Сиглауг плавно повернулась к нему — тихо звякнула связка ключей на ее поясе — окинула ледяным взглядом, который за многие зимы, что они прожили рядом, ничуть не потеплел. Все так же она ненавидела его. Все так же корила мужа за то, что соблазнился рабыней-южанкой и в нужное время не приказал ей избавиться от ребенка. Сделай он это, сейчас один из сыновей Сиглауг, возможно, был бы жив. Или, если умереть было его судьбой, погиб бы в сражении смертью воина.
— Он ушел к пристани, — небрежно обронила мачеха, догадавшись, зачем пришел Ингольв.
Он ничего не ответил и просто развернулся уходить.
— Почему из-за тебя одни беды? — догнал его вопрос. — Почему вместо того, чтобы идти следующим летом в поход на запад вместе с Фадиром, мой муж должен сейчас рисковать из-за какой-то глупости? Всего-то за то, что конунг сказал о тебе правду?
— Не все, что он говорил, было правдой.
— Тебе нужна была в женах его дочь? Которую ты видел тогда в первый раз? — Сиглауг снова обернулась и уставилась на него, сжав тонкие губы, отчего мелкие морщинки вокруг них проступили глубже.
— Нет. Но есть то, что не может стерпеть уважающий себя мужчина. Не я уговорил отца мстить Фадиру…
— Но ты не остановил.
— И не собираюсь. Как не собираюсь подвергать его лишнему риску.
Мачеха дернула уголком рта в подобии усмешки: не поверила. И случись что скверное, виноватым перед ней будет снова он. Да уже не привыкать.
Он все же вышел, не желая оставаться в дымном полумраке дома да еще и рядом с Сиглауг. Во все дни он старался избегать встреч с ней, не задевать своим видом ее чувств, и не раздражаться самому от надменности в ее взгляде.
Едва ступив за порог, заметил, что обычная беготня рабов во дворе стала будто бы быстрее. Появились воины хирда и, собираясь по несколько человек, обсуждали теперь что-то. Отделившись от самой большой гурьбы, к Ингольву подошла Мерд.
— Ты представляешь? Говорят, сегодня в Скодубрюнне придет настоящая вельва! Ее видели недалеко отсюда. Она уже останавливалась в соседнем одале** на ночь.
Девушка вдруг сжала пальцами его запястье, загородив свой жест от остальных спиной. И в глаза посмотрела с радостью и острой надеждой. Уж на что — лишь ей одной известно. Да, может, еще той вельве. Раз прорицательница уже близко, навалятся новые заботы на слуг — важную гостью нужно встретить, как подобает. Угостить щедро, обогреть у огня и предложить удобную постель. А уж она расскажет каждому, что его ждет в будущем. Хорошее, плохое ли — но предначертанное. То, от чего не уйдешь.
— Страшно? — Ингольв ободряюще улыбнулся Мерд. — Неизвестно ведь, что скажет.
Воительница тряхнула головой, явно храбрясь. Свою судьбу выслушивать надо достойно, даже если ничего хорошего от вельвы не услышишь.
— А ты? — она скользнула пальцами вверх по его руке.
И остро захотелось прижать ее к стене дома да нацеловать вдоволь. Сколько уж можно вокруг да около ходить?
— Зачем бояться того, что предначертано? Моя судьба, она только моя и есть. И узнать ее я не откажусь. Любопытно же.
Девушка только покачала головой и отпустила его. Ингольв поднял взгляд от ее лица вместе с тем, как гомон воинов стал громче. Радвальд и мужи из скодубрюннского шипслага***, что ведали в строительстве и обиходе кораблей, вошли в ворота. Конунг отрывисто дал им последние распоряжения и отправил восвояси. Словно почуяв его появление, из дома вышла Сиглауг, спустилась по небольшому пригорку к нему и что-то тихо сказала. Отец вскинул совсем не по возрасту седые брови и кивнул.
— Подготовьте все к встрече прорицательницы. Все, что ей может понадобиться, — донесся его голос. Он редко когда умел говорить тихо.
