под ногами опору, я кинулся в ту сторону. Чем быстрее я бежал, тем дальше от меня оказывались мои родные, заметив эту закономерность, я остановился и все повторилось, как и в прошлый раз. Вспышка зеленого света, словно плазменный огонь, и пепел, разлетающийся в разные стороны.
Мои глаза оказались просто не в силах сдерживать слезы, накопившиеся в них, и они ручьями стекали по моим щекам. Хотя я и понимал, что их вернуть уже никто не в силах, стоять и наблюдать за тем, как они исчезают было просто невыносимо.
У меня за спиной снова раздался знакомый, мамин голос. Я лишь повернулся, и, опустившись на колени, я еще раз наблюдал эту трагедию, только на этот раз я не сделал и шага к ним. Теперь я полностью осознавал, что ничто не изменит того, что их больше нет. Я лишь вглядывался в их улыбающиеся лица и старался запомнить их как можно четче. И снова близкие обратились в пепел, на этот раз я был готов к этому, только не мог унять слез, которые все так же катились из моих глаз.
Больше родители не появились, вместо них в пространстве возникла высотная площадка ремонтного дока, где мы с Линой работали, как только получили свои нейросети. Я наблюдал за тем, как сестрица оступилась и повисла на руках, на леерном ограждении, а я, не успевая ее вовремя поймать, наблюдаю за тем, как она падает на корабль, который мы ремонтировали.
Воспоминания с большей силой нахлынули на меня. Этот момент произошел сразу после того, как родители пропали, я часто винил себя за то, что девушке приходилось работать вместе со мной. Тогда я не знал, что она моя сестра, но с трепетом и заботой к ней относился. Лина падала задевая антенны и выступы транспортника, ее хрупкое тело выворачивалось в неестественных позах.
Я вспомнил, как тогда спрыгнув вниз, несся к ее окровавленному телу, лежащему на металлической опоре транспортника. Ноги и руки были переломаны, из разбитой головы сочилась кровь, я пребывал в панике не зная, что мне делать. Я благодарил создателя, что кто-то додумался вызвать медиков и Лину тогда удалось спасти. Я снова наблюдал все происходящее в прошлом, только медиков не было, и сестра умирала у меня на руках, и все опять развеялось пеплом.
Я осознавал, что все это происходит не по-настоящему, но чувство вины с новой силой набросилось на меня, и грызло причиняя, не только моральную, но и физическую боль. В стороне начал собираться туман, который всегда предшествовал этим видениям. Повернув голову туда, меня охватил ужас, даже крик не мог вырваться из меня.
Мяука, теперь возникла она, я снова вижу ее испуганные глаза. Как ее ноготки царапают скафандр пленителя, она пытается вырваться, но силы слишком неравны. Дрей, который пытается ее выручить плавится под выстрелами плазмомета. Трайсов налетчик что-то кричит мне, направляя свое оружие прямо в затылок моей девушке и ее головка в секунду сгорает от выстрела. Снова пепел.
Глядя на них, я знал, что нельзя сделать и шага вперед, иначе этот ужас никогда не закончится. Но я ничего не мог с собой поделать. Сорвавшись с места, я мчался к ним, а происходящее, подпустив меня на расстояние в десять метров, не позволяло приблизиться больше ни на шаг.
Самое страшное, что я не знал, чем закончилась настоящая схватка, жив ли Дрей и Мяука на самом деле, меня поглотила темнота до того, как мы покинули станцию. Дышать было очень тяжело, а немного в стороне снова начало повторятся, только что мною увиденное действо.
Я старался не реагировать на происходящее, это неимоверно трудно. Самым тяжелым в жизни я всегда считал, невозможность помочь близкому тебе разумному, не важно по мелочи или в серьезном вопросе. Вот есть ты и он или она, есть проблема, но решение от тебя и твоей помощи никак не зависит. А тут я даже поддержать не могу, снова оседающего кучкой пепла Дрея или Мяуку.
— Мяука, я тебя спасу и верну домой! — сквозь зубы я рычу пространству и самому себе.
И вместо темноты, вокруг меня появились родные мне лица, они обеспокоенно глядели на меня. Я еще не мог до конца понять, что я наконец вернулся в реальный мир. Где-то на заднем плане я видел Вайну и Дрея, стоящих у дверей, с бледными лицами. Вид живого Дрея меня очень успокоил, и я немного расслабился.
— Он пришел в себя! — сообщил всем Лева, он суетился вокруг меня, накинув простынь мне на пояс.
— Братишка, я не знала, что мне и думать, — из глаз Лины катились слезы, она ревела и колотила меня своими кулачками.
— Дядя Миру, ты молодец, ты справился! — Сола, улыбаясь, показывала мне большой палец.
Глава 43
****Миру****
Довольно быстро я пришел в нормальное физическое состояние. Токсин, который мне вкололи, Лева вывел пока я еще находился в «плену собственной головы». Никаких других повреждений в общем-то и не обнаружилось.
Весь клан собрался в комнате совещаний на эсминце. После моего возвращения в реальный мир, многое в моем восприятии поменялось. Паника исчезла после разговора с Вайной и Дреем, появилась твердая решимость вернуть свою девушку. Для себя я решил, что она жива и здорова, и мне было абсолютно безразлично, если кто-то считал иначе.
Я заставил Волфера и Грыка засыпать Содружество запросами и требованиями о помощи, но это не возымело абсолютно никаких результатов.
Корпорация «Тринопи» открестилась от своего участия в похищении, свалив всю ответственность на Оржа Древвинса, который уже находился в общем розыске.
«Больше мы вам ничем помочь не сможем», — гласил ответ на запрос.
Это меня приводило в бешенство, обкусывая губы, я метался по капитанскому мостику «Эники», пытаясь придумать хоть какое-то подобие плана. Времени для спасения Мяуки, по моему мнению, оставалось крайне мало. Помимо того, что я не желал, чтобы Рыкса узнала, что ее дочь похищена, мне трудно было предположить, что решат делать с девушкой похитители.
На эсминце шел спор о том, кто именно будет допущен к этой операции. Для меня этот вопрос не стоял вообще, я сам должен вернуть Мяуку. Покинув совещание, я молча готовился к полету, перетаскивая снаряжение, которое мне теоретически могло бы понадобиться, постоянно отмахиваясь от запросов на нейросеть, вернуться ко всему клану.
Эника периодически зачитывала мне сообщения от них по громкой связи, видимо, отчаявшись связаться со мной, Лина и другие, стали отправлять послания ей. Лина кричала, что больше
