Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
хлопковые нитки. Таннер и Линус пересекли подъездную дорожку, крепко обняли его и вернулись к машине за мной, мужчина медленно шагал следом. Он немного наклонился вперед, когда они вытащили меня, его глаза напомнили любопытные глаза птицы.
– Ох, да, – пробормотал он. – Ох, да, я понимаю. Боже мой.
Таннер и Линус внесли меня в теплый дом и помогли дойти до небольшой комнаты в конце коридора с односпальной кроватью и одним окном. Я увидела большой вычурный крест из дерева на стене. И подумала о том кресте, который украла у Ариэль. Я порадовалась, что вернула его, даже если так и не призналась ей в этом.
Они устроили меня на кровати и накрыли синим шерстяным одеялом. Таннер положил мне на язык две таблетки и поднес стакан с водой к моим губам.
На окне не было штор, и я видела небо и отчаянно большие белые звезды. Два дня я спала.
На третий день ноги стало ломить меньше, когда я опустила их на пол. Я захромала по коридору в поисках туалета, чувствуя головокружение и обезвоживание. Большие фотографии в рамках висели в ряд на кирпичной стене, черно-белые фотографии людей и старых глинобитных церквей.
В ванной комнате на стенах висели разноцветные кресты и ароматные пучки шалфея. Пухлые рулоны мягкой туалетной бумаги стояли стопкой около унитаза, образуя белые башни. Здесь не было душа, только очень-очень глубокая ванная. Я села на унитаз, касаясь марли на руках и животе. Мне захотелось снять ее и посмотреть, но я не сделала этого. Я долго сидела в ванной, слушая тишину и наблюдая за мотыльком, порхающим на подоконнике. Это была самая чудесная ванная комната из всех, где я когда-либо бывала. Никогда не думала, что в ванной может быть настолько красиво. Что кто-то может найти время и сделать ее атмосферу такой расслабляющей и приятной.
В гостиной за длинным сосновым столом сидел пожилой мужчина и держал газету очень близко у лица. На столе стояли чаши с круглыми фруктами и с орехами, блюдо с длинным багетом и тарелка с мягким маслом. Он посмотрел на меня поверх очков.
– Кофе? – Он наполнил чашку из кофейника и подтолкнул графин с молоком через стол. – Молоко теплое, если ты его любишь. Мои внуки кормят лошадь.
Я намазала на кусок хлеба толстый слой масла. Я проголодалась: желудок издавал громкое урчание. Я откусила от багета, и он оказался таким легким и хрустящим, что рассыпался на мой свитер. Старик засмеялся.
– Со мной такое постоянно происходит. Признаюсь без стеснения, что вокруг меня за столом беспорядок во время еды.
Я стряхнула с себя светлые крошки. Внутри багет воздушный и влажный. В доме ни звука, кроме моего жевания и случайного шороха его газеты. Постепенно я поняла, что на улице тоже тихо. Необыкновенно тихо. Ни машин, ни голосов, ничего.
– Ты знаешь, квакеры считали, что тишина позволяет впустить божественное внутрь себя, в сердце? – Хозяин отложил газету и наклонился ближе ко мне. Его брови похожи на спящих белых гусениц. – Я никогда не боялся тишины, а ты? Знаешь, некоторые боятся. Им нужен шум и галдеж. Санта-Фе. Высокая пустыня страны. Чудесно, не так ли? Я живу в этом доме сорок два года. Ты слышишь эту удивительную тишину? Может, это прозвучит забавно, но благодаря ей это место самое замечательное на земле. Для меня.
Хозяин протянул руку и обвил ее вокруг моей руки. Его кожа сухая, сероватого цвета.
– Мне приятно принимать тебя в моем чудесном доме, Шарлотта.
Я почувствовала желание расплакаться горячими слезами благодарности.
Его звали Феликс, и он был дедушкой Линус и Таннера. Линус провела меня по дому, показывая картины на стенах, скульптуры, расставленные в углах и на заднем дворе, – огромное пространство с видом на холмы и конюшню. Мы зашли с ней в здание, напоминающее пещеру, наполненное светом, который струился сквозь стеклянную крышу. На стенах висели различные картины. На полу располагались банки с красками, жестянки с кистями и промышленного размера бак со скипидаром. Три холста были прислонены к одной из стен. В дальнем конце организовано пространство в виде галереи; на столе старая пишущая машинка и простой стул на верхнем ярусе. В галерею вел широкий лестничный пролет; под ним – нагромождение книжных шкафов с массивным верхом. В углу студии за высоким сосновым столом тихо работала молодая женщина: перебирала слайды, поднимала их вверх на свет и рассматривала перед тем, как разложить по разным стопкам.
– Это Девви, – сказала Линус. – Его ассистентка. Она тоже здесь живет.
Я ходила, прихрамывая, по студии, аккуратно трогала вещи Феликса: карандаши, отдельные листы бумаги, банки и тюбики. Кроме того, здесь находились многочисленные удивительные фрагменты: перья птиц, камни разных размеров, старые кости животных, помятые фотографии, открытки с витиеватым курсивом и экзотическими почтовыми штемпелями, маска красного цвета, коробки со спичками, тяжелые книги об искусстве в тканевых обложках, банки и покрытые коркой тюбики с краской – очень много красок. На одном из столов – полоски акварели на разбросанной бумаге: легкие и аккуратные мазки изображают пурпурные конусообразные цветы. На другом столе только книги, груда книг, открытых на разных изображениях картин и рисунков, пять или шесть самоклеящихся листочков на каждой странице с надписями, например, «Настроение цветовой гаммы», «Эхо/Отзвук», «Не лги». На полу – слои старой краски; я споткнулась о пару поношенных сабо.
Я снова посмотрела на картины на стенах; мне хотелось сказать, что там изображен закат, но это слишком буквально. Там что-то более глубокое, внутреннее, какое-то чувство. «Чудесно, не так ли?» – сказал мне Феликс. Цвета что-то образуют вместе, разыгрывают совместную партию, я уверена в этом, чувствую это; здесь описаны некие взаимоотношения, которые мне сложно передать словами, но при взгляде на них я чувствовала волнение, наполненность, моя боль притуплялась. Я смотрела на принадлежности для рисования Феликса, и мне хотелось заняться чем-нибудь, нарисовать что-то свое. Я вспомнила, что говорила мне Ариэль на открытии выставки Тони Падилла о его картинах, сделанных с помощью краски для лодок: «Цвета сами по себе могут рассказать историю». Картины Ариэль рассказывали историю в виде тьмы и света. Я застенчиво улыбалась Линус.
– Пальчики оближешь, да? – Она хлопнула в ладоши и изобразила головокружение.
Феликс перемешивал мясо на гриле, словно оно еще живое. Его очки запотели от дыма, и он протер их краем рубашки. Я смотрела на его шишковатые пальцы, тонкие запястья и суставы пальцев. Его кожа испещрена еле различимыми следами от краски.
Мы сидели все вместе на воздухе за длинным деревянным столом. Воздух бодрил. Таннер одолжил мне свой
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
