы девочка спокойно могла уснуть, только не ожидала, что та, обняв её, спросит:
– А можно я буду называть тебя мама?
Счастье, безграничное, огромное как космос испытала она и сама расплакалась.
Поблизости раздался детский смех, и Анна вынырнула из воспоминаний. Глаза опустились на документ, который она держала и, заметив, как мелко подрагивают руки, рвано выдохнула.
Вздрогнула, когда в сумочке раздался телефонный звонок и, достав смартфон, нервно вытерла слёзы со щёк, быстро отдышалась и наигранно бодрым голосом ответила:
– Да, Илюш, я уже скоро буду.
– Хорошо, я дома. Тогда стол буду накрывать,– услышала любимый голос.
– Уже еду, родной, – улыбнулась Аня и отключила связь.
Она убрала документ в сумку, встала и, посмотрев в зеркало пудреницы, быстро привела себя в порядок. Илья не должен был заметить, понять, что она плакала.
Через полчаса Аня пришла домой. Квартиру Ильи давно уже не считала чужой. Это был дом, их дом, место, где друг друга ждут, переживают и любят.
– Анюта, мой руки, – донёсся до неё голос Ильи с кухни.
– Хорошо, я сейчас, – отозвалась голосом, в котором уже не слышалась тревога или страх.
Переговариваясь, расспрашивая друг друга, Илья и Анна обедали, но вот он отложил вилку, нахмурился и с тревогой посмотрел на Анну.
– Нюта, что происходит? – требовательно спросил, не спуская с Анны взгляда, следя за каждой сменой эмоции. Он за годы совместной жизни хорошо изучил любимую и её нервная улыбка и уверения что всё в порядке не могли его убедить.
Резко поднявшись, он подошёл к Анне, перехватил её ладонь, вынуждая подняться, и повёл в гостиную.
– А теперь садись и рассказывай и помни – доверие Аня, доверие! Ты в последние дни сама не своя, витаешь в облаках, хмуришься. Почему ты не хочешь открыться мне? – сдвинув брови, спросил Илья, присаживаясь перед Анной на корточки.
