родителям в пекарне… – слышались ответы с разных сторон, только мальчики до сих пор молчали. Они разговаривали исключительно с Варей, и потому она повторила для них вопрос. Они тут же отреагировали на ее голос.
– Я работал в лесу, – отвечал Коля, все перевели взгляд на его друга Артема. Он до сих пор испуганно на всех нас смотрел. – Артем, а чем занимался ты?
– По вечерам я читал книги вместе с мамой, – отвечал он, смотря куда–то в пустоту. Ему было больно вспоминать об этом, я видела. – А днем я работал с отцом на полях. Потом мы вместе шли домой, где нас ждала мама на крыльце. А потом эти чертовы Дежурные убили их! – он начал захлебываться своими слезами. – Убили! – отчаянно выкрикнул он. Варя тут же пододвинулась к нему и обняла. Он всхлипывал, положив ей свою голову на плечо. Все оставшееся время до остановки поезда, мы не трогали его, он не хотел больше разговаривать с нами. Этот мальчик с черными, как уголь волосами забился в угол и сидел там, думая о чем–то своем. Мое сердце сжималось всякий раз, когда я смотрела на него. Мне хотелось обнять его, как это было можно делать только Варе, но он никого больше не подпускал к себе так близко.
Поезд, наконец, остановился. 60–й город. Мы все спрятались, затаились, когда двери вагона раздвинулись в стороны вновь. Но на этот раз все было по–другому. Тут было дико. Я даже высунулась немного, чтобы разглядеть то, что творилось на станции. Толпа людей ломилась к поезду. Дежурные безжалостно расстреливали тех, кто прорывался вперед. И все–таки Дежурных было меньше, чем всех этих людей. Пробегая мимо трупов, они забегали в вагоны. Наш вагон был не исключение. Тут была целая орава людей. В течение получаса сюда забегали и забегали. В этот вагон вместилось бы человек пятьдесят. И мне казалось, что тут было уже достаточно людей для одного вагона. Все полчаса я наблюдала за тем, как забегали рабочие в вагон, как они переговаривались между собой. При этом всем слышались на заднем плане крики, выстрелы. Я затыкала уши, не выдерживая этого. Потом двери вагона вновь закрылись. Все люди замолкли, все погрузились во тьму.
– Так–так–так, – произнес мужской голос, включив фонарь и направив его на сторону, в которой сидели Аня, Слава, Тая и Вика. Подруга тут же кинула на меня умоляющий взгляд, а я не знала от чего ее спасать. Автоматически я бесшумно достала из кармана куртки пистолет. – Кто же вы такие? – продолжал мужчина.
– А вы кто? – спросила я и уверено направила на него ружье. Он обернулся и ослепил меня, Варю и Вову своим фонариком. Он улыбался нам. Это был мужчина лет сорока. – Не могли бы вы опустить свой фонарик?
– Как на счет пистолета, барышня? – парировал он. Я внимательно осмотрела его и рядом стоящих с ним людей, прежде чем опустить пистолет. В лице не было правительского наглого выражения, одежда на них была рабочей, а глаза у всех были голодными. Это определенно были обычные рабочие. Признав в этих людях своих, я улыбнулась им, положив оружие обратно в карман. – Из какого города?
– Мы втроем из 104–ого, сзади вас двое из 102–ого, двое – из 105–ого. Еще двое мальчишек, они тоже из 105–ого, – четко проговорила я. – Сколько вас здесь? Человек тридцать точно, наверное, будет.
– Так и есть, нас здесь сорок, считая вас, – отвечал другой голос из толпы людей. – Тут Васе нужна помощь, его задели.
– Мы сможем вам помочь, – ответила весело Вика и со своей аптечкой направилась в сторону, где был тот самый раненый Вася.
Все оставшееся время до следующей железнодорожной станции мы знакомились с людьми из 60–ого города. У всех были разные судьбы, но была одна цель. Все хотели отомстить правительству. Все ехали на восстание. Это радовало меня. Еще через два дня мы были уже в 20–ом городе, еще люди, нас стало еще больше. В этом городе была та же ситуация, как и в 60–ом. Люди цеплялись за эту возможность уехать на грузовом поезде к 1–ому городу. Они специально готовились, считали дни до прибытия поезда. И оставался всего лишь день до прибытия в главный город правительства. Все были как на иголках. И я в том числе. Я на сто рядов проверила свои и Варины запасы в рюкзаках, я проверяла на месте ли мое оружие. Я думала, что мы будем делать, когда двери вагона раскроются. Там наверняка будет много охраны и Дежурных. Возможно, нас тут же всех пристрелят. Я даже представить себе не могла станцию 1–ого города, я не могла себе представить, что представлял собой этот город. Я не знала, что будет. И поэтому я жутко нервничала.
– Вова, нужно поговорить, – я присела рядом с ним, доставая из своей сумки мазь. Он стянул с себя форму. Рана на его руке почти затянулась. Все–таки эти лекарства для людей, живших в десяти городах правительства, были невероятными! Все заживало на глазах. Я втирала эту волшебную мазь в рану Володи и думала о том, как мне повезло, что я встретила его. Я даже немного улыбнулась, что, наверное, выглядело странно.
– О чем ты хотела поговорить? – серьезно спросил он меня, когда я закончила обрабатывать ему рану.
– Позаботься о Варе, если со мной что–нибудь случится, – я посмотрела ему прямо в глаза. Он хотел что–то уже сказать мне.– Пообещай мне. У нее нет больше никого роднее нас, Вова. Ты пойти, что ты нам как брат. Если меня не станет, ты должен помочь ей, у нее больше никого не будет, кроме тебя. Пообещай мне.
– Обещаю, – ответил друг вполне серьезно. – Но ты должна пообещать мне, что ты будешь жить, чтобы не произошло. Если так выйдет, что ты куда–то исчезнешь, то знай, что Варя будет со мной. Но ты должна жить, Таня. Пообещай.
– Обещаю.
31
Как только мы обменялись с Володей обещаниями, поезд остановился. Внутри все переворачивалось от неизвестности того, что должно было сейчас случится. Мы все стояли наготове. Двери вагона раздвинулись. И вот она была передо мной. Станция 1–ого города. Она была огромной, перрон был длинным. Еще тут стояло огромное белое здание, которое даже нельзя было сравнить с домом Дежурных в 104–ом. Настолько все было здесь чужим, холодным и возвышенным. Но не архитектура поражала меня, а отсутствие людей. Здесь никого не было, только гулял ветер по станции. Мы все вышли из вагонов. Было огромное количество
