Сейчас был неподходящий момент, чтобы обсуждать это.
— Лори, я хочу тебе помочь. По словам Сары, твои родители решили не показывать тебя психологу после похищения. Вероятно, это и является одной из причин твоего нежелания поговорить со мной. Почему ты не хочешь закрыть глаза, расслабиться и довериться мне? Может, нам в дальнейшем удастся работать вместе?
— Я надеюсь на это. Или я ошибаюсь?
— Только для того, чтобы не расстраивать Сару. Я буду приезжать домой на выходные и смогу приходить к вам по субботам.
— Мы договоримся. Ты регулярно приезжаешь домой на выходные?
— Да.
Ему показалось, что этот вопрос вызвал у нее волнение. Она уже не выглядела равнодушной. Лори положила ногу на ногу и, запрокинув голову, сняла заколку, державшую волосы.
Карпентер смотрел, как ей на лицо упали золотистые локоны, а на губах появилась загадочная улыбка.
— На выходные его жена приезжает домой, — произнесла она. — И болтаться в коллежде нет смысла.
15
Лори открыла дверцу машины.
— Уже чувствуется дыхание осени, — сказала она. — Но прошлым вечером все еще было жарко.
— Да, — ответила Сара, — уже осень. Послушай, если тебе очень тяжело…
— Это пройдет. Ты сажай всех мерзавцев в тюрьму, а я постараюсь успешно наверстать все пропущенное. У меня еще есть шансы закончить курс с отличием. А то ты совсем затмила меня своими успехами в учебе. Увидимся в пятницу вечером.
Обняв Сару, она прильнула к ней.
— Сара, никогда не меняйся со мной машинами.
Сара провела рукой по волосам Лори.
— Мы, кажется, решили с тобой, что маме с папой такие мысли не понравились бы. Давай сыграем с тобой в гольф, после того, как ты в субботу сходишь к доктору Карпентеру.
Лори попыталась улыбнуться.
— Обед за счет победителя.
— Ты так говоришь, потому что заранее уверена в своей победе.
Сара махала рукой до тех пор, пока машина не скрылась из виду, а затем вернулась в дом. Там было очень тихо и пусто. По общепризнанному мнению, после смерти кого-либо из близких в доме не следовало делать больших перемен, но интуиция подсказывала ей, что нужно немедленно сменить жилье, может быть, подыскать квартиру, а свой дом продать. Наверное, стоит позвонить доктору Карпентеру и посоветоваться с ним.
Она уже оделась, чтобы идти на работу, взяла со столика в прихожей папку и дамскую сумку. Изящный инкрустированный мрамором столик восемнадцатого века и висевшее над ним зеркало принадлежали еще бабушке. Трудно себе представить все эти прекрасные вещи и библиотеку редких изданий, собранную Джоном Кеньоном, в какой-то квартире с двумя спальнями. Сара гнала от себя эти мысли.
Машинально взглянув в зеркало, она ужаснулась своему отражению: смертельно бледная, под глазами темные круги, и на всем худощавом лице теперь ввалились щеки; губы приобрели пепельно-серый оттенок. Она вспомнила, как мать сказала ей в то последнее утро:
— Сара, почему бы тебе слегка не подкраситься? Тени выделят твои глаза…
Положив сумку с папкой на столик, она поднялась наверх. Из туалетной тумбочки в ванной она достала свою косметичку, которой пользовалась крайне редко. В памяти возник образ матери в перламутрово-розовом пеньюаре, как всегда ухоженной и нежно любящей, советовавшей ей подкрасить глаза, и по щекам потекли слезы, которые она старательно сдерживала в присутствии Лори.
Было так приятно вновь оказаться в своем душном кабинете с облупившимися стенами, с горами бумаг и трезвонившим телефоном. На похоронах были все ее коллеги по работе и все близкие друзья, которые в течение нескольких недель после похорон звонили ей и навещали ее.
Казалось, все понимали, что сегодня ей хотелось поскорее оказаться в привычной обстановке.
— Рада вновь тебя видеть, — говорила одна из коллег, обнимая Сару.
— Дай знать, когда у тебя появится свободна минутка, — приветливо окликала другая.
На завтрак она съела бутерброд с сыром и выпила черный кофе в служебном кафетерии. К трем часам Сара не без удовольствия отметила, что ей удалось ответить на все срочные письма истцов, свидетелей и адвокатов.
В четыре часа она, не выдержав, набрала телефон комнаты Лори в колледже. На другом конце сразу же ответили:
— Алло.
— Лори, это я. Как дела?
— Так себе. Я сходила на три занятия, а с четвертого ушла. Просто почувствовала, что устала.
— Немудренно. Ты же ночью толком и не спала. Что ты делаешь сегодня вечером?
— Хочу пораньше лечь спать. Надо дать голове отдохнуть.
— Хорошо. Я собираюсь задержаться на работе. Дома буду около восьми. Хочешь, я позвоню тебе?
— Я буду рада.
Сара ушла с работы в пятнадцать минут восьмого. Заехав по дороге в кафе, она купила себе гамбургер. В половине девятого — позвонила Лори.
Она долго не клала трубку, слушая гудки. Лори, наверное, принимает душ. А может быть, ей стало плохо? Сара продолжала держать трубку с несмолкавшими в ней отрывистыми гудками. Наконец кто-то раздраженно ответил.
— Комната Лори Кеньон.
— Можно попросить Лори к телефону?
— Нет, и я попросила бы вас, если номер не отвечает после пяти-шести гудков, оставить меня в покое и больше не звонить. Я не могу бегать к телефону через весь коридор, мне нужно готовиться к контрольной.
— Простите. Дело в том, что Лори собиралась сегодня пораньше лечь спать.
— Она передумала и ушла несколько минут назад.
— С ней все в порядке? Это ее сестра, я немного волнуюсь за нее.
— Простите, я не знала, что это вы. Примите мои соболезнования в связи со смертью ваших родителей. Мне кажется, что с Лори все в порядке. Она была одета так, словно шла на свидание.
Сара еще раз попыталась дозвониться в десять, в одиннадцать, в двенадцать, и наконец в час ночи в трубке раздался сонный голос Лори:
— У меня все хорошо, Сара. Сразу после обеда я пошла спать и проснулась только сейчас.
— Я звонила много раз, Лори. Какая-то девушка подошла к телефону и сказала мне, что ты куда-то ушла.
— Она ошиблась, Сара. Клянусь, я никуда не уходила, — в голосе Лори послышался испуг. — Зачем мне тебя обманывать?
«Не знаю», — подумала Сара.
— Ну что ж, раз у тебя все в порядке, ложись спать, — сказала она и медленно положила трубку.
