Только бы ему удалось вернуть матрицу сознания старику.
— Шесть дней назад, к вашему сведению, а позже помещен в семейную усыпальницу, — дознаватель сжал губы. — Вы позволите сесть?
— Конечно! Вот, прямо сюда, в кресло. Прошу прощения за хаос в доме. Еще не закончились восстановительные работы. Вскоре должны прийти артельщики…
Я дождался, когда Катберт плюхнется в кресло, и сам сел на диван. Закурил пахитосу, закинул ногу на ногу, и не реагируя на злобно исказившееся лицо гостя, жестом показал, что готов слушать. Парень в сюртуке пристроился за спиной советника, заложив руки за спину. Увидев мое недоумение, Катберт пояснил, чуточку остывая:
— Разрешите представить чародея-ментата. Он будет следить за правдивостью ваших показаний. А то в последнее время клятва, данная на Священных Текстах, стала обычной профанацией. Люди считают, что слово ничего не значит, поэтому и обмануть власть не зазорно. Вот если ввести уголовное наказание за вскрытый обман, то подобных случаев поубавится.
Дознаватель произнес это с таким мечтательным выражением на лице, что я сразу поверил, что обманщики после такого закона долго на свете не заживутся.
— А имя у вашего помощника есть?
— Видерик Хумл, — энергично кивнул парень, — младший секретарь магического отдела Департамента дознания.
Ого! Да с таким чином можно любую девушку в экстаз ввести! Которая тут же замуж за него захочет! А имечко-то простецкое, ментат явно из простолюдинов выбился. Такой же породы, что и Озава. Только чародейка не на ту дорожку встала. Ничего, перетяну я ее на нашу сторону. Будет вместе с Ритольфом добрые дела творить. Иначе рано или поздно на виселицу попадет.
— Господа, не будем тянуть время, — я пыхнул дымом в сторону. — Задавайте свои вопросы.
— Итак, господин Сирота, — кашлянул Катберт в кулак, затянутый перчаткой. — Поведайте, с какой целью вы ездили в имение эрла Толессо?
— Хотел выразить признательность за то, что он в трудный момент поддержал меня, — я пожал плечами. — К тому же эрл Эррандо звал меня в гости, хотел поговорить о своей внучке, с которой я часто общался во время пиратского плена. Вы, надеюсь, знаете историю, произошедшую в Сурже?
— Насчет суда я наслышан, — кивнул дознаватель. — Имел честь беседовать с лордом Торстагом. Он предупредил, что вы имеете на руках его рекомендательное письмо, а также мне известен тот факт, что только благодаря ему вы счастливо избежали эшафота.
— И безмерно ему за то благодарен, — я постарался быть спокойным. Постоянное напоминание о проклятом обещании начинало напрягать.
— Вы приехали к эрлу Толессо… Как он вас встретил?
— Замечательно. Предоставил комнату, дал отдохнуть с дороги, даже любезно разрешил пользоваться одеждой своего старшего сына, как я понял. Ему было очень тяжело вспоминать о погибших детях, а я невольно напомнил ему о сыне.
Меня больше всего заинтересовало поведение Хумла. Парень стоял с полузакрытыми глазами и слегка покачивался, пока я говорил. Стоило мне замолчать, как он тут же сухим голосом произнес только одно слово:
— Да.
Катберт удовлетворенно кивнул. Интересно. Ментат пытается поймать меня на лжи. Ну-ну. Мне врать не с руки, я с легкостью говорю то, что было на самом деле.
— Вы ужинали с эрлом Толессо. Не было ли у вас намерений причинить вред главе рода?
— Ни в коей мере. Мы приятно пообщались, поговорили.
— Что вы пили?
— Вино из личного погреба. «Идумейское», кажется.
— Вы владеете магией?
— Нет, к счастью…
— Почему же? — вскинул брови дознаватель.
— Привык полагаться на самого себя, — честно отвечаю ему. — Магия создает чувство самоуспокоенности.
— Я не согласен, — тут же возмущенно вскинулся Видерик Хумл, за что был одарен злым взглядом Катберта.
— Вы могли подсыпать в бокал эрла магический эликсир, — настойчивости дознавателя можно только позавидовать.
— Не мог, и не сыпал, — я окутываюсь ароматным дымом пахитосы. — Где бы я его достал, если до того момента болтался по Рокане?
Я не стал говорить «ни разу не слышал о таком», потому что это будет враньем. Наслышан, да еще как.
— Господин Сирота не лжет, — Хумл заморгал.
Хм, а теоретически ментат ведь может сказать иное. «Клиент врет, он виновен». И его слово станет решающим в обвинительном процессе. Есть ли защита от подобных случаев?
— Когда вы уехали из имения?
— Утром, после завтрака, — продолжаю дымить и сбрасывать пепел на пол. Все равно здесь еще грязно, строительный мусор по углам валяется.
