Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
Она была похожа на египетскую царицу Нефертити. Во всяком случае, если не на саму Нефертити, то на расхожие изображения этой древней красавицы, точно. Тонкие черты лица, точеный нос, невероятно красоты шея и какая-то царственная осанка. Только вместо непонятного колпака, в котором обычно изображают Нефертити, голову Анны венчала грива вьющихся тёмных волос, забранная в замысловатую сетку. С этой сеткой прическа Анны чем-то напоминала прически греческих богинь. Одета Анна была в длинное платье свободного покроя и удобные туфли без каблука. Это сильно отличало её от всех знакомых девушек Комарова. Девчонки, все как одна, ходили в обтягивающих, практически резиновых, штанах и в туфлях на огромных каблуках. Каблуки были такие высоченные, что их обладательницам из-за этого приходилось ходить на полусогнутых ногах. Представить в таком вот виде царицу Нефертити….
– О! Анечка, проходите! – радостно завопил кто-то из гостей мужского пола.
– Я Анна, – строго поправила его вновь прибывшая и огляделась в поисках места, чтобы присесть. Взгляд её выражал полное недоумение. Тут же несколько ребят вскочили, уступая свои места. Анна выбрала самое удобное у окна и не спеша расположилась.
– Вот и стерва пожаловала собственной персоной, – услышал Комаров шипенье кого-то из девчонок. Конечно, девушки завидуют! Как не завидовать такой красотище?
Он направился на кухню, достал из упаковки новую тарелку, загрузил в неё кусок пиццы, налил в пластиковую рюмку какого-то ликера и принес всё это Анне. Она поблагодарила, взяла тарелку и поставила её рядом с собой на подоконник. К еде она так и не притронулась, только пила ликер небольшими глоточками. С её приходом философская беседа как-то расстроилась, и Венькины гости стали постепенно расползаться по домам. Комаров уходить категорически не хотел, он как кролик на удава глядел на эту Анну и не мог отвести взгляда. Наконец она отставила рюмку на подоконник и встала:
– Мне пора, – сообщила она оставшимся гостям. – Вениамин, спасибо за интересный вечер.
– Я вас провожу – вскинулся Комаров.
Анна пожала плечами и направилась к выходу. Комаров решил, что это означает согласие, и последовал за ней. Следом послышалось девчачье фырканье.
Далее в течение трех месяцев он ухаживал за Анной, а она благосклонно эти ухаживания принимала. Именно ухаживал, как положено в старорежимные времена. Водил её в кино и театры, дарил цветы. Они вместе ходили в гости к его друзьям, посещали рестораны и боулинг, но о том, чтобы переспать не было даже речи. Это было странно. У Комарова имелся кое-какой опыт общения с девушками, и этот опыт подсказывал, что уж если не на следующий день, то дня через три или через неделю, девушка обязательно оказывалась у него в постели. А тут-то даже поцеловать её было как-то страшно. Нет, страшно и боязно – не те слова. Он относился к Анне, как к произведению искусства. А кто ж целуется с произведениями искусства?
Через три месяца таких вот ухаживаний Анна пригласила его домой и познакомила с мамой. Мама встретила Комарова с распростертыми объятиями. Накормила так, что он еле смог выбраться потом из-за стола. В процессе угощения она постоянно расспрашивала его о работе, родителях и материальном положении, а так же рассказывала об Анне, о её успехах в учебе и карьерных перспективах. Готовила мама Анны чрезвычайно вкусно, почти так же, как и его собственная мама. Правда, его собственная мама следила за своей фигурой, поэтому особые разносолы устраивались у них в семье только по праздникам.
Ответное приглашение Анны к себе домой Комаров организовал в следующую субботу, предусмотрительно предупредив родителей, что его новая девушка не Аня, не Анечка, не Анюта и тем более не Нюра. Она Анна!
Мама, разумеется, расстаралась по части кулинарии, однако особого радушия после знакомства с Анной в своей семье Комаров почему-то не почувствовал. Мама и отчим как-то подозрительно поглядывали на Анну и задавали ей каверзные вопросы. Когда он проводил её домой и вернулся, мама спросила:
– Сынок, ну и зачем тебе это чудо?
– И правда ведь чудо! – восторженно отозвался Комаров.
– Сереж, – мама как-то очень тяжело вздохнула и посмотрела на сына, как на больного, – она же ленивая и надменная.
– Неправда! С чего ты взяла про ленивую? У нее на лбу этого не написано. И никакая она не надменная, просто у нее развито чувство собственного достоинства.
– Чрезмерно развито, – мама нахмурилась.
– Ишь ты! Анна! Ядрена кочерыжка, – добавил отчим и плюнул.
Комаров почувствовал, как у него откуда-то изнутри организма подымается странная ярость.
– Ты желваками-то не шуруй! – мама чмокнула его в щеку, хоть он и постарался увернуться. – Кто тебе еще правду-то скажет, как не мы?
Вот в этом Сергей Комаров как раз и не сомневался. «Мама зря не скажет!» – это точно про него и его маму. Зацепит словами за душу, и будут эти слова потом сверлить его мозг и ковырять сердце. Ровно до тех пор будут, пока он сам не признает, что мамочка была права. И вот опять!
– Вот Ленка, например, из сто двадцатой квартиры, чем тебе не нравится? Давно по тебе сохнет, – тем временем мама продолжила гнуть свою линию.
– Ага! Так сохнет, что аж вся высохла. Костями гремит на всю округу, – ухмыльнулся Комаров, вспомнив, как они с Ленкой целовались на выпускном вечере, когда все уже перепились, и молодые растущие организмы срочно затребовали секса. До секса у них, правда, так и не дошло, видимо оттого, что Комаров знал Ленку практически с горшка и всерьез совершенно не воспринимал.
– Чтоб ты понимал?! – встрял отчим. – Ленка – девушка удивительной красоты. Вот погоди, её еще в кино снимать будут.
– Конечно, твоя гладкая Анна Ленке не чета! Неужели не видно, что она склонна к полноте? – добавила мама, как бы забивая очередной гвоздь сомнения в голову сына. – И в кого ты у меня такой Рубенс получился?!
– Не в меня точно, – отчим обнял маму за плечи. – Мне нравятся женщины стройные, вот как моя жена и твоя мать! Ну, и как Ленка из сто двадцатой квартиры.
– Я тебе покажу Ленку! – мама поднесла к носу отчима кулак. Он тут же его чмокнул и сказал:
– Ленка ваша мне нравится исключительно с эстетической точки зрения, как выдающееся природное явление, ничего личного. И если бы у нее, Сереж, как ты говоришь, было так же развито чувство собственного достоинства, как у твоей Анны, она представлялась бы не иначе, как Елена Прекрасная.
Комаров фыркнул, пожал плечами и скрылся в своей комнате. Тоже мне нашел выдающееся природное явление. С Ленкой-то Комаров целовался запросто, а вот Анна…
На следующий день он сделал Анне предложение, и с тех пор вот уже двадцать с лишним лет в его голове постоянно вертится мысль, что мама всё-таки была права.…
Он собрал со стола бумаги, убрал их в ящик и закрыл на ключ, выключил компьютер, достал съемный диск и сунул его в портфель, вышел из кабинета и попрощался с секретаршей. Внизу его ждал водитель, чтобы везти в тренажерный зал. Три раза в неделю Сергей Сергеевич Комаров занимался с персональным тренером и посему к сорока пяти годам находился в прекрасной физической форме.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
