Книга Новогодний Подарок - Нинель Лав

Завернув старуху в тканое покрывало, на котором она лежала, Инна перенесла ее на топчан и попыталась прочитать молитву. Но молитва не читалась. Тогда Инна попрощалась со старухой своими словами, полила дрова керосином, взяла в руки спички, и вдруг ее словно током ударило: спички выпали на землю. Вскрикнув, Инна потрясла онемевшей кистью и потянулась за спичками, но кисть свело так, что она даже застонала.

— Что происходит? — морщась от боли и растирая сведенную руку, вслух задала Инна вопрос и посмотрела на накрытую покрывалом старуху.

Посмотрела и ужаснулась: покрывало медленно поползло с лица покойницы. Инна попятилась от топчана, но неожиданно страх исчез, и в голове Инны вспыхнула, словно кем-то вложенная в голову, мысль. Мысль была настолько отчетливой, что Инна потусторонним зрением тут же увидела эту мысль и прочитала в себе горящие огнем буквы: «Ладанка!».

— Ах, да! — хлопнув себя по лбу, Инна поспешно сняла с шеи старухи алый шелковый шнурок с темным кожаным мешочком, надела себе на шею и подняла с земли спички.

Последний раз посмотрела на старуху, Инне показалось, что старуха улыбается — но нет, это ей только показалось.

Поправив покрывало, Инна отошла подальше от топчана, чиркнула спичкой, бросила ее на дрова. Политые керосином дрова сразу вспыхнули, затрещали, пламя взметнулось вверх, со всех сторон охватывая топчан и лежащую на нем мертвую старуху.

63

Не оглядываясь, Инна медленно пошла к избушке, ощупывая на груди старухину ладанку и пытаясь на ощупь определить ее содержимое. В мешочке под ее пальцами шуршали какие-то травы, перекатывались какие-то камушки и прогибались хрящевидные отростки.

— Похоже на мышиные хвостики, — высказала предположение Инна и брезгливо передернула плечами.

Больше она ладанку не трогала и старалась не думать о ее содержимом — впервые за все время присутствия в избушке на болоте Инна усомнилась в своем определении старухи, как травницы: разве травницы живут в одиночестве на болоте? Нет, они живут среди людей, помогают им с их хворями и проблемами. На болоте живут «изгнанницы», занимающиеся черной магией…

— Неужели старуха колдунья?! — изумилась Инна и даже остановилась от своей сказочной догадки. — А говорила «чаровница»… Разве настоящие колдуньи бывают? Хотя она похожа на Бабу-Ягу, только добрую — зла то она мне не причинила… И еще кикиморы… Да нет, сказки все это! Может быть, старуха Анеля просто не любила людей и предпочитала жить в одиночестве на болоте.

Успокоив таким образом свое воображение, Инна вошла в избушку, собрала в узелок оставшиеся продукты, положила узелок в довольно вместительную корзинку и придирчиво оглядела избу: пучки трав и цветов, развешанные на стенах, пожухли, почернели и скрючились, словно вместе с хозяйкой и из них ушла целительная жизненная сила. Инна пооткрывала ящики комода и старого серванта, поразглядывала незатейливые вещи старухи, интуитивно ища подтверждение своей догадке о колдунье, но ничего интересного и необычного не обнаружила. Надев высокие «болотные» сапоги старухи, а свои кроссовки убрав в корзину, Инна открыла дверь избы, но шагнуть за порог не смогла — ноги не слушались. В углу под кучей старого хлама в лучах солнца сверкнуло что-то железное. Инна прошла в дальний угол и, раскидав ненужный хлам, увидела большой кованый сундук.

На сундуке висел тяжелый железный замок, но едва Инна к нему прикоснулась, замок открылся.

— Вот это да! — восхитилась она и откинула кованую крышку.

Сундук был полон завернутых в тряпицы вещей: дешевые бусики, золотой массивный браслет с драгоценными камнями, длинная девичья коса с вплетенной синей атласной лентой, широкое обручальное кольцо, литой золотой крест с филигранной надписью на старорусском языке, шкатулки с монетами, бумажными деньгами и мешочками с золотым «песком» и самородками, и еще много-много другого ценного и менее ценного — в общем, целый сундук «добра», которым расплачивались за ворожбу и привороты и которое много лет копила старуха, живя на своем болоте отдельно от людей.

С верху всего этого старухиного «богатства» лежала завернутая в черную бархатную материю большая старинная книга с железными застежками. В потемневший от времени кожаный переплет были искусно вделаны золотые символы, значение которых Инна не знала, но она не могла оторвать взгляд от древнего манускрипта. Ее будто кто-то толкал изнутри и нашептывал, и понуждал взять себе эту книгу. Не золотые украшения и не золотые самородки, ценность которых была очевидна, а именно эту непонятную колдовскую книгу с пожелтевшими и пересохшими от времени листами. Инна попыталась открыть книгу, но лишь обожгла пальцы о железные застежки. Обиженно отдернув руку, она хотела захлопнуть крышку сундука и уйти, но руки и ноги ее не слушались.

Устав бороться со своим неосознанным желанием взять книгу, Инна завернула обратно древний манускрипт в бархат, вынула из сундука и спрятала на самое дно корзины.

С боку от книги лежала большая плоская шкатулка, в ней хранились какие-то старые свитки, документы с сургучными печатями, справки с гербовыми печатями, подтверждающие родство старухи с ее родителями и родство родителей с их родителями, родство родителей с их родителями, паспорта. Документов было много, Инна бегло взглянула на них и положила обратно в шкатулку — какое ей дело до всего этого родства старухи. Закрыла сундук, навесила замок — замок защелкнулся и больше уже не открывался, сколько Инна к нему ни прикасалась.

— Мистика! — подивилась она, подхватила корзину и пошла к двери, но вспомнила о своих вещах и снова стала осматривать избу. — Куда же ты их запрятала? Там же у меня все: телефон, ключи, а главное документы…

Обыскав избу, на печке Инна нашла свои вещи — желтую, как солнышко, куртку и веселый рюкзачок с жирафом, но ни телефона, ни ключей, ни документов в рюкзаке не было…

Надев куртку и переложив старинную книгу в рюкзачок, Инна надела его на плечи, подхватила корзину с едой и кроссовками и, не оглядываясь, вышла из старухиной «избушки».

Выпустив из хлева коз, она ухватила за хвост менее рогатую и, согнувшись, поспешила за животиной.

Дорога через болото оказалась достаточно легкой, хотя и долгой — она будто шла по навесному, качавшемуся при каждом шаге, мостику, сплетенному из прочных сухих веток и совсем чуть-чуть притопленному в болотной жиже — как и предсказывала старуха, труднее всего было удержать в руке козий хвостик и не отстать от животин, а главное, не смотреть по сторонам: один раз мельком взглянув в сторону, Инне показалось, что из болота смотрит на нее какое-то странное создание с длинным носом и всклокоченными волосами. Но это, наверно, ей только показалось…

Козы уверенно шли