Хорошо, что из-за неровности пола он пробирался вперед медленно, пядь за пядью. Внезапно поскользнувшись, Найл инстинктивно схватился за стену. При этом обронил фонарик, отчего на секунду запаниковал: а вдруг потерял. Когда фонарик нашелся, выяснилось, что буквально в нескольких пядях впереди зияет провал, на дне которого, в паре метров, стремится непроглядно черный поток. Кое-как отодвинувшись от гибельного места, Найл присел на пол.
Получается, вода здесь подточила берег, и он обрушился. Полутораметровая брешь отрезала всякий дальнейший путь. Хотя на той ее стороне тропа продолжалась.
Можно, собственно, попытаться обогнуть ее по неровному уступу шириной в ладонь. Но если тот осыплется пли соскользнет нога… А опоры там наверняка нет.
Минут десять Найл сидел недвижно. Что же делать? Можно просто возвратиться домой. Но это лишь означает, что следующая попытка выйти из города наземным путем не укроется от соглядатаев Мага.
Как вариант можно пройти через мост и направиться прямиком к священным пещерам. Но единственный путь наверх оттуда — это отвесная, почти без уступов стена, при одной лишь мысли о которой обмирает сердце.
Еще можно, опять-таки, перебраться по мосту и поискать, нет ли на той стороне какой-нибудь тропы. Хотя на карте ее не значится.
Вообще-то самым здравым было бы взять и перепрыгнуть через брешь. Полтора метра — не такое уж и расстояние. Только вот свод пещеры буквально в паре дюймов над головой, а потому любой удар о камень наверняка смахнет Найла прямиком в воду. Чертовы полтора метра: как высоко надо оторваться от пола, чтобы через них перескочить?
Ну что, рассиживаться смысла нет: мышцы уже закоченели от холода. Но прежде всего надо позаботиться, чтобы снова не потерялся фонарик. В боковом кармане сумки лежал моток бечевы. Отхватив кусок ножом, Найл крепко, на двойной узел приторочил фонарик к запястью. Но и этим не ограничился, бечевкой прихватил его к ремню.
Всё, готово. Суму Найл перебросил через провал, удовлетворенно проследив, как она грузно шлепнулась метрах в пяти от края. Затем, осмотрительно отступив на десяток шагов, разбежался и прыгнул, максимально опустив при этом голову. В момент прыжка из-под ноги вывернулся камень, но не настолько, чтобы ослабить толчок. Приземление вышло вполне удачным, в метре от края. Фонарик, как специально, сорвался с петли на запястье, но грохнуться ему помешал второй кусок бечевки, привязанный к ремню. Между прочим, племянник Симеона Бойд предупреждал: лампочка у фонарика — самая уязвимая часть.
Найл ненадолго присел отдышаться и унять гулко стучащее сердце. При этом решил сжевать еще одну пищевую таблетку — не от голода, а потому что мягкий разлив тепла восстанавливал кровообращение. Получив желаемый эффект, несколько минут спустя он вновь набросил суму на спину и продолжил путь.
Еще сотня-другая метров, и шум воды заметно усилился. К тому же скальная стена слева оказалась буквально сточена потоком. Что неудивительно, ведь раньше уровень воды был здесь куда выше. Найл четко помнил (благодаря медальону карта буквально въелась в мозг), что, прежде чем достичь водопада, тропа еще метров пятьсот идет в непосредственной близости от воды, постепенно при этом сужаясь фактически до ширины ленты.
Через два десятка метров дала о себе знать еще одна проблема. Тропа пошла под уклон, и ее гладкая твердая поверхность начала превращаться в опасный, ведущий к реке скос. Найл снял со спины суму и теперь нес ее за лямки, подаваясь спиной назад, ближе к скалистому склону. Но наступил момент, когда двигаться так стало небезопасно. Отсюда до воды было уже рукой подать, и хорошо различалась ее скорость. Вскипая бурунами вокруг скальных выступов, поток сердито шипел, словно досадуя на препятствие. Стоит оступиться, и уже ничто не удержит от, увы, последнего пути к водопаду, грозно ревущему в отдалении. Луч фонарика показал, что ширины в тропе уже не больше сведенных ладоней, к тому же она идет буквально вровень с водой. Впрочем, дальше, метрах в десяти, она снова в достаточной мере расширяется. Без сумы он, может, и сподобился бы как-нибудь пробраться, цепляясь за камни. Но, во-первых, куда ее девать, а во-вторых, все равно чересчур рискованно. А потому Найл, тягостно вздохнув, с неохотой повернул обратно.
Что и говорить, положение не из веселых: что ни делай, приходится идти на попятную. Карту он помнил четко. Пути из этого лабиринта нет, кроме как по реке или минуя священную пещеру. Все прочие ходы, если верить карте, заканчиваются тупиком. Маршрут через святилище (это если даже решиться на безрассудный штурм отвесной стены) лишь выведет наружу в отдаленной части паучьего города; и что толку? А если не пробраться по берегам реки, то возвращаться придется той же дорогой, что и пришел. На секунду подумалось попросить Асмака или Дравига о помощи. Хотя куда там: пауки воды боятся пуще огня.
Добравшись до знакомой бреши, он опять перекинул через нее суму, а затем прыгнул сам. Получилось мастерски — даже не упал и фонарика не выронил. Дойти до моста хватило нескольких минут. Переправа была наверняка безопасной, но все равно Найл ступал осторожно, сознавая черную стремнину внизу. Между тем из любопытства он посветил в воду и удивился, когда там вскоре мелькнула рыба, а следом еще одна. С гор их, что ли, принесло?
По ту сторону моста, где беловатый камень уступал почти черному граниту, Найл понял, что все не так уж и беспросветно. Течение здесь сточило известняк до того, что от тропы почти не осталось следа. А вот жесткий гранит за истекшие века едва изменился. И хотя люди, прорубавшие в известняке тропу, оставили гранит без внимания, эрозия сработала так, что по нему теперь можно пробираться (что, кстати, незаметно с противоположного берега). В отличие от известняка, гранит реке не поддался, поэтому берег по-прежнему возвышался над водой, лишь временами снижаясь уступами. В одном месте Найл был вынужден пробираться через обрушившийся со сводов каменный завал, а в другом протискиваться сквозь щель, образовавшуюся, видимо, от землетрясения. Но по крайней мере, боязнь, что стены неминуемо приведут его вплотную к воде, оказалась лишней.
И хотя идти приходилось медленно, постоянно отслеживая неровности и трещины в камне, он уже продвинулся на достаточно большое расстояние, поравнявшись в итоге с тем местом на противоположном берегу, где возникла нужда поворачивать вспять. Теперь опасение вызывало лишь то, как бы водопад не подточил скальную породу — уж очень громок был исполинский рев, от которого мурашки по коже.
Внезапно камень под ногами сделался скользким и стала ощутима взвесь мелких брызг. Найл так был поглощен участком пола под ногами, что вздрогнул от неожиданности, когда направил луч фонарика вбок. Взгляду открылась водная стена, которая низвергалась в считаных метрах. Дух захватило, и закружилась голова. Тем не менее он заставил себя остановиться, а луч направить В пучину. Подножие водопада скрывала клубящаяся водяная пыль, влага там словно кипела. Дальше она взвивалась султанами бежевой пены, дробясь скалами на каскады поменьше.
Спускаться было необычайно трудно; на пути то и дело попадались обломки породы. Очевидно, в свое время сюда рухнул фасад скалы целиком, превратив отвесный обрыв в усеянный камнями склон, одолеть который можно было лишь с предельной осторожностью. Водная пыль к этому времени промочила Найла до нитки, и силы истощались.
