Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
– А зачем нам туда? – наконец, проявила здравый смысл Иллика, и он, поколебавшись, ответил:
– Десять лет назад я принёс обет… разобраться в обстоятельствах одного дела. – Раздражённо нахмурился и дёрнул плечом, когда она выразительно присвистнула – намекает, что за десять лет только неудачник не справится. А манеры? Словно не дочь купца, а солдат! Но продолжил. – И я долго откладывал путешествие в Тарргон, я не самоубийца, но всё наглухо застопорилось и зашло в тупик. Ключ к разгадке, если не сама разгадка, там, в Тарргоне.
– Тебе для этого… обета нужны были деньги? – внезапно спросила она неожиданно даже немного участливым голосом.
– Да, – сказал Оккар, отставляя бутылку в сторону. Изначально он планировал её допить, и так жена его немного «обнесла», отняв первую, но теперь подумал, что хватит. Потому что он, кажется, уже почти достиг стадии «некрасивых женщин не бывает», и вообще резко поглупел и размяк – собственная жена показалась ему вдруг симпатичной, волнующей и не такой уж тупой. Нет-нет-нет. Первое впечатление о человеке – самое верное.
Впрочем, это не меняет того, что придётся как-то с ней уживаться.
Словно почувствовав, что его отношение, совершив виток где-то в области между «можно потерпеть» и «хочется общаться», устремилось к «тупая и страшная» – ну, первое впечатление же, Иллика встала и отправилась спать, как бы случайно обронив про кинжал под подушкой. Смешная, ей-богу. Она так много рассуждает о брачной ночи и его гипотетических поползновениях и домогательствах, что он уже почти чувствует себя обязанным потребовать супружеский долг. Чур его, чур.
Ушла, и хвала Тёмному. И вовсе не чувствует он, Оккар, никакой досады. И поделиться ему не хотелось, с чего бы вдруг? Десять лет не делился ни с кем, а тут вдруг захотел бы? Да ну. Он ещё не настолько стар, чтобы впасть в сентиментальность.
И всё же… всё же колдун поймал себя на том, что вместо того, чтобы вернуться к планам, он подбирает слова, чтобы рассказать ей. Что-то такое умудрилась она всколыхнуть в нём своим немного участливым тоном, но её заслуги в этом, разумеется, никакой, просто так совпало. Вино, тоска одиночества, беспокойство о будущем…
Желание рассказать не проходило.
А, собственно, почему бы и нет? Она – его супруга в истинном, осенённом милостью богов, браке, навредить ему для неё самоубийство. Да и как она навредит? Он ведь не будет делиться с ней планами? Просто выплеснет на неё свою боль. Это ведь не потому, что она какая-то особенная и он ей доверяет, вовсе нет, он вообще никому не доверяет, только поэтому и жив до сих пор… А рассказать… и именно ей… ну, наверное, потому что ему всё равно, что она о нём подумает. Да, он уже давно понял, что тот наивно-восхищённый взгляд ему либо померещился, либо предназначался его клинкам, скорее второе – не зря же она о них всё время говорит, а на него самого его жена смотрит как на змеюку. Опасную и отвратительно-холодную.
Да что он тут сидит и сам себя уговаривает? Это его дом, и жена – тоже его. И он в своём праве вот прямо сейчас пойти и рассказать! И пойдёт!
И Оккар действительно пошёл. Правда, сначала допил вино. Нет, вовсе не для храбрости, так просто, для души. И не поленился прихватить щит из оружейной – мало радости получить вазой в лицо или по голове, не говоря уже об этом её мифическом кинжале, вдруг со страху и метнёт как надо. Женщины, они вообще непредсказуемы. И в довершение всего, он постучал. Это в своём-то доме и к супруге, узнай кто – засмеют. Но никто не узнает, а смущать лишний раз жену ему не хотелось. Он ведь поговорить пришёл, а не ругаться.
