– Пожалуйста, подождите! Папа! – отчаянно зову я.
Мне следует объяснить ему, почему я добровольно сдалась Уолшу и охранникам. Кто знает, действительно ли он отправится за мной в больницу или снова погонится за Фарраном.
– Слушаю тебя, малышка.
– Черт возьми! Как мне наложить повязку, если вы не перестаете двигаться ни на секунду! – ругается медик.
Когда папа подходит к изголовью носилок, я закашливаюсь.
Нет, он не бросится за Фарраном в таком состоянии. Левое плечо в крови, как и половина лица. Из раны тонкая струйка крови стекает вниз, к бедру. Он шатается и в последний момент опирается на носилки.
Боже, сколько крови он, должно быть, уже потерял!
– Фион – твой сводный брат. У вас один и тот же отец, Кейран Хип, – вместо долгих объяснений я сразу выкладываю правду.
От шока он открывает рот. Его зрачки расширяются, а затем глаза внезапно закатываются, руки отрываются от носилок, он отшатывается в сторону и бесшумно ударяет кулаками о землю.
– Джордан! Салли! – фельдшер кричит и опускается на колени рядом с моим отцом. – Несите раствор Рингера прямо сейчас!
– ПАПА! – рыдаю я, натягивая ремни носилок, но люди, которые меня держат, двигаются быстро и спешат в машину «скорой помощи». На мгновение мне хочется ослабить ремни, которыми меня привязали к носилкам. Но я сомневаюсь, что дойду до папы самостоятельно на своих двоих.
– Что происходит с отцом? – интересуюсь я у медика. Неприятные ощущения в голове такие сильные, будто она вот-вот разорвется.
– Не волнуйся, – объясняет она, задыхаясь от быстрого бега, – ему только восполнят потерю крови жидкостью, пока он не дождется переливания в больнице. Нужно стабилизировать кровообращение.
Рядом я замечаю Картера и Уолша вместе с некоторыми другими воронами. Они жестикулируют, звонят кому-то и выглядят такими напряженными, словно дух Кейрана Хипа только что бродил здесь и случайно споткнулся о них. Синие огни машины «скорой помощи» мерцают на их бледных лицах. Когда Картер узнаёт меня, то бежит ко мне и хватает за руку. На его лбу сияют кристаллики капель пота, как и на ладонях.
– Мисс Макэнгус, вы же знаете, я не поддерживал Фаррана после смерти Джека, не так ли? Вы можете подтвердить это!
Но в моих воспоминаниях все по-другому.
– Отойдите в сторону, сэр! – ругается на него медик, стоящий рядом, прежде чем я успеваю вставить слово, и Картер неохотно выпускает мою руку.
– Кто у нас здесь? – Женщина с короткими светлыми волосами наклоняется ко мне, из-под неоново-желтой медицинской куртки высовывается белый докторский халат.
– Подозрение на сотрясение мозга, – объясняет медик, который только что отогнал Картера.
– Запрыгивайте сюда, – вытянув руку, она указывает на машину «скорой помощи», – эта машина доставит в Пресвитерианскую клинику Колумбии. Девочку в радиологическое отделение. Сделайте рентген, чтобы предотвратить внутримозговое кровоизлияние.
– Моего отца тоже доставят в эту клинику? – спрашиваю я, но слова не успевают прозвучать, медики уже несут меня в машину, и яркий свет внутри заставляет глаза сощуриться. У меня возникает странное чувство, будто забыла о чем-то важном. Двери захлопываются, и один из работников крепко пристегивает меня к кушетке.
– Это не займет много времени. Мы прибудем через десять минут, – говорит он, ободряюще улыбаясь, и стягивает серую шерстяную шапку с головы. Из-под нее показываются темно-русые, взъерошенные волосы.
Кого-то напоминает.
Эйдан!
Почему он не был рядом, когда я проснулась? Эйдан был с папой все время и должен был заметить, насколько сильно тот пострадал. Что произошло, когда я отключилась?
– Эй, – медик наклоняется, когда видит выражение моего лица, – все в порядке, ты встанешь на ноги через несколько дней.
Я пытаюсь убедить себя, что поведению Эйдана есть нормальное объяснение. Но в глубине души гадкое чувство, что что-то не так.
* * *
Клиника, в которую меня везут, представляет собой огромный комплекс различных зданий из красного кирпича высотой более десяти этажей. В коридорах отделения неотложной помощи почти такая же суета, как на Таймс-сквер. По крайней мере, при рентгенологическом исследовании выясняется, что у меня нет внутримозгового кровоизлияния. Главный врач, невысокий лысоватый мужчина с усталыми темно-карими глазами, вводит мне обезболивающее и обещает узнать, попадет ли мой отец в эту же клинику.
Но я подозреваю, что он вводит мне успокоительное или снотворное. Когда я очнулась, обнаруживаю себя в комнате с четырьмя кроватями, с двумя пожилыми женщинами лет шестидесяти и молодой матерью, которую только что навещали муж и четырехлетняя дочь. Счастливая болтовня маленькой девочки – последний звук, на который я сознательно реагирую.
Когда мне приходится снова открыть глаза, темнота и тишина пронизывают комнату, словно кто-то заткнул мне ватой уши. Воспоминания о пробуждении в лаборатории Хипа и о психопате Джеке мгновенно заставляют мой пульс подскочить.
Я нахожусь в незнакомой комнате. Кровать теперь стоит рядом с окном, а не слева от двери. Через огромное стекло видны чистое ночное небо и освещенные многоэтажные здания напротив. Черт возьми, я, должно быть, проспала весь день! Надо мной, на серебристой мерцающей опоре висит бутыль, содержимое которой капает в вену. Слева я замечаю круглый стол с тремя стульями, для посетителей. В слабом свете, проникающем сюда через окно, мне удается рассмотреть поднос с пустой тарелкой, стаканом и бутылкой минеральной воды. Мой взгляд опускается на ноги. Только узкая полоска света выхватывает из темноты обивку дивана рядом с подножием моей кровати. И человека, лежащего на нем. Я задерживаю дыхание. Потом очень осторожно ныряю в темноту. Всего несколько секунд. Даже простая концентрация внимания уже заставляет меня вытирать пот с лица, но сердце успокаивается от облегчения.
И в то же время от страха.
– Эйдан! – громко восклицаю я в тишине.
Он приподнимается и какое-то мгновение растерянно смотрит в мою сторону, потом вскакивает. Сделав несколько шагов, преодолевает небольшое расстояние до меня, наклоняется над кроватью и целует в лоб. Его лицо зависает всего в сантиметре над моим, волосы растрепаны, глаза сильно покраснели и опухли. Темные мешки под глазами украшают лицо.
– Скажи мне, – испуганно шепчу я, – что с папой? Разве он…
– Якоб на несколько комнат дальше по коридору, – Эйдан смущенно улыбается и качает головой, – он потерял много крови, но настолько упрямого и крепкого парня так просто не одолеть! Все в порядке. На самом деле ты оказалась права. Монтгомери поднял бы против Фаррана восстание, которое имело бы ужасные последствия. Ты не поверишь, как…
– Я уже нырнула в твои эмоции, Эйдан, – прерываю его суетливое словоблудие, – ничего хорошего. Не ври мне.
