В эти минуты Салене хотелось убежать и спрятаться, но она с отчаянием вспоминала, что он заплатил за ее платье, и значит, она обязана быть с ним любезной.
На вилле у князя останавливались лишь иностранцы, и Салена уже начала скучать по своим соотечественникам, по лицам англичан, по английской речи.
И вот однажды вечером в казино ей встретился англичанин.
Он был высок и широкоплеч; у него была очень светлая кожа, хотя волосы — темно-каштановые.
— Добрый вечер, Карденхэм, — сказал англичанин, кивком головы приветствуя отца Салены.
— Надеюсь, он будет добрым, — пошутил отец Салены. — Пока еще рано судить об этом.
Англичанин засмеялся, понимая, что лорд намекает на карты, и прошел мимо.
— Кто это был? — спросила Салена, глядя ему вслед.
Он был так же хорошо одет, как и другие мужчины в казино, но костюм сидел на нем как-то по-особенному и казался частью его самого в отличие от одежд блестящих дам и джентльменов, наряды которых производили впечатление всего лишь красивой упаковки.
— Герцог Темплекомский, — ответил отец.
— Это его яхту мы видели по дороге! — с живостью сказала Салена.
— Да, «Афродиту»! — кивнул лорд Карденхэм. — Жаль, что у меня нет возможности взглянуть на нее. Я слышал, что это одно из лучших судов такого типа во всем мире.
— Я бы тоже хотела ее увидеть, — сказала Салена.
Салена надеялась, что герцог вступит в беседу с отцом, но ни на следующий вечер, ни вечером позже он не появлялся в казино.
— Я должен кое-что тебе сообщить, — сказал Салене отец.
По его тону она поняла, что он чувствует себя виноватым.
— Что случилось, папа?
— Князь хочет, чтобы ты вышла за него замуж прямо сейчас!
— Сейчас? О нет! Это же невозможно!
— Он настаивает, — ответил отец. — И, честно признаться, мне крайне необходимы деньги, которые он обещал.
— Но… как же так? Как можно играть свадьбу… так быстро? — жалобно спросила Салена и добавила: — А что скажет мадам Версон?
Даже неопытной Салене было понятно, что мадам Версон считала князя своей собственностью.
Она не отходила от него ни на шаг, а на вилле вела себя как хозяйка. И несмотря на то, что князь не сводил глаз с Салены, дочь лорда Карденхэма не сомневалась, что его избранницей будет мадам Версон.
На вилле говорили в основном по-русски, а Салена этого языка не знала и поэтому не могла на основе кем-то оброненных фраз сделать вывод о симпатиях князя. И разумеется, ей и в голову не приходило считать князя подходящей для себя партией.
Если Салена была потрясена, узнав, что князь хочет на ней жениться, то известие о том, что свадьба должна состояться прямо сейчас, привело ее в ужас.
— Но… как же так? — вновь повторила она растерянно.
— Князь уже обо всем позаботился, — ответил лорд Карденхэм. — Он сообщил тем, кто сейчас живет на вилле, что его личный слуга заболел скарлатиной, а эта болезнь очень заразна. В данную минуту его высочество занят организацией переезда гостей в отель «Париж», он уже снял там два этажа. А когда ты выйдешь замуж и вы отправитесь в свадебное путешествие, я останусь хозяином на вилле.
— Послушай, папа… — начала Салена, но поняла, что ей нечего сказать, и замолчала, а лорд Карденхэм продолжал:
— Предполагается, что во избежание распространения инфекции на вилле должны провести специальную санитарную обработку. Через несколько дней гости вернутся, но вы к этому времени уже уедете.
Он подошел к окну и добавил:
— Не представляю, как сообщить всем о том, что князь расстался с мадам Версон. А она? Она просто умрет от злости! Хотя, надеюсь, князь своей щедростью успокоит ее оскорбленные чувства.
— Но… что я… буду делать? И куда князь меня повезет? — спросила Салена.
— О том, что вы сегодня поженитесь, никто не должен узнать. Видишь ли, Салена, князь обязан испросить разрешения на брак у царя, но поездка в Россию и обратно займет слишком много времени.
— Н-но… быть может, для него лучше сделать именно так? — сказала Салена.
— Зато для меня не лучше! — воскликнул лорд Карденхэм.
— Да… разумеется, папа. Прости, я забыла! — поспешно проговорила Салена.
— Так что изволь сохранить все в секрете, — сказал отец. — И потом все равно тебе будет весьма неприятно обсуждать эту тему со знакомыми князя, не говоря уже о мадам Версон.
— Да… конечно… мне вовсе не хочется об этом ни с кем говорить.
Салена побаивалась мадам Версон, и ей было не по себе под завистливыми и злобными взглядами других дам.
Все они как одна принадлежали к числу таких, с которыми мать Салены держалась бы очень сдержанно, холодно и безразлично.
Леди Карденхэм никогда не обсуждала знакомых своего мужа, но если они приходили в дом, она становилась молчаливой, чопорной и не улыбалась обворожительно, как обычно.
Салена часто вспоминала мать, и по сравнению с ней все женщины, которых она видела на вилле или в казино, казались вульгарными.
«Мужчинам такие нравятся, — как-то раз заметила мать об одной даме, поведения которой она не одобряла. — Но эта женщина чересчур легкомысленна, и я надеюсь, что больше ее не увижу!»
Несомненно, леди Карденхэм отозвалась бы так обо всех дамах, с которыми познакомилась Салена в Монте-Карло, и в особенности о мадам Версон.
В то же время Салена старалась не осуждать их вслух, чтобы не расстраивать отца.
Сейчас она вдруг подумала, что ей, вероятно, придется всю жизнь общаться с такими женщинами, и это будет ужасно противно.
Конечно, не все они были такими язвительными и надменными, как мадам Версон, но Салена чувствовала их лицемерие и неискренность. Кружась вокруг князя — да и любого другого мужчины, включая и ее отца, — эти женщины будто исполняли некие роли, благодаря которым надеялись скрыть отсутствие истинных чувств и желание получить то, что им нужно любой ценой. Но Салена об этом догадывалась.
— Нет… папа, — сказала она вслух. — Я не хочу… чтобы кто-то узнал… о моей свадьбе.
И, помолчав, добавила:
— А она… действительно должна состояться так скоро… Сегодня?
— Какой смысл ждать? — пожал плечами лорд Карденхэм. — Князь уже все устроил, и ни у кого не возникло никаких вопросов.
— Но ты… останешься со мной, папа?
— Боюсь, дорогая, что это невозможно, — ответил отец. — Князь настаивает, чтобы во избежание заражения все покинули виллу.
— Но… папа… как же я останусь… одна?
— Я задержусь, насколько это получится, — ответил отец. — И, разумеется, уеду последним.
