Он слегка прихрамывал, но в остальном рана не причиняла ему беспокойства. Майор Фостер был — и об этом лорд Мельбурн прекрасно знал — самым надежным и опытным управляющим, о котором мог мечтать любой помещик.
Лорд Мельбурн протянул свою руку, и майор, пожимая ее в ответ, почтительно произнес:
— Я очень рад видеть вашу светлость. Прошло довольно много времени после вашего последнего визита.
— Я думал о том же, когда ехал по главной аллее, — ответил лорд Мельбурн. — Никогда не видел такой красоты.
— Вы будете еще более обрадованы, милорд, когда увидите сельскохозяйственные отчеты, — воодушевился майор Фостер.
— Я их обязательно прочту, — ответил лорд Мельбурн, — но сейчас задам вам несколько других вопросов. Скажите, чем занимается Николас Верной?
— До вас дошли какие-то слухи, милорд? — удивился Фостер.
— Я только что приехал от сэра Родерика, — ответил лорд Мельбурн. — Это истинная причина моего приезда: он лишил своего сына наследства.
— Я не удивлен, — сказал майор Фостер. — Об этом ходили скандальные слухи, и я намеревался посоветоваться с вашей светлостью относительно этого дела в ваш ближайший приезд.
— Что все это значит? — воскликнул лорд Мельбурн, направляясь через комнату к подносу с напитками и наполняя себе бокал.
— Вы помните Пещеры в поместье Вернона? — неожиданно спросил майор Фостер. — Они ведут в Чилтернс и первоначально, насколько я помню, использовались римлянами. В течение многих веков они разрабатывали эти подземные лабиринты неоднократно, и хотя вы посещали эти места, когда были мальчиком, сейчас о них почти все забыли.
— Конечно, я их помню, — сказал лорд Мельбурн. — Мы с Николасом частенько исследовали их со свечами, пугая друг друга в темноте. Я помню, что всегда приходил в ужас при мысли о том, что не смогу найти дорогу обратно. Какая польза может быть от них сейчас?
— Я слышал, — спокойно сказал майор Фостер, — что мистер Верной открыл в них Клуб Адских Огней.
— Бог мой! — воскликнул лорд Мельбурн. — Вы, должно быть, шутите! Ведь сэр Фрэнсис Дэшвуд, который держал Клуб Адских Огней в Северном Викомбе, умер одиннадцать лет назад, и еще перед его смертью подобные клубы были запрещены законом.
— Это на самом деле так, — сказал майор Фостер, — поэтому Николас Верной держит информацию о своем клубе в секрете. До меня дошли слухи о нем около года назад, но я не мог поверить в такую чепуху и подумал, что это сплетни деревенских кумушек.
Местные жители говорили о том, что в Пещерах ведутся какие-то работы, и я узнал, что на них используются нуждающиеся в трудоустройстве добровольцы из расформированных воинских частей. Сначала я было подумал, что там ремонтируются дороги, но ходили еще и другие разговоры.
— О чем? — настойчиво спросил лорд Мельбурн.
— Говорили о женщинах, брошенных в фургоны, о каретах с гербовыми щитами, которые проследовали ночью через деревню и свернули на заброшенную дорогу, ведущую к Пещерам.
Майор Фостер на минуту замолчал.
— Рассказывайте дальше, — поторопил лорд Мельбурн.
— Потом разразился местный скандал, — продолжил майор Фостер. — В деревне есть некая девушка, известная по имени Простушка Сара, воспитанница старой миссис Хаггинс. Ваша светлость, может быть, помнит ее, потому что она почти полвека выкармливала чужих детей.
— Я помню, моя мать говорила о ней, — сказал лорд Мельбурн. — Она неодобрительно отзывалась об этой женщине и почти была уверена в том, что некоторые из детей, оставленных на ее попечение, были заморены ею и тайно похоронены в саду за домом.
— Может быть, это так, — допустил майор Фостер. — Но Сара, которая, очевидно, была любимым ребенком, выросла. Ее прозвали Простушка, потому что ей явно недоставало ума, хотя никто не замечал за ней никаких признаков лунатизма или чего-нибудь подобного.
— А она хорошенькая? — усмехнувшись, спросил лорд Мельбурн.
— Очень, — сказал майор Фостер, — что объясняет интерес, проявленный к ней мистером Николасом Верноном.
— Так что же произошло? — поинтересовался лорд Мельбурн.
— Я могу пересказать вашей светлости только слухи, которые дошли до меня и которые я могу припомнить, — ответил майор Фостер. — Сару увезли в Пещеры. Она вернулась назад с дикими историями о том, что там происходило: о джентльменах и женщинах, одетых в монашескую одежду, о странных церемониях, которые подозрительно походили на самые безобразные оргии, устраиваемые сэром Фрэнсисом Дэшвудом. Поэтому я решил прояснить этот вопрос.
— И что вам удалось узнать?
— Один человек, который очень хорошо знал Николаев Вернона, — продолжал майор Фостер, — рассказал мне о том, что Николас чрезвычайно интересовался Адскими Огнями Пещер в Западном Викомбе. Конечно, он был всего лишь школьником, когда умер сэр Фрэнсис и Пещеры были закрыты, но после окончания Оксфорда он предпринял невероятные усилия, чтобы исследовать их, и множество раз ездил на вершину горы — к мавзолею, который построил сэр Фрэнсис. Он досаждал местным жителям в окрестностях Западного Викомба своими расспросами о том, что происходило в Пещерах.
Они считали его очень назойливым и старались отделаться от него, но Николас оказался весьма настойчивым.
— Вы думаете, он хотел последовать примеру сэра Фрэнсиса? — задумчиво спросил лорд Мельбурн.
— Боюсь, что да, — ответил майор Фостер.
— А в деревне недовольны тем, что Простушку Сару втянули в такие неприятности? — заметил лорд Мельбурн.
— Не столько тем, что ее вовлекли, — сказал майор Фостер. — Скандал разразился после того, как исчез ее ребенок.
— Ее ребенок? — воскликнул лорд Мельбурн.
— Она клялась, что отец ребенка — Николас Вернон, — объяснил майор Фостер. — Но через месяц после рождения ребенок исчез, и Сара обезумела.
Она, хотя и не в полном уме, любила дитя по-своему и была, я уверен, вполне хорошей матерью. Когда она потеряла младенца, она бродила по окрестностям, как безумная, и обвиняла Николаев Вернона в том, что он принес ребенка в жертву Пещерам.
— Бог мой! — воскликнул лорд Мельбурн.
— Поднялся такой шум, что самые уважаемые жители деревни, во главе с викарием, отправились к сэру Родерику. Было очевидно, как рассказывали они впоследствии, что сэр Родерик не был особенно удивлен информацией о Пещерах. Но когда разговор коснулся ребенка, он испытал шок, а затем пришел в ужас.
Он написал своему сыну Николасу о том, что лишил его наследства, и велел никогда более не возвращаться в Прайори.
— Чтo и произошло! — воскликнул лорд Мельбурн. — А, черт! Фостер, я с трудом могу поверить, что такие вещи происходят в наши дни.
— По-моему, мистер Николас Верной всегда был неприятным молодым человеком, — сказал майор Фостер. — Должен признаться, милорд, я никогда его не любил, но представить себе не мог, что он способен так низко опуститься.
