– Огневая номер два, что там у вас?
– Герр оберст, докладывает начальник башни обер-лейтенант Ковалёв. Орудия готовы к бою. Шрамм довольно усмехнулся:
– Ликвидируйте изменников.
– Есть, герр оберст…
Вице-адмирал, словно зачарованный наблюдал, как в борту летающего объекта плавно раскрылись массивные створки, и из бойниц показались увенчанные множеством антенн непонятные предметы. Они начали светиться, а потом… Когда Мак-Гуллох сообразил, что это – оружие, то успел нажать кнопку включения тревоги, но было поздно. Едва раздались первые трели свистка, матросы и лётчики бросились к своим постам и самолётам. Но… Ослепительная вспышка, сухой короткий треск, и… огромное облако пара над вскипевшим океаном. Затем – тишина…
Вилли с презрением отвернулся от кипящей воды, поднял руку в привычном жесте. Услужливый адъютант торопливо подал ему чашку с горячим кофе. Глоток бодрящего напитка привёл командира «хаунебу» вновь в хорошее настроение.
– Помощник!
– Я, герр оберст!
– Подготовьте рапорт и положите базу на обратный курс. Идём домой, на Кергелен…
…После того, как в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году ракеты вывели на орбиту Земли тысячи параболических зеркал, климат планеты изменился, и на когда субарктическом острове росли пальмы. Снова глоток кофе, Вилли поморщился. Ему хотелось курить, но он обещал супруге, что бросит. А слово, данное офицером Армии Союза нужно было держать. Даже если она и никогда не узнает о его маленькой слабости…
Но внезапно всё залило зеленоватым туманом, появилась огромная сверкающая воронка с переливающимися стенами, и вместо бескрайней глади моря под днищем Базы оказалась земля.
– Мейн Готт!
Даже стальные нервы закалённого ветерана не выдержали, когда там, внизу, сотни крошечных танков с непонятным вертикальным триколором ринулись, испуская клубы сизого дыма, на жидкую линию окопов, наспех вырытых в болотистой почве.
– Штурманская, что у вас?! Какого тойфеля здесь происходит?!
– Герр оберст! Связи с Центром нет! Принимаем антикварные передачи на вымершем французском с примесью такого же английского. Судя по ним, если верить переводу раухера, сейчас происходит атака русской армии войсками Антанты. Битва проходит под Курском!
– Курск?!
Макс побледнел – в этих местах его прадед купил себе усадьбу. Тем более, что нападают на русских! Их верных союзников и граждан Всемирного государства!
-Verdammt noch mal!!! Огневая, приготовиться к зачистке! Реакторная – выдать максимальную мощность на орудийные системы! Начать стерилизацию по достижении рабочего состояния! Рулевой, боевое маневрирование!..
…Степан Сабич был родом с Белой Руси. Из-под самого Менска. Когда в четырнадцатом полыхнула Мировая война, России удалось удержаться от вступления во всеобщую бойню. Сказалась мудрая политика царя Николая, который на все попытки дипломатов Англии и Франции отвечал одной фразой:
– В девятьсот пятом у нас бунты устроили? Теперь вот придём в себя, тогда, МОЖЕТ быть, и поможем…
Так и удалось протянуть до самого окончания, до двадцатого года. Немцы тогда чуть-чуть войну не выиграли, но внезапно их столица, Берлин, исчезла в пламени, павшем с небес. Никто так и не узнал толком, что случилось тогда. Кто говорил, с небес камень упал. Кто – опыты странные делали, вот и дочудесились. Но не стало ни города Берлина, ни кайзера Вильгельма. Лишённая управления армия развалилась, и союзники по «Сердечному согласию» быстро захватили и уничтожили Германию. Часть отошла к Франции, часть – к вновь образованной Польше. Как ни сопротивлялись русские дипломаты, но «просвещённые европейцы» на Русскую Империю класть хотели. С БОЛЬШОЙ колокольни. Оружия то они много наклепали, да ещё и САСШ вмешались… Словом, потекли в новую Польшу золото, техника, да и народ разный… Непонятный. Немцев, прежде на тех землях испокон веков живших, поляки за людей не считали. Убивали, грабили, насиловали. Степан тогда в пограничной страже служил, запомнил на всю жизнь, как те через Буг плыли, на чём только можно. Белый царь никого назад не вернул. Всех несчастных принял. Выделил им земли в Сибири, и теперь там целые германские губернии образовались. Да не стерпели французы, что русские им в ножки не кланяются, да кредитами себя опутывать не дают. Ну и англичане заодно – те то, испокон веков России гадили, как могли. Ну а заокеанским толстосумам, сам Бог, как говорится, велел поучаствовать. Все знают, что где кровь реками льётся – уши янки торчат. Словом, в девятнадцатом году польские войска без объявления войны двадцать второго июня в четыре часа утра вероломно, без объявления войны перешли границу. Степан тогда один из всего кордона уцелел, вышел к своим раненый, с верным «Фёдоровым» на спине. Много тогда погибло из пограничной стражи народа… А дальше – хуже. Тучи «Рено», «Сен-Шамонов», «МК» и «Уиппетов» ринулись по малороссийским степям, изничтожая всё на своём пути. Если бы не казаки… Те полегли почти все, но смогли задержать бронированные орды на месяц, что дало возможность Императору провести мобилизацию и перевести промышленность на военные рельсы. Заводы Путилова, Демидова, Симменса и Круппа на Урале работали в три смены, без выходных. Всё для Фронта, всё для Победы! И вот удалось продержаться до осени, хотя почти к Туле отступили. Но зимой свежие части, переброшенные из Сибири под командованием Брусилова смогли сделать невозможное – отбросить польские войска почти на линию старой границы. Антанта же, увидев, что их попытка уничтожить Россию польскими руками сорвалась, начала открытую интервенцию, да и САСШ начали оказывать военную помощь полноводной рекой. И Империя, как ни старалась, воевать против всей планеты не могла, хотя и удалось выполнить первый пятилетний Императорский план полностью, модернизировав производство. Так что вновь пришлось познать горечь отступления. А сейчас они, их сборная дивизия, спешно сформированная в тылу, должна была остановить танковые клинья генерала Фоша. А чем? Ни бомб ручных в достатке, ни орудий. Одна надежда, на стойкость русского солдата. На офицеров– предателей никто пальцем не покажет. Вот они, вместе с рядовыми в окопах сидят. Правда, генерал Самсонов, командующий, чуть позади, в деревне Прохоровке. Его сами нижние чины прогнали, заявив, что если того убьют, то кто командовать станет? А остальные – здесь. Вон, неподалёку в каске штабс-капитан Овечкин, их батальонный. За противотанковым ружьём Дягтерёва-Маузера. Самолично. Эх…
Из леса взвилась в небо ракета чёрного дыма. Пластуны засекли вражеское наступление. Все посуровели. Полетели в стороны недокуренные самокрутки и папиросы. Плотнее натягивали каски, проверяли нательные кирасы. Умоются кровью враги, но пройдут лишь тогда, когда последний русский солдат будет не просто убит, а ещё и повален!
– Идут!
…Первыми шли американские тяжёлые «МК-VIII». Громадные чудовища, вооружённые до зубов. Как обычно в Антанте – тяжёлые машины пробивают брешь в обороне, а лёгкие французские машины развивают прорыв…
Степан перекрестился. Рядом что-то бормотал на незнакомом языке кудрявый боец из последнего пополнения. Белорус прислушался:
