Тогда бы точно удалось её разговорить.
Пока мы нашли выход из здания, прошла целая вечность, и на тот момент я уже даже не оглядывался по сторонам в поисках синеволосой. Сейчас она могла быть где угодно. Какая неудача. Мне хотелось кричать от досады. Я сжал кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев. В этот же миг дерево перед нами согнулось, будто от неожиданного порыва ветра, а два голубя, которые только присели на ветку, испуганно взвились в воздух.
Вокруг дерева бушевал мини-ураган, он сломал пару веток и выплеснул волну из ближайшего фонтана. Я почувствовал покалывание во всём теле, и вот уже следующее дерево наклонилось от порыва ветра…
– Квинн! – раздался будто из тумана чей-то голос. – Квинн!
Я зажмурился. Передо мной появилось бледное лицо Матильды. От ветра её светлые локоны выбились из хвостика на затылке.
– Ну-ка перестань сейчас же. Ты меня пугаешь.
Она взяла мои руки в свои, и, лишь почувствовав её тепло, я пришёл в себя. В тот же миг ветер стих, и всё стало как прежде. Кроме, может, разбросанных по тротуару веток, которые отломились от деревьев, и мусора, вылетевшего из открытого мусорного бака на другой стороне улицы. Прохожие с удивлением глядели то на чистое весеннее небо, то на пострадавшие деревья.
Я потёр глаза:
– Это моих рук дело?
В этом даже сомнений быть не могло. Я почувствовал это каждой клеточкой своего тела.
Матильда на этот вопрос не ответила:
– Давай-ка поскорее уйдём отсюда, прежде чем кто-то увидит, что мальчик в инвалидной коляске управляет погодными явлениями, – пробормотала она.
В этом я был с ней совершенно согласен. Кроме того, мне тоже нужно было успокоиться и понять, что здесь только что произошло. Гиацинт предупреждал меня вчера, что сильные эмоции могут активизировать мои способности, особенно в первое время. Но насколько дикими и неконтролируемыми могут быть эти порывы, Гиацинт не уточнил. В клинике психотётки я радовался, что могу контролировать свои способности, но сейчас всё случилось как будто само собой.
– В последнее время погода просто с ума сходит, то дождь, то солнце, – донеслись до меня обрывки беседы двух случайных прохожих, мимо которых меня провезла Матильда. – Всё дело в изменении климата.
– Или в том, что один потомок страшно разозлился, – прошептала Матильда.
– Прости, – опустив голову, сказал я. – Но мне всё это уже в печёнках сидит! Я хочу увидеть полную картину, а вместо этого мне как собаке швыряют кости – немножко фактов о том, немножко об этом. Мысль, что мой… что Юри погиб вовсе не в автокатастрофе, что это вовсе не несчастный случай, меня уже посещала. Но что мне это даёт?
– Ну-ка прекрати ныть, ты же не Лассе, – решительно сказала Матильда.
Мы дошли до сквера, который находился возле медицинского центра. Сюда я ездил на занятия с Северином.
– В общем-то, эта встреча была довольно… полезной. – Она остановила коляску возле скамейки и встала передо мной. – Ким не только добавила нам вопросов, но и кое-что объяснила.
– Да неужели? – Я вопросительно взглянул на неё. – Например, почему Юри убили? И кто в этом виноват? И знали ли об этом Кассиан и феи, а если знали, то почему ничего мне не рассказали? При чём здесь портал, о котором она говорила? И каким образом люди могут исследовать Грань? – Я мог бы продолжать сыпать вопросами до бесконечности, но затих под взглядом Матильды.
– Если мы нашли Ким один раз, то сможем это сделать снова, – уверенно сказала она. – И тогда ей придётся объяснить нам, как она живой оказалась на Грани и как сумела выбраться оттуда.
Я поднял голову и воскликнул:
– «Коматозники»!
«Матильда права. Ким всё-таки кое-что объяснила. Я просто раньше до этого не додумался».
Матильда наморщила лоб и вопросительно посмотрела на меня.
– Это такой фильм, – объяснил я. – Старый-престарый. Там речь идёт о студентах-медиках, которые искусственно вызывают околосмертные переживания. Если верить Кассиану, люди могут войти на Грань, только когда спят или находятся в коме. («Или умирают».) Кассиан сказал, что существуют люди, которые знают о Грани и проводят опасные эксперименты.
В глазах Матильды появился радостный блеск:
– Вот видишь! Наверное, они что-то натворили на Грани и привлекли к себе внимание Гектора. – Она посмотрела на экран своего телефона. – Ещё нет и двенадцати, а у нас уже такие отличные результаты. Не забывай, что и о Раскоряке ты теперь знаешь намного больше.
Я рассмеялся и почувствовал, как отчаяние и сомнения окончательно меня покинули.
– И то правда. Наверное, я переел конфет «параноик». Мне почему-то казалось, что она тоже с Грани. Всё дело в черепе.
Воспоминание о том, какое озадаченное лицо было у психотётки, когда череп начал стучать зубами и чуть не свалился с полки, меня очень развеселило. А потом вбежали Матильда и моя мама, чтобы меня спасти. Я передал Матильде череп, и она незаметно сунула его себе в рюкзак. Матильда стояла передо мной в этой мрачной клинике, и вид у неё был такой милый. Растрепавшиеся кудри падали ей на лицо, и, когда она смотрела на меня, я чувствовал, как внутри всё сжимается от волнения.
«Матильда права. Неплохой результат. Может, дальнейшие исследования Грани на сегодня стоит отложить».
– Пойдём, – сказал я. – Как-нибудь проскользнёшь к нам домой, чтобы никто из «Наказаний Господних» тебя не увидел. Ведь ты сейчас должна быть в школе. И поищем в интернете сайты, где можно посмотреть «Коматозников».
Ничего более замечательного, чем валяться на кровати с Матильдой и, хотя бы для отвода глаз, смотреть вместе фильм, я и представить себе не мог.
– Отличная идея. – Матильда ухватилась за ручки коляски и направила её к площади, на которой была трамвайная остановка.
Но не успели мы пройти и нескольких метров, как что-то случилось с моим зрением. Было ощущение, что мне в глаза неожиданно встроили подзорную трубу. Я мог разглядеть что угодно: мох в стыках между кирпичами, самое крошечное перо голубя, сидевшего высоко на крыше, каждую ресничку проходившей мимо девчонки, прыщ на носу студента, который на расстоянии не меньше восьмидесяти метров читал свежую газету. Кстати, её я тоже мог прочитать.
У меня перехватило дыхание. Сначала буря, гнущая деревья, а теперь вот это. Когда-то я уже испытывал нечто подобное. Это случилось в первую ночь после возвращения домой из больницы. Когда Гектор стоял на кладбище под моим домом.
А потом я обратил внимание на неё и тут же понял, что уютное продолжение дня и просмотр фильма пока откладываются.
* * *
Она прислонилась спиной к
