Распахнулась дверь, и в комнату спиной вперед вошел полностью одетый Эмери с деревянным подносом в руках. Фенхель, тявкая и виляя хвостом, проскочил у него под ногами и принялся обнюхивать кровать. Та оказалась слишком высокой, и песик не мог запрыгнуть на нее.
Зато Эмери с легкостью водрузил поднос на постель. Сиони увидела два поджаренных тоста с маслом и яйцо «в мешочек».
– Эмери, вовсе незачем было утруждаться, – произнесла Сиони.
Эмери пожал плечами.
– Допустим, что я даже не утруждался, – возразил он и осторожно присел на край кровати. – Как ты себя чувствуешь?
– М-м-м… – откликнулась она с набитым ртом. Проглотив кусок тоста, Сиона добавила: – Спасибо. Хорошо.
Он улыбнулся. Фенхель, отчаявшись вскарабкаться на одеяло, кинулся к Бумажному магу и принялся дергать Эмери беззубой пастью за штаны.
– Эмери, – проговорила Сиони, оторвавшись от еды, – о чем была вчерашняя телеграмма?
– Хм-м-м? – протянул маг, стряхивая Фенхеля со штанины.
Сиони почему-то подумала, что, пожалуй, нужно сделать бумажному песику зубки – пластмассовые, к примеру, а то и стальные. Хотя с такой тяжестью он вряд ли сможет держать голову на весу. И вообще, зачем Сиони собака со стальными челюстями?
– Полагаю, тебе тоже стоит это знать, – вымолвил Эмери, разгладив пятерней волосы. – Видишь ли, я не буду в комиссии по твоей аттестации.
Рука Сиони замерла в воздухе, не дотянувшись до подноса.
– Прошу прощения?.. – выпалила она.
– Я не буду участвовать в комиссии по твоей аттестации, – повторил он.
Сиони захлестнула тревога – в груди что-то билось, словно лодка в бурном море.
Отодвинув поднос, она наклонилась вперед.
– Но… ты шутишь? В уставе подмастерья прямо сказано, что испытание на звание мага проводит его наставник.
– Верно, – подтвердил Эмери несколько мягче и без привычной насмешки в голосе.
Эмери встал и направился к гардеробу. Сняв с плечиков балахон цвета индиго, маг быстро облачился в него.
– Я часто размышлял об аттестации. Вероятно, и тебе эта мысль приходила в голову. – Он шагнул к кровати и окинул Сиони лукавым взглядом. Уголки его губ, однако, были опущены. – Меня очень беспокоит, что кто-нибудь из тех, кто догадывается о наших взаимоотношениях, может заподозрить, что тебе сделаны поблажки.
Сиони кивнула, стараясь не хмуриться.
– Ты прав, но я не стала го…
– Порой, дорогая, тебе совсем не нужно говорить что-то вслух, – перебил ее Эмери. – Я организовал для тебя процедуру по-другому. Сиони, ты необыкновенно талантливый Складыватель. Почти как я, – заявил он, делано-горделиво ухмыльнувшись. – Мне и помыслить страшно о том, что кто-нибудь сможет усомниться в твоих способностях, хоть сейчас, хоть в будущем.
Сиони невольно пала духом. Если ее аттестацией будет руководить не Эмери, а другой маг, она столкнется с дополнительными препятствиями. А Эмери только сейчас ее об этом предупредил! Если она не пройдет испытание, следующей попытки придется ждать целых шесть месяцев. Три неудачи подряд – и ее имя навсегда вычеркнут из книг без права восстановления. Если же она когда-нибудь попробует творить магию, то угодит в тюрьму.
А вдруг она действительно провалится?
Сиони звучно втянула воздух сквозь стиснутые зубы.
– Ладно. Доверюсь тебе. А нельзя ли узнать, кто будет меня аттестовывать вместо тебя?
– Ну конечно! – воскликнул Эмери, хлопнув в ладоши. – В телеграмме он как раз сообщил мне о том, что согласен. Сиони Твилл, ты будешь проходить аттестацию под наблюдением мага Притуина Бейли. Точнее говоря, тебе по традиции придется провести несколько недель вместе с ним и его подмастерьем.
Сиони молча открыла рот и лишь через мгновение выдавила:
– Сколько недель?
– Две или три.
– Маг Бейли?.. – пробормотала она, накручивая прядь волос на указательный палец.
Имя не казалось знакомым, но…
Сиони замерла, пытаясь припомнить и мысленно перенеслась в Академию Грэнджера – в то самое учебное заведение, которое посещала и она, и Эмери. Но воспоминание принадлежало не ей, а Бумажному магу – Сиони подсмотрела его, когда путешествовала по сердцу Эмери два года тому назад, пытаясь спасти наставника от Потрошительницы Лиры (та, как выяснилось, была некоторое время женой Эмери).
Эмери-подросток и еще двое хулиганов обижали долговязого нескладного мальчика, увлеченного Складыванием. И звали его Прит.
– Прит? – произнесла она вслух. – Мальчик, которого ты шпынял в Академии, да?
Эмери почесал в затылке.
– «Шпынять» звучит чересчур по-детски…
– Но это он, верно? – не отставала Сиони. – Притуин Бейли? Он все-таки стал Складывателем?
Эмери кивнул.
– Мы с ним учились в одном классе в Таджис-Прафф. А теперь он – маг Притуин Бейли.
У Сиони отлегло от сердца.
– Значит, вы в хороших отношениях?
Бумажный маг громко расхохотался.
– О нет! После Таджис-Прафф мы и словом не перемолвились, не считая недавней телеграммы. Откровенно говоря, он меня ненавидит.
Глаза Сиони остекленели.
– И ты отправляешь меня на аттестацию к нему?
Эмери прищурился.
– Именно. Вы встретитесь через несколько дней. Когда ты получишь аттестацию из рук Притуина Бейли, никому в голову не придет усомниться в справедливости оценки.
Сиони уставилась на Эмери.
– То есть меня выкидывают к чертям?
– Милая, какие выражения!
Она прижала ладонь ко лбу.
– Придется учить куда больше, чем я рассчитывала. Я погибла. Я… мне необходимо одеться.
Она выпрыгнула из кровати и, не отнимая ладони от головы, выбежала в коридор. Фенхель помчался следом.
– Ты забыла съесть яйцо!
Но у Сиони были причины для беспокойства и посерьезнее завтрака.
* * *
Сиони прочла еще восемь глав диссертации о Складывании, которую дал ей Эмери. Время от времени она щипала себя, чтобы не отвлекаться от многословных и сухих, как пережаренные тосты, абзацев, повествующих о заклинаниях, которые Сиони знала назубок. Однако Сиони не поддавалась соблазну перескакивать с пятого на десятое и изучала чертежи, как будто ничего не знала об остроконечной Складке. Хорошо хоть стиль, которого придерживались иллюстраторы диссертации, был для нее внове.
Потом Сиони захотела попрактиковаться в магии и занялась сложной анимацией. Она решила сделать индюка – птицу, которую никогда прежде не складывала. Руководствуясь схемами, Сиони тщательно разгладила пальцами хвостовые перья, а для шарообразного туловища использовала гофрированную бумагу. На шею было потрачено три квадратных листа, а из четвертого Сиони смастерила голову, к которой прицепила клюв и «кораллы». Она старательно вырезала и сгибала бумагу и в конце концов выбилась из сил.
