Они сидели на траве возле бывшего склада.
Почему он должен ей все объяснять? В конце концов, у них всего лишь обычный, ни к чему не обязывающий летний роман. Но, видимо, так уж суждено, что с первого взгляда, с первой встречи эта девочка слишком глубоко забралась в его темную душу. Пусть знает!
— Ну подрались мы. Ничего особенного. Просто оба были не в себе, вот и решили разобраться. Ну я ему башку пробил. Ну он мне челюсть свернул. Расползлись по углам. Я вырубился. Прихожу в себя, гляжу: Малой все еще валяется. Такой синевато-зелененький. Пока я в отключке был, он у меня «колеса» спер и по дури нажрался сверх меры. А дальше я не помню. Наверное, опять отрубился. Ребята нас нашли ну и подумали, что подумали.
Аня застыла неподвижно, уперлась подбородком в колени.
— А почему ты им ничего не объяснил?
— Они меня и не спрашивали. Да я и сам никогда ничего не объясняю.
А сейчас объяснял. Хотя надо было уйти, не говоря ни да, ни нет, уйти и больше не возвращаться.
Невероятно, но она слишком многое узнала о нем всего за несколько дней!
— А ты не боишься — как он?
Богдан усмехнулся: вот и начались душеспасительные беседы! И тут он от них не сумел отвертеться! А ведь надеялся, считал, что Аня безоговорочно принимает его со всеми недостатками, с беспросветной мрачностью души и маленькими непростительными слабостями.
— Нет. Вряд ли так. Возможно, по-другому.
— По-другому? — она впервые за весь разговор посмотрела на него пораженно и непонимающе.
— Конечно. Все мы смертны. Ты забыла?
Он опять усмехнулся. Довольно мрачных шуточек и насмешливых слов по поводу того, о чем надо плакать!
— Ты домой? — Богдан не сомневался, что Аня сейчас уйдет, заранее встал, но она не двинулась с места, только подняла глаза.
— Нет. Там слишком много народу. Я лучше еще немного здесь посижу.
— Без меня?
Она промолчала, лишь зябко обняла себя за плечи.
— Да ты совсем замерзла. Пойдем!
Он привел ее в комнату с множеством полок и единственным, но заколоченным окном. Она завернулась в одеяло, сжалась, стала совсем маленькой и беззащитной, а он не мог до нее дотронуться.
— Отогревайся, — произнес равнодушно и вышел.
Милая девочка! Маленький котенок, свернувшийся под чужим зеленым одеялом с инвентарным номером. Она была наивна и невинна, пока не встретила его. А теперь она жалеет…
Впрочем, не она первая.
У Малого и раньше были проблемы с головой, а потом он еще подсел на барбитураты. А у кого всегда есть в наличии «колеса»? У Богдана! А Богдан — душа не бескорыстная, вечно в долг давать не будет, и ему плевать на то, что у кого-то нет денег. Прочно уяснив для себя это, Малой от тоски и безысходности и попер с грубой силой. А когда грубая сила не помогла, достал нож.
Это рассказывать можно с насмешкой и бравадой: «Ну я ему… ну он мне…» А шрам-то до сих пор остался. Хорошо, что-то попалось под руку, и разбитая голова ненадолго остудила воинственный пыл приятеля, а самому позволила отодвинуться, отползти подальше, унять текущую кровь и сохранить силы.
Опускаясь на пол, различая сквозь туман, плывущий перед глазами, угрожающе надвинувшуюся фигуру, Богдан отчего-то испытал тревожную радость, думая, что Малой сейчас обязательно прирежет его. Странно, это привлекало, и Богдан очень удивился, когда все-таки очнулся и увидел в другом углу неподвижного Малого. Тот сжимал голову, словно боялся, что она вот-вот разлетится на части, лопнет от боли.
Богдан неуверенно добрел до него, осторожно ткнул ногой и увидел, как из складок одежды выкатился прозрачный пузырек. Богдан не мог не узнать его. Он сам принес его для Малого. Но со стороны того было большим свинством шарить по карманам отключившегося приятеля. Язык плохо слушался, но оказалось невозможным отказать себе в удовольствии высказать Малому все, что думал. Тот молчал. Наверное, страшная боль в разбитой голове заставляла Малого глотать и глотать приносившие успокоение таблетки. А в глазах опять потемнело, и Богдан рухнул прямо на лежащего.
Дальше он действительно ничего не помнил. Он пришел в себя лишь через несколько дней в больнице и очень удивил сидящего возле кровати Чоню, разочарованно заявив:
— У, блин! Опять живой.
Чоня прожег друга свирепым взглядом, но Богдану было по барабану его праведное возмущение.
— А как Малой? — без интереса спросил он, и Чоня коротко бросил:
— Передозировка.
— Повезло! — опять завел Богдан. — А я надеялся…
Но Чоня не дал ему договорить.
— Заткнись! Тебе еще нельзя разговаривать!
— Ты чего здесь бродишь? — раздался в полумраке хрипловатый голос Лесика.
Богдан молча прошел мимо, и Лесик не обиделся. Все здесь странные, и никакой гарантии, что завтра вот так же, никого и ничего не видя, не пройдет мимо кого-то Лесик и не ответит на вопрос.
Когда Богдан вернулся в комнату, Ани в ней не было. Испытав злость и досаду, он развернулся прямо с порога, хлопнул дверью и увидел Лолу.
— A-а, детка! Давно с тобой не встречались. Я соскучился. А ты?
Лола взглянула удивленно и не ответила, но он и не ждал ее ответа.
— Иди сюда! — он обнял ее, как уже давно не обнимал, и повлек за собой. — Вот видишь, я с тобой.
Да. Он опять ее. Он забыл свою глупую девчонку.
Лола прижалась к нему и подставила свое лицо, губы. Но он поцеловал ее в шею, один раз, другой. Он был все так же нежен и силен, и Лола пошла за ним, покорилась ему и теперь сама не собиралась его отпускать, обнимала, ласкала безудержно и страстно, как никогда. Ловя его дыхание, ощущая тяжесть его тела, она забыла про все обиды, отдавшись этим неожиданным и давно ожидаемым мгновениям. А он…
Что-то вдруг случилось, что-то изменилось, она мгновенно ощутила это, но поняла лишь секундой позже, когда он холодно произнес, почти касаясь ее губ:
— В следующий раз, если тебе понадобится кому-то что-то рассказать, передавай через меня.
Сегодня девчонки наконец-то увидели нового Ольгиного знакомого, который, по ее рассказам, должен был приехать за ней на белой «Волге», и он приехал.
Оля скромно приняла его поцелуйчик и попросила подождать пару минут. Именно в эту пару минут появился Богдан, необычайно веселый и общительный, с особенным блеском в глазах.
Олин Влад добродушно глянул на Богдана и предложил куда-нибудь податься вместе. Несколько секунд ушло на обсуждение программы (в их распоряжении находился отличный консультант по местным достопримечательностям), и, садясь в машину, Ольга оглянулась на родную пристроечку, печально вздохнула.
А Настя с Жанкой будут с завистью смотреть вслед.
