Книга 402 метра - Константин Костин

Пожалуй, единственное, ради чего стоит приходить на работу — это обед. О, обед! Кто не пробовал шедевры тети Веры — нашей кухарки, тот зря прожил жизнь. Да что значит — зря прожил? Тот не жил вообще.

О, эти пельмешки! Жирные, поджаренные пельмешки под сливочно-чесночным соусом, обильно посыпанные зеленью! А салатики? Один салат из помидоров, лука и сыра под майонезом чего стоит! Все? Нет, не все. Только здесь мне довелось вкушать такие невероятные блюда, совмещающие в себе, например, красную рыбу и киви, или лимон с адыгейским сыром. А какие пирожки у тети Веры! О, я помню чудное мгновенье, я помню чудный вкус. Пирожки с яйцом и луком, с картошкой и мясом, не идут ни в какое сравнение с тем, что я пробовал ранее. А десерт? Как можно забыть про десерт? Коржики с повидлом, тающие во рту, запеченные абрикосы и яблоки… истинное наслаждение. А кофе с корицей и паприкой?

А чего еще ожидать от человека, проработавшего половину жизни в обкомовской столовой? О чем можно говорить? Даже в те времена тетя Вера получила без очереди трехкомнатную квартиру в центре города, потом — еще одну, для сына. Наши люди на такси в булочную не ездили никогда, так и тетя Вера перемещалась тогда исключительно на служебной "Волге". Да и сейчас заработок кухарки сравним с заработком технического директора — то есть меня.

Без шуток — не важно кто ты, важно — какой ты. Тетя Вера, будь у нее желание, давно могла бы открыть ресторан, занявший бы, без сомнения, первые строчки мировых рейтингов. Но кесарю — кесарево. Есть люди, которым гораздо больше удовольствия доставляет делать что-то своими руками.

Да, приготовление еды для тети Веры — это не работа. Это даже не ремесло, это — искусство, возведенное в степень. Надо же такому случиться, что именно обед я сегодня проспал.

— Турбина? — беседовал я с водителем директора в своем кабинете. — Нет, брат, понимаешь, турбина эффективна при высокой частоте оборотов. В городе, при ежедневной эксплуатации автомобиля, я бы выбрал механический нагнетатель. Понимаешь, Андрей, надо исходить из целей, ради которых строится автомобиль. Сравнить, хотя бы, болид для кольцевых гонок и раллийное авто. Это две боль…

— Александров! — оборвал меня на полуслове вошедший коммерческий директор. — Ты опять проспал?

— Так, Сергей Петрович, — поднялся я из-за стола. — У меня совещание.

— Александров, ты работать вообще собираешься?

— Сергей Петрович, — медленно произнес я, стараясь не сорваться. — Вы прекрасно знаете, что мне не нравится, когда меня называют по фамилии. Это раз. И два…

— Молодой человек, — лицо директора приобрело пунцовый оттенок. — Вы забываетесь.

— Это вы забываетесь, — оскалился я. — Вы еще помните, что ваш шеф и мой отчим — одно и то же лицо?

— Александр Александрович, — с сарказмом произнес Федоров. — Вы знаете, почему в стране такой бардак?

— Конечно, — заверил я. — Оттого что такие люди как вы у власти стоят.

Последняя фраза окончательно вывела директора из равновесия. Некоторое время он хватал воздух ртом, сжимая и разжимая кулаки. Наверняка чесались руки, и одолеть этот зуд могло одно — приложиться, как следует, по моей челюсти. Но что-то его останавливало. То ли ширина моих плеч, то ли ему не давала покоя мысль, что мой отчим, и его шеф — все-таки одно и то же лицо.

— Знаете что, Александр Александрович, — нашел в себе силы Сергей Петрович.

— Что?

— Ничего, — Федоров резко развернулся на каблуках и громко хлопнул дверью.

— Так вот, Андрей, — продолжил я совещание. — Андрей?

Водитель уже успел скрыться. Тихо и незаметно. Умеет же человек не нарушать субординации! Мне, например, не дано.

А, вообще, на работе сегодня совершенно нечего было делать. В отличие от некоторых, я умею организовать трудовой процесс своих подчиненных так, что моего непосредственного присутствия и не требуется.

Посидев за столом еще около получаса, постучав по клавиатуре компьютера, полистав отчеты, и, окончательно убедившись в том, что если меня на рабочем месте не будет, то свет в городе не погаснет, я щелкнул рубильником и покинул свой кабинет. Вконец обнаглев, я прикурил сигарету еще в коридоре, и вышел на улицу, столкнувшись нос к носу с Андреем. Тот, бренча ключами от служебного Lexus'а, нетерпеливо топтался с ноги на ногу.

— Что, Саш, — виновато улыбнулся водитель. — Досталось?

— От кого? А! Ну, конечно, — согласился я, подмигнув парню.

— Твоя? — он кивнул на мою киску. — Из "десятки" сделал?

— Ясное дело — не из сто пятьдесят четвертого, — усмехнулся я, намереваясь продолжить свой путь.

— Подожди, Саш, — смущенно произнес Андрей. — Мы тут со Славкой поспорили…

— С каким Славкой? — насторожился я.

— С тем, — неопределенно махнул парень. — С расером, на "двенашке" гоняет…

— Ни фига ты расера-то нашел, — протянул я. — И каков же, позвольте поинтересоваться, предмет вашего спора?

Водитель указал подбородком на троих девчонок, куривших чуть в стороне. Двух из них я знал. Ну, не так чтобы совсем знал — видел несколько раз. Одна работала у нас в отделе кадров, другая — в бухгалтерии. Ничего необычного — руки, ноги, голова как у всех, низкий, чисто уральский клиренс, доставшийся в наследство после монголо-татарского ига. Но третья, стоящая спиной к нам, заслуживала самого пристального внимания. По порядку: коричневые сапожки до середины голени, светлые джинсы с низкой талией, обтягивающие аппетитную попочку, потом — полоска голой кожи, и только после нее — короткая вязаная кофточка, поверх которой, до той самой голой полоски, струились волосы цвета соломы.

Возможно, будь я в другом настроении, я бы не пропустил ее мимо. Возможно. Эта полоска так и призывала провести по ней язычком, а, может быть, и где-нибудь еще. Но, именно в данный промежуток времени, я отдыхал от женского полу. Может же мужик пожить нормальной холостяцкой жизнью? Даже если на его голову свалилась такая боль? По-моему, попытаться в любом случае стоит.

— Дерзай, — развел я руками.

— Нет, Саша, — отрицательно покачал головой Андрей. — Мы поспорили на тебя.

От неожиданности я даже закашлялся.