Макс почувствовал, что у него внутри все замерло.
— Сжалься, О'Рилли, ты делаешь такие намеки и обещаешь рассказать обо всем попозже.
— Это длинная история. Мне не хотелось бы излагать ее перед Беном и Сэмми.
— Это связано со смертью ее родителей, верно?
— Возможно. Прости, Макс, но я пока ничего точно не знаю.
— Черт побери все на свете!
Макс схватил трость и направился к «ягуару».
— Ты можешь поверить, это первая свадьба, на которой я присутствую после своей собственной? — сказал О'Рилли, когда спустя полчаса они с Максом стояли у буфетного стола.
— Это ровно на две свадьбы больше, чем на моем счету.
Макс впился зубами в сандвич с лососиной, который только что взял со стола.
— Ты почти ввел меня в заблуждение, — заметил О'Рилли. — Ты действовал так, будто знаешь до тонкостей обязанности шафера.
— Это все от одежды. — Макс покончил с сандвичем. — Человек, одетый соответственно событию, всегда знает, как поступать, а это уже половина дела.
— Это похоже на одну из заповедей Керзона.
— Это и есть его заповедь.
Макс взглядом нашел в толпе Клео. Она стояла с группой местных жителей, вместе с Андромедой и Утренней Звездой. Волосы Клео были уложены в высокую прическу, мало похожую на обычный небрежно заколотый пучок. Несколько желтых роз украшали прическу, подчеркивая рыжеватый отлив ее густых волос.
Она выглядела удивительно женственной в открытом, узком в талии, желтом платье. Как всегда, один ее вид разбудил в нем тягу к ней. Он спросил себя, придет ли тот день, когда это чувство исчезнет. Наверное, никогда. Напротив, с годами оно будет только расти.
Женщины из Приюта космической гармонии украсили в желтых и белых тонах изящную гостиную старого отеля. Они не пожалели ничего для праздника. Сияющая Триша, в длинном белом подвенечном платье и маленькой шляпке с вуалью до пола, стояла посередине зала рядом с Беном. Он выглядел только что коронованным королем. Он встретился глазами с Максом и улыбнулся.
Сэмми крутился в толпе под ногами и не забывал угощаться всем, что, по его мнению, могло содержать сахар.
— Как бы Сэмми не переутомился сегодня, — заметил О'Рилли. — И откуда у них такая неуемная энергия в этом возрасте?
Макс невольно повернул голову, услыхав грустные нотки в голосе О'Рилли.
— Кто знает откуда. А теперь выкладывай все, О'Рилли, с самого начала.
О'Рилли держал в руке сандвич.
— Я ознакомился со всеми документами о смерти родителей Клео. С самого начала она была права в одном: ее отец не похож на человека, который ни с того, ни с сего в один злосчастный день убивает жену, а потом и самого себя.
— Именно это всегда говорят после подобных случаев. Он казался таким хорошим человеком.
— Я знаю, но у Клео есть аргументы. Ни мистер Роббинс, ни миссис Роббинс никогда не были подвержены приступам ярости. Они не страдали депрессией или склонностью к самоубийству. На тот момент их финансовые дела были в полном порядке. У них не было неизлечимых болезней.
— Другими словами, отсутствовали объективные причины для убийства и самоубийства. — Макс следил за Клео. — Неудивительно, что Клео не поверила версии, которую ей представили власти. Она слишком хорошо знала своих родителей.
О'Рилли сосредоточенно нахмурился.
— Видимо, существовали какие-то другие факты, и, когда Эберсон продолжил расследование, он вызвал ответную реакцию.
— Со стороны тех, для кого было нежелательно расследование?
— Наверное. Пока я не знаю, Макс.
— Может быть, мистер Роббинс незадолго до своей смерти уволил кого-то из служащих, который был достаточно безумен, чтобы отомстить ему подобным образом?
О'Рилли пожал плечами.
— Он был бизнесменом, владельцем достаточно крупной фирмы электронного оборудования. За годы работы ему приходилось увольнять людей. Это в порядке вещей. Но я не нашел никаких сведений о том, что кто-то из них был психически неуравновешенным или кому-то угрожал. Полиция, наверное, тоже провела подобное расследование.
— Что еще?
— Еще один интересный факт. За два года до смерти Роббинс был свидетелем обвинения на процессе об убийстве. Не знаю, есть ли тут какая-нибудь связь, но обвиняемый был осужден и получил срок.
— Смелое предположение.
— Согласен, но у меня пока нет других версий. — О'Рилли посмотрел на буфетный стол. Его глаза расширились от удивления. — Черт возьми, что это за штука плавает в чаше с пуншем?
Макс проследил за его взглядом.
— Да это Уточка-шуточка. Она плавает где угодно. Ты не представляешь, в каких неожиданных местах она иногда всплывает.
— Неужели?
— Можешь мне поверить. Пожалуй, нам лучше выудить ее из пунша, пока никто не заметил.
Макс направился к большой хрустальной чаше.
— Макс, — позвала Клео. Он остановился на полпути.
— Я здесь, Клео.
— Вот ты где. — Клео появилась из толпы с усталым, но довольным видом. — Я всюду ищу тебя и О'Рилли. Фотограф начинает новую серию снимков. Давайте поторопимся, а то Сэмми опять куда-нибудь запропастится.
— Фотографировать нас? — Макс озадаченно смотрел на Клео. — Меня и О'Рилли?
— Ну конечно же. И всех остальных. — Клео широко улыбнулась и взяла его под руку. — Фотограф уже снял новобрачных. А теперь наступает очередь семейных фотографий.
— Семейных?
Макс посмотрел на О'Рилли.
— Не обращайте на него внимания, — посоветовал О'Рилли Клео. — Он не привык, чтобы его включали в семейные фотографии. — Вы правда хотите, чтобы я снялся со всеми? — спросил О'Рилли.
— Сэмми и Сильвия особенно настаивают, — сказала Клео.
— Вот как?
О'Рилли не мог скрыть своего удовлетворения.
— Да, — подтвердила Клео и усмехнулась.
Спустя десять минут Макс вместе с Клео, Андромедой, Утренней Звездой, Сильвией, О'Рилли и Сэмми образовали тесную дружескую группу вокруг Бена и Триши.
— Пожалуйста, улыбочку, — скомандовал фотограф, хотя в этом не было необходимости.
— Подождите, — закричал Сэмми. — Я забыл Уточку.
— Она плавает в чаше с пуншем, — сказал Макс. — Оставайся здесь, я ее сам достану.
Фотограф наконец запечатлел их на пленке. Портрет всех членов семьи, включая Уточку-шуточку.
18
— Надеюсь, вы оставили за мной мою обычную комнату, мисс Роббинс? — строго спросил Герберт Т. Валенс, заполняя разборчивым почерком регистрационную карточку. — Я не люблю менять свои привычки.
