Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Атаковать город можно только с юга. Питая такое намерение, Веллингтон приказал построить мост через Гаронну вне досягаемости врага. На воду торопливо спустили и скрепили один с другим понтоны. Мост оказался на восемьдесят футов короче, чем нужно.
Вряд ли Веллингтон не понимал, какими жертвами может обернуться эта ошибка (его собственная ошибка, поскольку его предупреждали заранее). К этому моменту он относился к своему противнику с почтительной осторожностью — комплимент, вполне заслуженный Сультом. Еще со дней летнего перемирия в Саксонии маршал пытался закрепиться на любой оборонительной позиции, сражаясь с тающими силами против одного из талантливейших полководцев в мировой истории, и, хотя можно сказать, что Веллингтон выигрывал матч по очкам, таких разгромов, как под Виторией, французы больше не знали. Было сделано все возможное, чтобы удержать заднюю дверь Франции, и человек, когда-то мечтавший стать пекарем в деревушке Сент-Аман-ля-Бастид, вышел из этого неравного состязания с военной репутацией, которой лишилось большинство его товарищей-маршалов в промежуток между летом 1813 года и следующей весной.
В чем-то два противника были похожи. Оба предпочитали оборону, были осторожны во всех своих суждениях и безыскусно делили со своими солдатами все тяготы военного быта. Каждый из них считал войну наукой — не только в теории, но и на практике, — но за непрерывными боевыми успехами Веллингтона лежало его неоспоримое превосходство. Уже шесть лет он оказывался победителем во всех схватках, хотя во многих случаях ему приходилось отступать с поля боя, и его люди, так же как португальские и испанские союзники, научились видеть в его пристутствии залог победы.
Что касается Сульта, то с ним все было иначе. Он принял командование над деморализованной армией, постоянно сидевшей в обороне и сейчас сражающейся на родной земле с нелояльным населением в тылу. На крупномасштабное контрнаступление не было никакой надежды. Все, что могли сделать французы, чтобы притормозить победный марш Веллингтона, — найти хорошую позицию, окопаться, извлечь из нее все, что можно, а затем снова отступить с боем.
Тулуза стала классическим боем такого рода, и, чтобы выиграть его, Веллингтон был вынужден пойти на риск, чуждый его натуре. Не имея возможности форсировать Гаронну ниже города, он начал переправу через реку выше по течению, но, когда 18 тысяч его солдат оказались на правом берегу, мост обрушился, и в течение трех дней его авангард был уязвим для атаки всей французской армии — 35 тысяч пехотинцев и 7000 кавалеристов. Но французы не нападали. Сульт, прекрасно осознавая боеспособность англичан, предпочел сидеть за своими водными укреплениями и длинным кряжем Монрав, который поднимается на высоту триста футов между Тулузой и рекой Эр.
Именно Монрав определил исход этой финальной пробы сил. Веллингтон сделал приготовления к двум отдельным атакам на кряж — с севера и с юга, одновременно с которыми были предприняты отвлекающие атаки на мост через канал с севера и на укрепленный пригород Сен-Сиприен на западном берегу Гаронны.
Сражение было жестоким и кровопролитным. 10 тысяч испанцев Веллингтона (всего у него было 50 тысячи человек) выторговали право первой атаки на склоны Монрава, в то время как люди Бересфорда преодолели трясину, чтобы атаковать южный конец кряжа. Испанская атака, предпринятая слишком поспешно, закончилась провалом. Атакующие захватили дорогу, пересекающую кряж, но, несмотря на героический пример их полководцев, не смогли пройти дальше. Стрелки Сульта так стремительно сбросили их с возвышенности, что Веллингтон воскликнул: «Будь я проклят, если раньше видел десять тысяч бегунов одновременно!»
Тем временем обманная атака Пиктона превратилась в настоящую, но он тоже был отбит, потеряв 400 человек. Ситуацию спасло упорное и исключительно дисциплинированное наступление Бересфорда от болот на южном конце длинного кряжа. К темноте англичане оказались на вершине, зайдя во фланг ко всем укрепленным позициям Сульта, и французы отступили в город. Бой стоил победителям 4568 жизней, а защитникам — 3236. Два полка шотландских горцев лишились приблизительно половины своих солдат.
На следующий день Сульт отступил, пробираясь на юг на соединение с 15-тысячными силами Сюше, и 12 апреля Веллингтон, заняв город, узнал от полковника Понсонби, что все кончено и в бое не было необходимости. Даже Веллингтон кричал «Ура!», но вечером, за обедом, когда он предложил тост за здоровье Людовика XVIII, это вылилось едва ли не в самый трогательный момент в его жизни. Испанский генерал в ответ предложил выпить за освободителя Испании, а затем кто-то еще провозгласил Веллингтона освободителем Португалии. Вскоре уже все иностранцы были на ногах, славя Веллингтона как освободителя Франции и даже освободителя Европы! Мы не знаем, краснел ли герцог при этом, но он положил конец чествованию, поспешно поклонившись и потребовав кофе.
Однако и теперь война еще не кончилась. Ночью 13 апреля французский губернатор осажденной Байонны сделал успешную вылазку, и в этом идиотском столкновении погибло несколько сотен человек, которые вышли живыми из стольких битв! Сульт оказался более здравомыслящим. В конце концов убедившись, что его повелитель действительно отрекся, он вслед за маршалом Сюше сложил оружие, оказавшись предпоследним из защитников империи. Самый последний — Даву, герцог Ауэрштедтский — не верил русским, рассказывавшим ему, что произошло в Фонтенбло, до тех пор, пока не прибыла резкая нота за подписью Дюпона, нового королевского военного министра, сообщающая о том, что объявлено перемирие и что на замену Даву послан генерал Жерар. Непобежденный гарнизон Гамбурга покинул город с оружием в руках. Его предводителя, оказавшегося в большой немилости, предупредили, что он предстанет перед трибуналом по обвинению в захвате Гамбургского банка, разрушении пригорода, на месте которого был устроен гласис, и дискредитации имени Франции своей жестокостью. Но Даву эти угрозы не испугали. Он выполнял свой долг, как его понимал. Подобно его товарищу Макдональду, больше ему от жизни ничего не было нужно.
В приятной местности вокруг городка Кастель-Саразен в Лангедоке Джонни Кинсайд и его стрелки, с боем проделавшие путь от Лиссабона, наслаждались гостеприимством настроенного исключительно роялистски населения. Все до единого, включая самого Кинсайда, влюбились в красавиц брюнеток, чествовавших их как освободителей, и, когда настало время прощаться, «мужчины, почти разучившиеся плакать, пролили моря соленых слез». Но зрелище его возлюбленной верхом на коне, демонстрирующей свои изящные ножки, охладило пыл юного шотландца. Несмотря на то что Кинсайд прохохотал буквально всю дорогу из Португалии во Францию, он был слишком благовоспитанным шотландцем, чтобы стерпеть такое бесстыдство. В Кастель-Саразене, однако, никогда не забывали британских стрелков. Когда год спустя до городка дошел слух, что все офицеры батальона погибли под Ватерлоо и что полк был выведен из боя волонтером, командующему отправили письмо, подписанное всеми гражданами общины,
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
