Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
— Вот наконец мы с тобой и вышли из зала!
Голос был глухим, взбудораженным, но Маша его все-таки узнала. Керубино! Тот самый подручный Никифора Львовича, который и раньше позволял себе бросать на Машу похотливые взгляды. А сегодня напившийся так, что отказали у него и тормоза, и чувство уважения к боссу. Этого только не хватало! Пока Маша осознавала происходящее, мужчина крепче прижался к ней, заставив почувствовать спиной все неровности на его горячем теле, и одна его рука целеустремленно, как-то по-деловому скользнула вдоль Машиного бедра, к нижнему краю юбки. Тут-то Маша наконец вышла из охватившего ее оцепенения! Носить длинные ногти на ее работе было запрещено, но и той длины, что была, помноженной на охватившую Машу злость, хватило, чтобы у Керубино тут же пропало его похотливое настроение. Ногти у нее были крепкими от природы, и, пользуясь этим, она не вогнала их в своего обидчика, а полоснула его ими с силой и яростью загнанной в угол тигрицы, так что ему не помогла даже его алкогольная анестезия. Вскрикнув, он отдернул исцарапанную руку; из второй его руки, все еще обхватывающей ее за талию, но уже не так крепко, Маша в следующую секунду вывернулась сама. Развернулась к распоясавшемуся подонку лицом, но больше ничего не успела, потому что он ее снова схватил, на этот раз за грудки. Теперь со злостью выдыхаемый им перегар бил Маше прямо в лицо. Блузка затрещала, на пол полетели пуговицы. Но Маша еще после первого нападения на нее поклялась, что никогда не станет безропотной жертвой чьего-либо насилия. Пусть при этом даже убьют! Ни секунды не колеблясь — если уволят, мама будет только рада! — она коротко ударила подонка своим лбом прямо в нос. И не успел он еще разжать свои лапы, как Маша заметила рядом, на столе, серебристый цилиндр — шейкер. Она схватила его, тяжелый, удобно легший в руку, но замахнуться времени не хватило — теперь и Керубино ее ударил. Шансов устоять на своих высоких каблуках у Маши не было ни единого, и она отлетела к стене, опрокинув при этом пару кастрюль. Опираясь на стену, быстро вскочила, пока Керубино еще не успел приблизиться. Бежать было некуда, но хорошо, что хоть шейкер остался в руке. Маша крепко стиснула его, вжавшись в стену и неотрывно глядя на надвигающегося подонка, огромного словно шкаф. Распаленного, раскрасневшегося, с кровавыми разводами на лице.
— Что здесь происходит? — Это наконец-то на шум стали собираться люди. Вопрос задал Машин шеф, администратор ресторана, но Керубино на него даже не оглянулся. Впрочем, Маша не была уверена, что шеф спрашивает именно у него, а не у нее, ведь клиент в их ресторане всегда оставался прав. Особенно с карманами, полными денег. А это означало, что на помощь она вряд ли могла рассчитывать. Только на саму себя, что она и делала. Дождалась, когда бандит окажется перед ней. Не сводя с него глаз, она до последнего мгновения гадала, что он сейчас попытается сделать: ударить или схватить ее? Маша рассчитывала, что успеет уклониться от удара, но бить он ее все-таки не стал, просто протянул к ней свои жаркие липкие лапы. Она позволила ему снова себя обхватить. Он стиснул Машу так яростно, что у нее затрещали ребра, но, самое главное, она успела отвести одну руку в сторону так, чтобы она не попала в этот захват. А в следующее мгновение, пользуясь тем, что бандит не видит, чем занята эта ее свободная рука, она двинула его шейкером прямо в висок, вложив в этот удар всю свою силу. Сзади кто-то из зрителей вскрикнул, но Маше на это было наплевать. Керубино пошатнулся, и она снова оказалась свободна, оттолкнув его от себя. Вопреки ее ожиданиям, он не упал сразу на пол без чувств, но оглушить его ей все-таки удалось. Потеряв и координацию, и способность соображать, он, пошатываясь, оглядел замершую в напряжении Машу бессмысленным взглядом. Потом сделал неуверенный шаг в сторону и начал медленно оседать. Из раны на голове текла тонкая темная струйка, расползаясь по плечу и по рукаву.
