Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
Предложения с проектами посыпались сразу, но чего-то сверхнового мы не увидели. Мы даже устроили первую в стране интернет-олимпиаду по отбору лучших идей.
В жюри того состязания приехала Эстер Дайсон, глава ICANN, легенда мирового интернета и молодой Сергей Брин, основатель Google, самой яркой мировой звезды тех дней.
Конкурс шел в три этапа. Проектов и задумок было много, но звездами из них никто не стал. Победил чей-то конструктор по созданию сайтов для салонов красоты и платформа на тему b2b для нефти и газа.
Интернет в России еще не набрал критической массы пользователей, и реального спроса на стоящие проекты просто не было.
P. S.
Выходя из Балчуга, где проходил финал того конкурса, и прощаясь со всеми, я заметил, что Брин вышел на улицу ловить такси. Он был с подругой, им нужно было ехать в другой отель.
Я был с водителем и предложил их подвезти. Сергей согласился.
Они расположились на заднем сиденье моего BMW, я сел рядом с водителем, и мы поехали.
Он по-английски рассказывал своей подруге что-то о Москве, переспрашивая у меня детали по-русски.
Родители Брина, выходцы из мехмата МГУ, покинули СССР еще в 1970-х, когда Сергею было пять лет. После этого он был в Москве всего один раз, в 1990-м, и потому его воспоминания о городе были смутные и серые.
Сейчас, в 2000-м, это был уже другая Москва, яркая и живая.
– Вот тут был когда-то большой пожар, – показывал Сергей своей подруге на гостиницу Россия.
– А это – Кремль!
Он всю дорогу рассказывал своей собеседнице все, что помнил о Москве, и шутил про мой автомобиль:
– У московских интернет-инвесторов крутые тачки!
У меня был BMW удлиненной модели. Автомобиль дорогой, но уже устаревший, с мониторами под видео в заднике передних сидений.
Российский бизнес развивался стремительно, но смотрелись мы все еще нелепо, на взгляд из Нью-Йорка или Силиконовой долины.
Бартер
(Осень 2000 года)
Самым печальным и обескураживающим открытием тех дней было состояние нашего внутреннего рынка интернет-рекламы.
Точнее, полное его отсутствие.
Тут царил бартер.
Все предыдущие годы бизнеса я боролся с бартером и зачетами. Мы запускали банковские векселя в расчеты между предприятиями, скупали товарные векселя нефтяных компаний, секьюритизировали долги регионов, но время таких сделок вроде бы уже прошло.
Дефолт 1998-го изменил картину рынка.
Резкая девальвация рубля быстро обесценила взаимные долги предприятий, и бартер сошел на нет. Уже в 2000-м все российские предприятия рассчитывались исключительно деньгами и без всяких зачетов.
Но это было в реальной экономике, а Рунет в те годы жил в сплошном бартере!
Тут не было денег, и все обменивались… баннерами и ссылками. Наш интернет в те годы был поляной редких айтишников, сисадминов и компьютерщиков. У них не было собственных денег, они запускали свои проекты для себя и торговали трафиком между собой, в обмен на что попало. В лучшем случае за рекламные баннеры можно было выменять хороший сервер или монитор с мышкой. Серьезных сумм тут не было.
Денег за рекламу в Сети никто платить не хотел.
Это главное разочарование, которое меня постигло к осени 2000-го.
Мы ходили по рекламным конторам, агентствам и убеждали их в эффективности рекламных кампаний в Сети. Они нас слушали, слышали, соглашались с нашими доводами, кивали головой. Но потом они возвращались от рекламодателей ни с чем. Те не готовы были тратить деньги в интернете.
Это было очень странно!
Все СМИ в то время вспухали от рекламы. Куча рекламных роликов, один ярче другого, крутились на телеэкранах. Газеты и журналы пестрели рекламой. Растяжками и билбордами была обвешана Москва, а в интернете было пусто.
Но постепенно я понял причину.
Начальники – хозяева компаний, определявшие, куда направлять рекламные бюджеты, в те годы еще не были в Сети.
Они просто не понимали, что это такое – интернет.
Я сам год назад был таким же. Я ежедневно прочитывал две-три газеты, два-три журнала и еженедельный дайджест с краткими выжимками новостей от всех информагентств.
Зачем что-то смотреть в Сети, если секретарь регулярно распечатывает тебе такой дайджест?
Крупные бизнесмены тогда не жили в Сети, не чувствовали интернет и не готовы были тратить там деньги.
Растяжка поперек Тверской или Арбата была им понятнее.
Что? Где? Когда?
(Осень – зима 2000 года)
Выиграть в «Что? Где? Когда?» сможет любой пользователь Сети.
Телекомпания «Игра» совместно с холдингом «Рамблер» объявляют об открытии экспериментальной серии игр «Что? Где? Когда?» с участием пользователей Интернета.
27 августа команда пользователей Интернета, наряду с телезрителями и знатоками, станет третьим полноправным участником игры «Что? Где? Когда?» в прямом эфире.
Lenta.ru. 22–08–2000[7]К концу 2000-го мы окончательно поняли, что с доходами в Сети – швах.
Каждый месяц мы исправно привозили в компанию обещанный чемодан с деньгами, около 500 000 долларов. Они покрывали расходы на жизнь: зарплату людям, аренду в Научном парке МГУ, закупку серверов, оборудования и прочие расходы вроде консультантов, дизайнеров и юристов.
Как мы ни старались, но расходы не уменьшались, а доходы не росли. Рекламных денег приходило не более 50 000 долларов в месяц, остальное приходилось покрывать из наших инвестиционных денег.
Так было тогда у всех: и у Яндекса, и у Мейла. Все друг за другом следили, смотрели, кто чьи баннеры крутит. И все ломали головы – где искать рекламные деньги?
В то время была уйма непроданных рекламных площадей на страницах и Рамблера, и Яндекса. Более-менее продавался основной баннер на главной странице, но вторые или третьи страницы портала не продавались вообще. Контекстную рекламу для мелкого бизнеса еще никто не придумал, и Google не запустил в Cеть свою основную золотую жилу.
Все ждали крупных рекламодателей, тех, кто крутил свою рекламу на ТВ, в газетах и журналах. Но сильные брендовые рекламодатели не шли в Cеть, они не понимали интернет и его влияния на аудиторию.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