Ответа не дождался и, помедлив секунд десять, отворил дверь и вошёл. Огляделся, постоял немного, озадаченно хмурясь, и быстрым шагом направился в свою спальню. Ибо комната его жены была пуста. А значит, либо она сбежала к любовнику, либо шарится по дому, и он готов почти поручиться, что эта дурёха сунет нос к его клинкам.
И что ему потом с безрукой – в прямом смысле, в самом прямом! – женой делать? Вот только этого ему не хватало!
– Положи! – выкрикнул он, едва отворив дверь в свою комнату и увидев один из клинков в её руках. Поморщился, ибо в голосе было больше паники и облегчения, чем приличествующей строгости. Живая. Целая и невредимая. Хорошо. Но выпороть бы надо.
– Боишься, что надеру тебе… уши? – насмешливо спросила жена и взмахнула клинком.
Ну, надо отдать должное её учителю танцев, это движение у неё вышло вполне красиво и грациозно. Если отвлечься от всего остального, что он про неё знает – избалованная и изнеженная купеческая дочка, ни в чём не знавшая отказа с самых малых лет, то можно даже на мгновение поверить, что она может быть опасна. Хотя, если не отвлечься, то тоже приходится признать, что опасна. Для себя самой. Своей непроходимой тупостью и безалаберностью!
– Ты ещё жива только благодаря истинному браку! – неприязненно сказал он. – Будь у нас обычный брак, не осенённый милостью Тёмного, ты бы уже валялась тут без руки, а то и с перерезанным горлом! – И не удержался, добавил. – Дура! Ну и дура!
– Я не поняла, – как-то на удивление спокойно и почти весело отозвалась жена. – Ты что… убогий, мне угрожаешь?
И ещё какой-то этакий пируэт сделала, он даже невольно залюбовался. А Иллику понесло.
– Сразимся? – почти пропела она. – Победишь – буду тебя слушаться, в этот твой Тарргон поеду… проиграешь – клинки отдашь.
Вот ведь идиотка, начитавшаяся романов, где любой тюфяк уже через месяц крутой вояка. Сразимся, как же. Острейшими клинками, в тесной и полутёмной комнате, да он даже если просто стоять будет, эта клуша, наверняка, умудрится порезаться. Даже если клинок вообще из ножен не доставать, и то…
– Шарр арр р’Рах! – прошипел колдун, и клинок, вырвавшись из рук удивлённо вскрикнувшей девушки, лёг к ногам Оккара. Тот был зол и раздосадован. И этой вот девчонке, которая вообще с головой и с реальностью не дружит, он собирался изливать душу? Вот дурак тоже…
– Спать! – рявкнул он, но получилось, что команда эта была самому себе. Не клинкам же. А Иллики уже и след простыл.
А ему… Ему почему-то хотелось завыть, хотя оборотней в роду никогда не было. Вот и поговорили.
На следующий день они избегали друг друга, жена оставила ему записку, что останется ночевать в доме у отца, так как будет готовиться к свадьбе, и он невольно почувствовал облегчение. Ведь даже при мысли о ней сразу вспоминалась собственная слабость, пусть и недолгая, пусть и не рассказал он ей в итоге ничего, но всё равно – досадно, а уж если она будет постоянно глаза мозолить, то к вечеру он возненавидит и себя, и её. А так, может, отойдёт за сутки… Тем более что свадьба – этот пышный и заранее ненавидимый им праздник абсурда – уже завтра. Так что побыть одному – это очень кстати.
Весь день он перебирал свои записи, ещё раз, наверное, уже десятый, выверяя план действий и легенду, и выходило, что жена-то ему очень даже пригодится. Тарргонцы верили, что рыжие – любимцы Девы, и что помочь девушке с рыжими волосами – это практически самой богине пособить. Так что, может, Тёмный не так уж и посмеялся над своим бестолковым сыном, глядишь, и выйдет толк из этой нелепой женитьбы.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
