После долгих споров мы пришли к следующему соглашению: Элси берется за одну ночь доказать, что семейная жизнь имеет ни с чем не сравнимые преимущества, а потому мне не надо пускаться ни в какие странствия, ведь перебеситься можно и дома. Удастся ей это – я отказываюсь от приключений и женюсь. Нет – могу отправляться на все четыре стороны. Это выглядело вполне честной сделкой.
Само собой, я не имел ни малейшего представления о том, что она задумала. В те дни я был крайне наивен и лишь по дурости своей думал, будто уже стал взрослым мужчиной. Мои ожидания сводились к тому, что она угостит меня отменным ужином и попытается разумными доводами убедить в преимуществах степенной и размеренной жизни. Вместо того она... Вообще-то я не думаю, что на этом стоит заострять внимание, давай перейдем к дальнейшему... Понимаешь, твои родные могут быть недовольны... Ну ладно, ладно. Расскажу, но только вкратце.
Элси встретила меня в одном халатике. Вообще-то я знал, что она хорошенькая, но и представить себе не мог, какой красавицей она может выглядеть, если... постарается. Я поймал себя на том, что, не отрывая глаз, таращусь на нее, как ошалелый. Я любовался тем, как она сидит, как дышит, – каждым ее движением. Потом она встала и повела меня в свою... хм... спальню, где... впрочем, это можно опустить... Нельзя, говоришь... Короче, она повела меня в спальню и показала, как можно вызвать аиста. И я признал, что это столь замечательное приключение, что лучше и не сыщешь. В конце концов мы заснули.
Но поутру, проснувшись, я вспомнил и о других приключениях: неведомых землях и сражениях с чудовищами – обо всем, что мне так хотелось испытать. Элси еще спала. Она улыбалась во сне, я же, одеваясь и пристегивая меч, чувствовал себя распоследним негодяем. Даже не поцеловав ее на прощание, я, словно нашкодивший ребенок, на цыпочках выбрался из дома и без промедления двинулся в путь. Мне казалось, что в центральном Ксанфе я непременно найду то, что мне нужно.
Чувство вины окутывало меня, как облако. Я солгал, и сознание этого так жгло меня, что я едва не повернул назад. Но жажда приключений оказалась сильнее угрызений совести.
Правда, в тот момент я вовсе не ощущал себя героем. По правде сказать, мой поступок был поступком самого настоящего труса – мне не хватило храбрости разбудить Элси и честно сказать ей: «Прости, милая, но я ухожу». Она бы... впрочем, трудно предсказать, как поступит женщина в тех или иных обстоятельствах... Так или иначе, у меня не хватило смелости и на то, чтоб вернуться назад и извиниться. Думаю, я не один такой. Наверное, многие прославленные герои, ежели заглянуть им в душу, окажутся вовсе не такими бесстрашными, какими прослыли.
Но дело было сделано, и теперь надлежало не оглядываться назад, а смотреть вперед. Я понимал, что поступил плохо, подозревал, что когда-нибудь мне придется заплатить за это ужасную цену, но отказывался признаваться в этом даже самому себе и упорно продолжал свой путь.
В то время в Ксанфе было куда больше пустынных и диких мест, нежели ныне. Многие странные существа и формы магии, встречавшиеся тогда, теперь давно забыты. Растения в ту пору еще не выучились должному уважению к человеку, а драконы порой подходили к самой нашей деревне и пожирали людей. Поэтому молодых мужчин в наших краях воспитывали как воинов, чему способствовали героические традиции. Селение наше именовалось Крайняя Топь и лежало у северо-восточной оконечности Ксанфа, рядом с огромным болотом, где впоследствии поселились огры. Но в ту пору огры еще находились далеко – они медленно двигались на север от покинутого ими озера – в наши дни его называют Огр-Ызок.
Хлюпая сапогами по бесконечным болотистым тропкам, я довольно скоро уразумел, что до центрального Ксанфа, где находится легендарный замок Ругна, путь весьма и весьма неблизкий. Топая пешком, мне пришлось бы добираться туда целую вечность, да и сам этот способ передвижения со временем потерял для меня всякую привлекательность. Не худо было бы раздобыть верховое животное.
Однако это представляло проблему. В нашем захолустном уголке Ксанфа кентавров не было, что же до драконов, то они предпочитали переносить ездоков не на спине, а в брюхе. К тому же летающие твари вообще не внушали мне доверия – всегда есть опасность, что тебя сбросят, пусть и ненароком. Я слышал, будто в океане водятся морские коньки, но путь мой лежал в противоположную сторону. У нас в Крайней Топи жил один малый, изготовлявший деревянных коньков, но на них никто никогда не ездил. Видимость, и только.
Кажется, мне не оставалось ничего другого, кроме как кряхтеть, пыхтеть и продолжать путь, покуда держат ноги. Начало поисков приключений не сулило ничего хорошего. Если и сами приключения таковы, не лучше ли повернуть домой? – думал я. Думать-то думал, а вот повернуть не мог, ведь это означало признание, что, оставив Элси, я совершил ошибку. Признать свою неправоту гораздо труднее, чем сразиться с любым драконом. Не чувствуй я себя неправым, наверное, вернулся бы в родную деревню, но, чувствуя за собой вину, упрямо тащился вперед.
Нынче, по прошествии четырехсот лет, посвященных большей частью размышлениям о предметах духовных и философических – призракам они ближе, поскольку сами мы нематериальны, – я пришел к заключению, что женщины гораздо практичнее мужчин. А будучи не только практичными, но и привлекательными, они используют это свойство, я имею в виду привлекательность, для того, чтобы отвлекать мужчин от всякого рода глупостей. А мое пресловутое приключение – если рассмотреть его в целом – представляло собой чистейшее безрассудство. Именно так его следовало бы определить даже в том случае, если бы оно не стоило мне жизни. Вместо того чтобы проводить счастливые ночи с Элси, я сам, по собственной воле отправился искать свою погибель.
Итак, я продолжил путь. И тут судьба проявила ко мне большую снисходительность, нежели я заслуживал. Правда, поначалу я воспринял это совсем по-иному, но в жизни такое случается нередко. Плохое кажется привлекательным, как зеленая тропинка, заманивающая в самую гущу путан, тогда как истинно хорошее – отталкивающим. Как, например, пука.
Когда сгустились сумерки, я наконец сделал привал и решил подкрепиться. Нацедил пива из раскидистой, с толстым стволом пивнушки, набрал сахарного песку и устроил себе незатейливую трапезу, достойную истинного варвара. Вскоре я ощутил приятное головокружение, позволившее забыть о том, как ноют натруженные ноги, и совсем уж было собрался уснуть, когда до моего слуха донеслось зловещее позвякивание цепей.
Я был молод, глуповат и, наверное, трусоват в том, что касалось отношений с женщинами, но не думал, что меня может устрашить какая-либо реальная угроза. Но этот звон пугал меня. Раз уж от него у меня мороз пробежал по коже, а так оно и было, стало быть, звук специально предназначался для того, чтобы внушать ужас. А следовательно, звук был магический.
Это заинтриговало меня, ведь диковинная магия всегда является неотъемлемой частью похождений всякого уважающего себя героя-варвара. Меч и магия – вот суть любого приключения. Меч у меня был, дело оставалось за магией.
Обнажив меч, я направился в ту сторону, откуда донесся звук. Цепи зазвенели снова. Звон удалялся, я спешил следом. Места вокруг были пустынные и дикие. В сумеречном лунном свете деревья казались замороженными узловатыми исполинами.
