Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
После неожиданного поражения на выборах Уинстон Черчилль казался сломленным человеком, бледной тенью великого лидера. Он привык в военные годы к тому, что его появление на публике вызывало неподдельный энтузиазм. Хотя увидеть его своими глазами могли немногие, сам факт его присутствия рождал спокойствие и уверенность, отсутствие вызывало обеспокоенность и тревогу. После разгрома Франции летом 1940 года его голос был единственным оружием англичан, оставшихся один на один с нацистской военной машиной. Когда он выступал по радио, все так внимательно вглядывались в громкоговорители, будто могли каким-то чудом разглядеть его лицо. Большей частью они слышали голос актера Норманна Шелли, который зачитывал по радио речи, произнесенные Черчиллем в палате общин.
После капитуляции Германии он признался: без войны стало скучновато. Ощущение опасности гальванизировало его мысль, пробуждало в нем жажду действий. Да и страна нуждалась в нем, пока шла война. Когда она кончилась, англичане предпочли другого сорта политиков, обещавших им комфортную жизнь.
Окружение Черчилля советовало ему покинуть большую политику. В том числе его собственная жена. У него начались серьезные проблемы со здоровьем — из-за курения и выпивки. Он выкуривал в день восемь сигар. Не отказывал себе ни в вине, ни в бренди, ни в виски, которые сопровождали обильные трапезы.
В августе сорок пятого Черчилль отправился отдыхать в Италию. Он хотел подумать и решить, что ему дальше делать. Вслед за Черчиллем отдыхать на юг в начале октября отправился и Сталин. «Он постарел, — вспоминала его дочь Светлана. — Ему хотелось покоя. Он не знал порою сам, чего ему хотелось…»
Черчилль много гулял, наслаждался итальянской кухней, устраивал пикники, рисовал и размышлял. Он следил за той драмой, которая разворачивалась на просторах разрушенной Европы. Отказавшись удалиться на покой, лидер оппозиции его величества вернулся в парламент.
Зима сорок шестого — сорок седьмого годов была в Англии очень суровой. Промышленность практически остановилась. Экономический кризис привел к уменьшению продовольственных пайков, отмене выдачи бензина, запрете поездок за границу. Сократилась и программа жилищного строительства.
Возник первый серьезный политический кризис из-за советских войск в северном Иране. В конце августа 1941 года советские и английские войска с двух сторон вошли в Иран, чтобы покончить здесь с немецким влиянием, контролировать нефтепромыслы и обезопасить военные поставки Советскому Союзу. После окончания войны советские войска должны были вернуться домой. Но 1 марта 1946 года они отказались уходить. В Иранском Азербайджане и Курдистане с помощью советских войск возникли две непризнанные республики, которые ориентировались на Москву.
Из-за Ирана великие державы столкнулись в первый раз.
«Историки будущего, — считал шах Реза Пехлеви, — придут к выводу, что холодная война фактически началась в Иране. События в Иранском Азербайджане стали причиной доктрины Трумэна».
В октябре 1941 года вместо коммунистической партии Ирана, запрещенной властями за десять лет до этого, образовалась Народная партия Ирана, Туде. При активной поддержке советских властей партия Туде захватила власть в северо-западной области — Иранском Азербайджане. Шахским войскам пришлось отступить. 12 декабря 1945 года в городе Тебризе Народное собрание провозгласило создание Народно-демократического государства Южный Азербайджан. Президентом стал лидер только что созданной партии Сеид Джафар Пишевари. Указом правительства 21 декабря началось формирование Народной армии. Ввели собственную денежную систему. Советский Союз перечислил большие суммы в Тебризский банк для поддержки нового правительства.
Также развивались события и в населенной курдами западной части Иранского Азербайджана, где в небольшом городке Мехабад была провозглашена независимая Курдистанская республика — также при активном содействии Советской армии. Правительство в Мехабаде поддержали около двух тысяч бойцов, прибывших из соседнего Ирака под командованием муллы Мустафы Барзани.
Соединенные Штаты обратились с запросом к союзнику: в северной части Ирана вспыхнуло восстание, направленное против законной власти, почему советские власти препятствуют правительственным войскам в наведении порядка?
Через неделю, 29 ноября 1945 года, нарком Молотов ответил:
«События, имевшие место в последние дни в Северном Иране, не только не являются вооруженным восстанием, но и не направлены против шаниншахского Правительства Ирана. Теперь, когда опубликована декларация Народного Собрания Северного Ирана, видно, что здесь дело идет о пожеланиях относительно обеспечения демократических прав азербайджанского населения Северного Ирана, стремящегося к национальной автономии в пределах Иранского Государства и имеющего свой особый язык, отличный от персидского языка…
К посылке новых иранских войск в северные районы Ирана Советское Правительство отнеслось отрицательно и сообщило Иранскому Правительству о том, что посылка дополнительных иранских войск в Северный Иран могла бы вызвать не прекращение, а усиление беспорядков, а также кровопролитие, что заставило бы Советское Правительство ввести в Иран свои дополнительные войска в целях охраны порядка и обеспечения безопасности советских гарнизонов…»
Американцы и англичане предполагали, что за этим конфликтом стоит желание советского руководства получить в Иране концессии на разработку нефти.
Сталин объяснил американскому послу интерес к иранской нефти:
— Вы не понимаете нашу ситуацию. Главный источник нашей нефти — месторождения в Баку. Они близки к границе с Ираном, и они очень уязвимы. Берия и другие говорят мне, что вредители — один человек с коробком спичек — могут принести нам серьезный ущерб. Мы не можем рисковать поставками нефти…
Вождь говорил о потребности Советского Союза в получении большей доли в эксплуатации мировых нефтяных ресурсов. Зачем же Англия и Соединенные Штаты препятствуют России в поиске нефтяных концессий?..
— Я вполне понимаю желание Советского Союза получать нефть из Ирана, — говорил американский посол в Москве. — Об этом вполне можно было договориться, не прибегая к аргументации силой, то есть соглашением, заключенным после вывода советских войск из Ирана. Соединенные Штаты вовсе не возражают против стремления СССР обеспечить свою безопасность. Противоречия возникают только в связи с теми методами, которые при этом употребляются советской стороной…
Соединенные Штаты принялись уговаривать Сталина исполнить свое обещание и уйти из Ирана. Вашингтон не собирался воевать из-за иранской нефти. Но это и не понадобилось. Обещание Гарри Трумэна поддержать вместе с Англией жалобу Ирана в Совете Безопасности ООН подействовало на Сталина, чувствительного к настроениям мирового общественного мнения: 24 апреля 1946 года войска были выведены.
Казалось, это лишь досадный эпизод. Посол Гарриман пришел к Молотову в примирительном настроении.
— Конечно, разногласия есть, — рассуждал посол, — но при добром желании всех сторон и при наличии подходящей атмосферы через всякие противоречия можно перекинуть мост. Советская сторона в последние месяцы была уж слишком подозрительной и недоверчивой. Я прекрасно понимаю исторические корни этих чувств, но все-таки советским людям следует проявить немножко больше доверия к союзникам по великой войне… Советская сторона часто просто отвечает «нет» и ставит точку. Такое отношение обижает американцев, создает почву для всякого рода нездоровых подозрений, страхов и опасений о целях и стремлениях Советского Союза. К чему это? Нельзя ли почаще консультироваться? Нельзя ли давать более подробные ответы на дружеские дипломатические запросы?..
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
