— А еще говорят, что старшие сыновья в мире живут, а младшие мир меняют. Не слышал? Поговорка роланская, древняя. А Понтея я боюсь. По-хорошему боюсь.
— Это как? Не пойму я тебя.
— Ну, в свое время я боялся, что он Порченая Кровь. Фетис чуть не расплескал вино.
— Ну и шуточки у тебя, — проворчал он. — Поосторожнее с такими заявлениями. Почему ты так решил?
— Ты же знаешь, что Дикие рождаются сразу с Жаждой, а мы начинаем ощущать ее после совершеннолетия. А жрецы берегут тайну. Я сам узнал ее случайно, из старой книги времен появления Одиннадцати, когда Порченой Крови было намного больше, чем сейчас. Ты знаешь, что Порченая Кровь Жажды не испытывает?
— Не может быть!
— Не может. Однако так и есть. Вспомни хотя бы нашего Таабила. Мы ведь сами привели к нему людей. Он ни разу не требовал человеческой крови. Он ни разу не говорил, что Жажда мучает его. Мы сами поили его. А Понтей… Когда наступило совершеннолетие, он тоже ничего не говорил о Жажде. Он не требовал человеческой крови. Ты же знаешь, за каждым из нас следят при наступлении совершеннолетия, чтобы Жажда не превратила нас в безумцев, неспособных остановиться. А когда особо клинический случай — тогда позволяют пить людей. Но не осушая. Оставляя им жизнь. Например, так было со мной. А Понтиру, моему старшему, просто хватило несколько кубков крови. Но кровь пьют все. Кровь хотят пить все. И пьют. Кроме Порченой Крови. Представь мой ужас, когда я понял, что мой младший сын крови не требует и не говорит со мной или с матерью о Жажде. Я думал, что проклятье Порченой Крови коснулось и нашего клана. Что мой сын сойдет с ума, что станет ненормальным и начнет уничтожать все вокруг. Это позор на весь мой род. Сива вздохнул.
— Порченая Кровь… Асоциальные и сумасшедшие. Не то чтобы они не поддаются воспитанию, просто у них нет понятия «мы». Есть «я», есть «они», но они не чувствуют общности ни с кем. Они точно Заклинание Огня, в любой момент способное взорваться в руках хозяина. А Понтей уединился, и я… Я пытался с ним поговорить, я даже подсылал к нему молодых девственниц с порезами, готовый даже к тому, что он убьет их, опорожнив до конца, — наш клан особо чувствителен к этому типу крови. Хотя зачем я буду врать тебе? Я даже хотел, чтобы он убил их. А он взашей гнал их из комнаты. И молчал. А потом оказалось, что он даже не старается овладеть Силой Крови, — и я чуть не сошел с ума.
— Но ведь…
— Да, да, он не Порченая Кровь, и Силой Крови Сива он владеет, и Жажду чувствует. Просто… Но подожди. Я боялся своего младшего сына. Я даже желал ему смерти. А потом… Потом он подрался с твоим племянником из-за той Перерожденной девчонки, до крови подрался, но при этом применив трансформу. Нашу трансформу, трансформу Сива, а не известную никому трансформу Порченой Крови. И мне полегчало. Я перестал его бояться. Но ненадолго.
— Так значит, они с Вадларом не поделили Татгем? Вот негодяй! — Раваз расхохотался. — Знаешь, что он мне сказал, когда вернулся весь окровавленный и с поломанным клыком? Раз наши кланы дружить собрались, то он решил проверить, на что способны воины Сива, и вызвал лучших на поединок. Сказал, что побил всех и что им больше досталось, чем ему. Я тогда в ужасе был, думал, наши Дома клыки друг на друга оскалят, а потом смотрю, он с твоим сыном, таким же побитым, общается. Позже узнал, что они вдвоем только и дрались, но не знал, что из-за девчонки. — Фетис покачал головой. — Так если он не Порченая Кровь, что ж ты его опять бояться начал?