— С вами был сопровождающий…
— Дахад, из личной охраны леди Толессо. Она настояла, чтобы я один не отправлялся в поездку.
— Он присутствовал на ужине и завтраке? — дознаватель, кажется, уже сделал выводы, энтузиазм в глазах потух.
— Нет… А когда умер старейшина?
— Через два дня после вашего визита, — нехотя ответил Катберт, и усы его снова запрыгали, щетинясь от новой порции злости. — Целитель не обнаружил следов магического воздействия, ни ядов. Обычная смерть от старости, усугубленная сердечными проблемами. Да еще неприятно совпавшая с вашим появлением.
— Жаль. Очень интересный человек, — я вздохнул и погасил пахитосу пальцами, больше для антуража. Чародей невольно поежился. — Как же теперь леди Толессо будет справляться в одиночку?
— Не переживайте, господин Сирота, — сухо обронил дознаватель. — У нее найдутся покровители повыше статусом.
— Интересно, кто? Додрефы?
— Вы, я вижу, весьма осведомлены о влиятельных людях Скайдры. Наслышан о ваших подвигах. Благодаря господину Боссинэ история его недавних приключений по Рокане и Пламонту обрастает невероятными слухами. Особенно о стычке с грабителями.
— Не хотите узнать подробности? — любезно спросил я.
— Увольте, — почему-то не проявил интереса Катберт. — Этим должен заниматься бейлиф территории, на которой произошло нападение.
— В Валунном Дворе нет бейлифа. Барон Рокмак считает прибрежные земли Пламонта своей вотчиной.
— Пустое, — дознаватель резко встал, не заинтересовавшись данным фактом. — Я расследую дела в Скайдре, не более.
— Я правильно понимаю, меня не будут обвинять в смерти эрла Толессо? — я тоже поднялся следом за Катбертом.
— Не вижу причин, — надев шляпу, дознаватель направился к двери, которую уже распахнул чародей. — Если не появится каких-то новых обстоятельств. Вы на все вопросы ответили честно, ваши слова полностью совпадают с опросами слуг и охраны эрла Толессо.
— Подождите, господин королевский дознаватель, — бросил я в спину выходящему из дома Катберту. Тот застыл на месте и медленно повернулся. — А где официальный допросной лист? Почему он не документировался? Я вынужден просить вас записать все, что здесь было сказано. С вашей личной печатью. Она же у вас есть?
Катберт онемел от моих слов. На щеках его появились красные пятна, усы снова ожили, вздыбившись в разные стороны.
— Невероятная наглость! — прошипел он. — Да как вы смеете подвергать сомнению слово, данное королевским чиновником!
— Почему же наглость? — я подошел к нему чуть ли не вплотную, отчего дознаватель попятился. — Всего лишь разумная предосторожность. Сегодня вы уверяете меня в невиновности, а завтра придете арестовывать, потому что заставите господина Хумла свидетельствовать о моих лживых ответах.
— Такого не может быть! — едва не выплюнул свой яд Катберт. — Вы клевещете на королевское правосудие!
Он испугался. Я по глазам его видел — испугался моих слов, а значит, вероятность их исполнения была нешуточной. Лорд Торстаг сделает все возможное, чтобы отправить меня за решетку или сразу на эшафот. Не верил я человеку, якшавшемуся с пиратами, готового ради богатств чужого рода уничтожить старика и сломать жизнь девушке, оставшейся сиротой.
— Я не клевещу, что вы! — миролюбиво поднимаю руки с открытыми ладонями. — Я лишь хочу обезопасить себя от возможных осложнений. Кстати, предупреждаю, что в этом случае имею право отказаться от любых слов, приписываемых мне.
— Кто вы такой, чтобы учить меня? — скрип зубов услышали, наверное, даже на улице. — Господин Хумл никак не сможет свидетельствовать против вас. Любая попытка изменить показания приведет к серьезным последствиям. Молодой человек испытает жуткие боли, если позволит себе соврать.
— То есть он, подтвердив мои слова, уже не сможет их опровергнуть перед высшими инстанциями? — на всякий случай уточнил я, глянув на секретаря.
Хумл печально кивнул.
— Магия?
— Она, неладная, — подтвердил парень. — Очень сложная инициация, которая заставляет нас, ментантов, быть предельно честными по отношению к подозреваемым. Но, поверьте, господин Сирота, все люди врут. Одни врут из-за страха быть пойманными на мелкой лжи, другие врут, чтобы избежать виселицы. Вы тоже врете, когда вам выгодно, — и поторопился продолжить — но сейчас правдивость ваших показаний не вызывает сомнения.
— Спасибо, успокоили, — проворчал я. — Тем не менее, я хочу, чтобы вы составили протокол в двух экземплярах. Во избежание проблем, в первую очередь, моих.
— Откуда вы взялись
