Книга Война - Роман Злотников

– Видал, старый гном? – старший двенадцатой отдельной рабочей команды шестого барака четвёртой производственной площадки особого управления «Дальлага» Гюнтер Краузе добродушно ткнул стоявшего рядом с ним каптёрщика того же шестого барака Клауса Шнауцена кулаком в бок. – Таких птичек в нашем фатерлянде, увы, нет. А вот у них – есть, – после чего обернулся и, окинув несколько высокомерным взглядом стоявших рядом с ним бывших военнопленных, а ныне «работников особого управления «Дальлага», угрюмо наблюдающих, как на построенную им бетонную ВПП приземляется огромная машина с ранее невиданным двигателями, у которых напрочь отсутствовали винты, поинтересовался уже у них:

– Ну как, спорщики, понятно почему мы им проиграли?

– Я-то это понял ещё когда нас привезли в первый лагерь, – вздохнул Шнауцен. – Ну когда увидел карту. Это вот до этих до сих пор хрен чего дошло.

Карта в том лагере действительно была знатная. На всю Евразию. В масштабе. Ну то есть на ней вполне свободно можно было сравнить размеры Германии и СССР. Обычно-то во всех странах продают карты, где твоя страна расположена в самом центре. И занимает большую часть видимой площади листа. Все же остальные страны, ну, которые обозначены, ютятся где-то по окраинам. Такие мелкие и убогие… А вот на той карте был изображён весь континент. В цвете и, как это уже упоминалось, в масштабе. Бывший гауптфельдфебель, увидев её в первый раз, даже завис, недоумённо уставившись на стену, на которой она была нарисована. И после почти пятнадцати минут тщательного рассматривания и чуть ли не обнюхивания озадаченно повернулся и спросил у стоявшего рядом Краузе:

– Оно действительно на самом деле вот такое?

– Что?

– Ну это… размеры.

– Да, – кивнул тот. – С этим тут всё точно.

– Шайзе! – горестно взревел Шнауцен. – Ну почему этому идиоту Гитлеру никто из умных людей не показал эту карту до того, как он придумал напасть на русских?

– Ладно, хватит стоять, быстро схватили лопаты – и вперёд! А то вон конвоиры хмурятся…

Все, стоящие вокруг, «работники особого управления» тут же подхватили инструмент и принялись снова остервенело вгрызаться в землю. Новый капонир сам себя не построит…

– Как думаешь, зачем они пригнали сюда этого монстра? – поинтересовался у Краузе бывший гауптфельдфебель, когда тот, раздав подчинённым «животворящие пинки», как это называли их русские начальники, подошёл к полевой кухне, которой заправлял Шнауцен, хлебнуть стаканчик крепкого чая.

– А тут и думать нечего. Узкоглазых ждёт серьёзный пинок. И куда побольше того, который в своё время они отвесили нам в Руре.

– Но зачем им это? Почему они вообще ввязались на стороне американцев? Зачем объявили войну Японии? Их же Сталин совсем не дурак. В отличие от Адольфа… Пусть бы узкоглазые и плутократы продолжили мочить друг друга, а они бы спокойно восстанавливались. У них же полстраны разрушено.

– Эх, старина, – вздохнул Краузе, осторожно отхлебнув из горячей кружки, – если бы я так хорошо разбирался во всей этой большой политике, как ты про меня думаешь, я бы давно уже сидел в имперской канцелярии.

– В тюрьме Моабит ты бы сейчас сидел, а не в имперской канцелярии. И ждал бы, пока тебя повесят. Ну как наш тупенький Адольф. Вот надо же было ему так глупо вляпаться! – сердито рявкнул бывший гауптфельдфебель. – Я бы на его месте ни за что не рискнул попасться в руки русским. Ну, после всего, что он натворил. Точно застрелился бы или яду выпил… А ты кончай крутить задницей, как старая проститутка перед потенциальным клиентом. Всем известно, что ты всегда откуда-то знаешь чуток больше, чем другие. И к тому же умеешь делать из этого правильные выводы. Не всегда, конечно. С той же последней атакой русских ты облажался по полной. Потому как раскатали нас просто в блин…

– А вот тут, извините, не согласен! – взвился Краузе. – Я сказал, что нам повезло – и нам таки повезло. Потому что мы хоть и в плену, но живы! Так разве я не прав?

– Прав-прав, чёрт тебя побери, если это для тебя так важно, – сердито махнул рукой Шнауцен. – Отвечай уже, балабол…

Тот довольно ухмыльнулся, а потом снова неторопливо отхлебнул и лишь затем начал:

– Понимаешь, старина, всё становится понятным, как только ты осознаёшь, что русские играют вдолгую. Бесноватый Адик считал их полузверями, которые живут в норах, питаются подножным кормом и разрушают остатки великой промышленной цивилизации, которую им построили немцы. Ведь именно так вещал его подручный Геббельс, не правда ли? А всё было совсем по-другому. Я тут поговорил с фрау Эглитис… – эта приятная женщина средних лет, родом из Риги, работала в их лагере преподавателем русского языка. – Так вот, в то время пока мы готовились напасть на поляков и укрощать французиков, русские строили. Всё. Заводы, плотины, шахты, дороги… Причём гораздо больше, чем мы. А ведь мы кичились тем, как много мы строим! Но, как выяснилось, по сравнению с «соседями» все наши успехи напоминали возню с совочком в песочнице.

– По-моему, ты преувеличиваешь, – недоверчиво произнёс Шнауцен.

– Может быть, – легко согласился Краузе. – Но ненамного. Вот как ты думаешь, во сколько раз выросло производство стали в России по сравнению с последним мирным годом перед Первой мировой войной? То есть, считай, в самый пик развития их старой империи.

– Раз? – удивился бывший гауптфельдфебель. – Ну-уу… раз ты так говоришь, значит, раза в полтора, – но, бросив взгляд в сторону ухмылявшегося Краузе, недоверчиво уточнил: – Неужели в два?

– В четыре, старый гном… А если считать по отношению к началу двадцатых, то и вообще в сто раз. После Гражданской войны у них тут всё лежало в разрухе. Так что красные реально начали с куда большего дна…

– Майн гот! – ахнул тот.

– Вот так-то. И у них в планах был ещё больший рост. Так что война им была не нужна. У них и так было чем заняться. Но после того как они прочитали «Майн кампф», в которой, как ты помнишь, наш «гениальный фюрер» – эти слова Клаус произнёс о-очень саркастическим тоном – объявил всем, что собирается прирастить Германию восточными территориями, потому что там, мол, живёт разный мусор, а не люди, они поняли, что она точно будет. И начали к ней готовиться. Но не только к войне, а ещё и к тому, что и как они будут делать после того, как победят. Ибо в том, что они точно победят – у них не было никаких сомнений. И вот это, – Краузе ткнул пальцем в сторону монструозного самолёта, – как раз и результат этой подготовки. Пока наш фюрер со своими прихвостнями кричали о «вудерваффе», созданных «великим германским гением», они молча делали своё дело. И сделали.

– Ну, хорошо, я готов согласиться. Но как всё, что ты сказал, отвечает на мой вопрос? – после короткого раздумья спросил Шнауцен.