— Я узнал, что, оказывается, после совершеннолетия жрец, следящий за Понтеем, все-таки упустил его из виду. А потом нашел. На рассвете в лесу, над трупом растерзанного человека, совсем мальчишки. Из деревни, которая подчиняется нашему клану. Понтей испытал Жажду. И убил мальчишку. — Вазаон помолчал. — Своего друга.
— Друга? Твой сын дружил с человеком?
— Старшие братья и сестры с ним почти не общались, — вздохнул Сива. — Понтей — самый младший в семье. А тот мальчишка подружился с ним, показав, как можно призвать лесавок. Этот ребенок имел задатки к магии, по всей видимости. Они дружили, хоть это и странно для упыря и человека. А потом Понтей убил его. Видимо, Жажда накрыла его, когда он просто общался со своим человеческим другом. А он почти ничего не знал о ней. И рядом не оказалось никого, кто сумел бы ему помочь… Жреца, понятное дело, я наказал. А потом поговорил с Понтеем. И после того разговора я снова стал его побаиваться.
— На этот раз из-за чего?
— Понимаешь, я объяснил ему, что человеческую кровь мы не просто обязаны пить. Мы ДОЛЖНЫ ее пить. Потому, что мы — упыри. Потому, что мы являемся Живущими в Ночи. Как люди должны есть мясо, чтобы развивались их мышцы и разум, так и мы должны пить кровь. А он глянул на меня и сказал: «Тогда я перестану быть Живущим в Ночи»…
— Что-что? Что он имел в виду?
— Ну, он сказал, что никогда не выпьет человеческой крови. Что теперь люди для него просто перестают существовать. Что он найдет способ для упырей жить без Жажды. Видел бы ты его глаза в тот момент… Мне даже показалось, что в них я вижу того разорванного мальчишку.
— Так что же он не пошел в Постигающие Ночь?
— Почему не пошел? Он говорил с ними. А потом заявил, что их методы неэффективны, раскритиковал и даже послал в Нижние Реальности. Конечно, им тут же заинтересовались Незримые. Однако он сумел получить от них все, что его интересовало, и не вступил в Орден. Первый Незримый мне даже сказал, что он рад этому…
— Да что же ты творишь! — завопил Раваз, снова чуть не расплескав вино. — Ты говорил с Первым Незримым?
— А от кого, по-твоему, мы узнали о нем? — осуждающе посмотрел на Фетиса Сива. — Неужели, как и остальные, поверил, что я отыскал древние записи, в которых о нем говорилось? Не верю, друг мой, не верю.
— Я собирался потом все уточнить, — объяснил Раваз. — Так что сказал тебе Первый Незримый?
— Что Понтей скорее всего во всем прав, и потому хорошо, что он не вступил в Орден.
— А в чем же он прав?
— А вот этого мне не сказали, — усмехнулся Вазаон. — Но после мы были допущены к схрону в Храме Ночи Дайкар, а Дайкар — к нашему заговору.
— Так, подожди… Значит, Первый Незримый… Он с нами… Он нас поддерживает?
— Благодаря Понтею. Благодаря чему-то в Понтее, чего я не вижу и чего я не понимаю. Не хочешь теперь вместе со мной его побояться?
— Нет. Бояться не хочу. А вот уважать… — Раваз подумал, взялся за бутылку и допил ее из горла в несколько глотков. — Фу-у-у-у… Твой младший сын — это нечто…
— Ага, — мрачно сказал Вазаон. — Не хочешь поменяться?
Глава восьмая Бой перед рассветом
Магия принесла много пользы. Во-первых, она помогла вылечить страшные болезни, которых боялись все расы. Во-вторых, она позволила нам строить здания, предназначенные для проживания, а не для выживания. В-третьих, магия разрешает нам наилучшим образом познавать мир и наше место в нем.
