На деревенскую площадь, хрустя шинами на мелких камешках, медленно въехал видавший виды пикап «Тойота». Водитель аккуратно припарковал машину на противоположной от автобуса стороне площади и вышел наружу. Довольно высокий, крепкий и широколицый парень, одетый по-городскому. Туфли, брюки со «стрелками», пижонская ветровка.
Парень положил руки на крышу кабины и уставился прямо на меня. Только спустя несколько минут по характерным движениям его головы я понял, что он вглядывается в салон автобуса. Было что-то неприятное в его манере вытягивать шею и склонять голову набок и вниз в попытке рассмотреть происходящее внутри.
Со своего стула я хорошо видел Эрика. Прислонив голову к стеклу, он бездумно смотрел на горы. Типаж, конечно, необычный. Излагает текст компетентно, но история болезни явно присутствует. Возможно, он и правда ученый бакалавр. Поехал в Гималаи собирать научный материал, да и двинулся рассудком на этой почве. Хотя, кто знает…
Водитель автобуса, открыв дверь, громко закричал, делая призывные жесты. Туалет я не успел найти, поэтому попросту зашел за ближайший дом и облегчился. И, конечно же, влетел ногой в коровью лепешку. Оттирая подошву о скудную траву у дороги, бросил случайный взгляд на пикап и заметил, как наблюдавший за автобусом человек торопливо скользнул на водительское сиденье и захлопнул дверь. Зайдя в автобус, я протиснулся по проходу и уселся на свое место. Эрик даже не пошевелился.
Автобус тронулся, и мы двинулись дальше, навстречу спускающимся с гор сумеркам.
Некоторое время сидели молча. Сосед опустил голову на грудь и, казалось, впал в глубокую задумчивость. Испытывая неудобство от затянувшейся паузы, я достал бутылку с остатками виски и протянул ему, слегка толкнув в плечо. Тот встряхнулся, отпил приличную порцию и, немного запинаясь, произнес:
— Слушай, я расскажу тебе… Мне нужно кому-то рассказать… Понимаешь, там, дома, я не могу… не то, чтобы некому, а просто… как-то не приветствуется. Придется до конца жизни к психоаналитику ходить, если не хуже.
Мой дед, я уже упоминал о нем, искал общины, практикующие подлинные обряды бон. Особенно его интересовал погребальный обряд и практика пховы, которая в нем используется: перенос сознания умершего в жертвенный символ и сопровождение его в нижний мир для того, чтобы безопасно провести через области обитания демонов в миры дэвов или реинкарнации. Практика пховы была достаточно широко распространена на Тибете, особенно в добуддийские времена. Наверное, читал Тибетскую Книгу Мертвых? Написана была «великим учителем буддизма» ламой Падмасампхавой, также известным как «Второй Будда», в период активных завоеваний буддизма в Тибете, где-то примерно в девятом веке нашей эры. Заполучив бонские тайные манускрипты о нижнем мире, он попросту разбавил их буддийскими словоизлияниями, от которых нет никакого практического эффекта. Интересно то, что отцом Падмасампхавы был великий мастер бон Дранпа Нампха, публично признавший буддизм, но втайне продолжавший практиковать бонские обряды и сохранять преданность своей традиции. Конечно, и сам смысл Книги был приведен в соответствие буддийским представлениям о мирах посмертия. В этом буддийском варианте чтение Книги умершему в первые двадцать четыре часа якобы позволяло миновать обиталища демонов и пройти в область перерождения. Заметь — не освобождения, но только лишь для нового перерождения. Не для всех, конечно, а для имеющих заслуги перед общиной.
В текстах же, которые нашел дед, был описан настоящий древний бонский погребальный обряд со всеми деталями и описанием части нижнего мира. Обряд очищения кармы и полного освобождения от сансары, по желанию умирающего. А самое важное, что… — здесь Эрик выдержал интригующую паузу, — описан способ войти живым в нижний мир и выйти из него не просто невредимым, но и с одной замечательной способностью — бессмертием. И судя по всему, деду удалось это сделать.
Я и сам любитель удачно пошутить, но надо признать, что это было очень эффектное заявление бакалавра. Я пристально всмотрелся в лицо собеседника, надеясь обнаружить признаки насмешки или сарказма.
— Значит, твой дед до сих пор жив? — утвердительно спросил я.
— Я точно не знаю, — после недолгого молчания неуверенно пробормотал Эрик. — Мама рассказывала, что его арестовали в начале пятидесятых. А может, просто похитили. Пришли трое в костюмах, показали какие-то документы, и дед просто исчез. Мама говорила, что один из них был похож на китайца. Никто и никогда больше деда не видел. Мама обращалась в полицию, но безрезультатно. Остался только его чемодан с бумагами, фотографиями и картами мест, где он побывал.
Часть вторая. ЛугонгЭрик продолжил свой рассказ:
— По окончании колледжа, я и несколько друзей из моего выпуска решили пару месяцев попутешествовать по миру перед университетом или работой. Я, конечно, в университет хотел поступить, но теперь, наверное, не буду… Ну ты же понимаешь, что путешествие не в Антарктиду. Туда, куда и все едут — Индия, Таиланд или Египет. У меня уже тогда своя цель была, и я, конечно, настаивал на Индии. Поближе к Гималаям.
Почти месяц мы раскатывали по Индии. Пьянствовали в барах в Гоа, ходили голышом в Ошо — ашраме в Пуне, покуривали гашиш — словом, ничего выдающегося…
Наконец, я прямо предложил друзьям двигаться в Непал и вкусить горной экзотики. Особого энтузиазма у них мое предложение не вызвало. Предпочтение было отдано валянию на пляжах и безделью. Такое решение меня полностью устраивало, и я с радостью поехал один. С картой деда.
В Катманду я остановился в небольшом отеле, в двух кварталах от дворцовой площади. Атмосфера города произвела на меня неописуемое впечатление, и я постоянно чувствовал себя в состоянии эйфории и легкого возбуждения, как от экзотики вокруг, так и от близости к своей цели. В действительности же я слабо представлял себе, как добраться до нужного мне места. На основании пометок на карте я сделал вывод, что мне нужно двигаться на северо-восток, следуя чернильной линии, нарисованной дедом. Ранее я наивно предполагал, что попросту найму пару шерпов непосредственно у отеля, мы усядемся на яков и преспокойно тронемся в путь. Конечно, никаких шерпов верхом на яках у отеля не было. Гораздо позднее я узнал, что экспедицию на яках можно увидеть разве что в высокогорном Тибете, на севере, где-нибудь у подножия Эвереста или горы Кайлас. На тот момент я даже не понимал, в какое конкретное место меня необходимо доставить. На карте не было названия — только чернильный крестик. Исконный бон — это не организация, в отличии от буддийских школ. Священники бон жили и живут среди обычных людей, не отличаясь никакой специальной униформой. Узнать священника можно только во время проведения обряда. Если, конечно удастся на него попасть. Я пытался высмотреть на старых улицах Катманду широколицых и коренастых тибетцев в митрах и шелковых кафтанах, но без какого-либо успеха. Делал это машинально, под влиянием своей навязчивой идеи. Несколько раз мне показалось, что где-то в толпе в старом городе мелькали фигуры в характерных головных уборах, но все мои попытки настигнуть кого-нибудь из них оканчивались неудачей.