— Ты же убила его! — истерично крикнул шеф, кидаясь к упавшему.
— Отсижу! — Бледная и дрожащая, но совсем не от страха, а от гнева, Маша со всего маху саданула упавшего бандита ногой, мстя не только за себя, но и за всех тех, кто наверняка успел раньше побывать на ее месте. За тех, кто вырвался, и за тех, кто не смог. Кто-то из своих схватил ее сзади за плечи, оттаскивая прочь, но она успела пнуть бандита напоследок еще пару раз. Жаль, лежал так, что в пах было не попасть! Чтобы, если вдруг ее все-таки посадят, так уж наверняка знать, что действительно за дело! Чтобы знать, что этот гад никогда и никого больше не сможет…
— Что здесь происходит? — вопрос был задан тот же самый, что и пару минут назад, но совершенно другим голосом. Вроде бы и тихим, но тем не менее на него непроизвольно обернулись все присутствующие, включая начавшего приходить в себя Керубино, все еще сидящего на полу. Неизвестно, что побудило львиноголового босса свирелевцев заглянуть на кухню — то ли таинственное исчезновение его подручного, то ли еще какая-то причина, — но он был здесь, собственной, значимой и важной персоной.
— Никифор Львович, произошло досадное недоразумение… — заискивающе зачастил Машин шеф. Этого она вынести не могла!
— Просто ваш сотрудник не умеет держать при себе свои руки! — яростно выпалила она, смело глядя бандитскому боссу прямо в лицо.
— Она уже уволена, Никифор Львович, — трусливо заявил Машин шеф, заставив ее взглянуть на него со всем ее презрением.
— Не стоит торопить события. — Никифор Львович оглядел разозленную и растрепанную Машу с ее оторванными пуговицами и постановил: — Ее вины в случившемся нет. Сейчас Керубино перед ней извинится, и будем считать инцидент исчерпанным.
— Никифор Львович! — взревел тот с пола подраненным зверем. — Мне извиняться перед какой-то шлюхой?! Да она меня, между прочим…
Он не успел договорить, получив от Маши носком туфли под ребра. Она тут же отскочила, потому что он, взревев еще громче, начал подниматься, с явным намерением расправиться с ней за все.
— Керубино сейчас перед девушкой извинится, — по-прежнему не повышая голоса, но тоном «я что, непонятно объясняю?!» повторил Никифор Львович.
Пыла у Керубино резко поубавилось. А может, и ржавые контакты уже встали на место, заставив вспомнить, что его босс и сам проявлял к Маше интерес. Во всяком случае, поднявшись, кидаться на нее бандит уже передумал. Замер перед ней, укрощенный, но не в силах выдавить из себя ни слова. Маша, которой противно было видеть, когда перед ней унижаются люди, даже такие, как этот бандит, презрительно бросила, обращаясь к его боссу:
— Благодарю вас, его извинения мне не нужны. Просто пусть имеет в виду, что в следующий раз я его убью! Чего бы мне это ни стоило! Пусть только попробует! Внушите, пожалуйста, эту мысль своему подчиненному.
— Хорошо, я проведу с ним воспитательную беседу. — В голосе Никифора Львовича послышались насмешливые нотки. И, еще раз оглядев Машу, он продолжил: — А теперь, если позволите, я хотел бы сказать вам пару слов наедине.
Хоть разговаривал он вроде с одной только Машей, но все окружающие быстро приняли к сведению его слова, исчезнув кто куда, тихо и незаметно. Даже Керубино ушаркал прочь, прижимая к разбитой голове кем-то поданное чистое полотенце.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