Мачеха подобрала подол платья и, ступая так же размеренно, словно боялась наступить в грязь, вернулась в дом. Казалось, она ходит очень неспешно, но неведомым образом хозяйка поместья всегда и везде успевала. Не оставались незамеченными все оплошности рабов, за что они немедленно получали наказание. Не оставалась непроверенной ни одна работа в стенах Скодубрюнне. Сиглауг уважали и побаивались все здесь, даже воины хирда, несмотря на то, что она никогда не повышала голоса.
И стоило ей только скрыться из виду, как во внутреннем дворе длинного дома закипела работа: принялись ставить помост для вельвы, с которого, после всех почестей, она и будет вещать каждому, кто пожелает знать свою судьбу.
Пока Радвальд не подошел, Мерд поспешила прочь с его глаз. С того дня, как конунг наотрез отказался брать ее в дружину для похода на Гокстад, девушка нарочно избегала встреч с ним. Как будто обида воспитанницы могла сильно его задеть.
— Как бы погода не испортилась раньше, чем мы рассчитываем, — подойдя, проговорил Радвальд и задумчиво проводил Мерд взглядом. — Вот же несносная девчонка. Иногда я жалею, что дал Альбину уговорить себя взять ее на двор.
— Взял бы ее в поход. Не так уж он опасен, — не слишком охотно вступился Ингольв за воительницу.
— Кто знает… Только Фригг известно.
Все чаще Ингольва посещала мысль, что он предпочел бы решить дело поединком. Но разве ему позволят, когда столько и народу собралось в путь? И настрой у них больно уж лихой.
— Отправишься встречать вельву, — чуть помолчав, приказал Радвальд. — Возьми хорошую телегу. И несколько людей 8 сопровождение. Проводите до Скодубрюнне, чтобы уж нигде не задержалась. Нам важно, чтобы она побывала у нас. Нечасто такое случается.
Ингольв согласился, хоть и собирался сегодня поехать в поместье, что обустраивал для себя младший брат Викар. Нужно было помогать со строительством дома — собирались успеть до зимы. Но приход вельвы и правда событие необычное и важное. Ни один уважающий себя бонд не откажется принять в доме прорицательницу. Особенно перед важным походом. На памяти Ингольва такого уже давно не случалось.
В путь он взял с собой Эйнара и еще двух воинов из хирда. Один сел управлять повозкой, а остальные верхом отправились по каменистой дороге на восток, откуда и ждали прихода вельвы. Верно, она уже в преклонных летах, и добраться до поместья в телеге ей будет приятнее, чем преодолеть последние мили пешком.
Ехали почти до самого вечера, и начали уже думать, что вельва свернула по какой тропке. А то и пропала совсем — кто их, этих загадочных странниц, знает. Может, не нужно им всем свою судьбу ведать. Богам виднее. Но Ингольв предложил проехать еще немного, прежде чем повернуть назад. И вскоре показалась едали невысокая женская фигура с посохом. Она шла вовсе не торопясь. Верно, знала, что встретят и помогут добраться. Странно и страшно, наверное, ведать многие судьбы. Но не всем прорицательницам суждено предсказывать гибель мира, как Мертвой вельве, предрекшей Рагнарек.
— Мирной тебе дороги, почтенная! — подъехав ближе, громко приветствовал женщину Ингольв.
Та перевела взгляд будто бы с некой далекой вершины на него. Смотрела долго, отчего даже Эйнар позади заерзал в седле. Ее зеленоватые, словно морская вода, глаза пронзали до самого нутра, и становилось совершенно ясно, что ничего от нее скрыть нельзя. Тишина среди невысоких холмов, раскинувшихся по обе стороны дороги, становилась все более неподвижной. Даже ветер совершенно бесшумно скользил над землей, трогая седые волосы вельвы, и шевелил подол ее длинного домотканого платья, уже поношенного, но опрятного. Благодушное выражение лица прорицательницы становилось все мрачнее, но она все же растянула губы в легкой улыбке. Скорее, просто вежливой, чем искренней.
