Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Начало нереста сельди совпало с обострением между нами и англичанами с Ньюфаундленда. Не ходившие к форту Дофина ранее, англичане прислали целую флотилию мелких рыболовных суденышек, явно с целью обострить отношения. Два наших моторных катера в рупор уговаривали рыбаков прекратить незаконный промысел. Нас не понимали. «Speak English, please!» – кричали в ответ нахалы. Командиру бронекатера надоело, и он поднял «Браво» и брейд-вымпел. Первой же очередью спаренного «корда» он, буквально, разорвал нескольких человек на борту ближайшего баркаса. Оказалось, что все всё сразу поняли, и язык, оказывается, был английским! Но на отходе командир «Свири» досматривал баркасы и конфисковал те из них, которые были с уловом. Их он отбуксировал к Черным Скалам, где расположился досмотровый пункт. Там англичане попытались в ножи захватить и катер, и здание поста. Но были неприятно удивлены скорострельностью личного оружия таможенников и береговой охраны. Их баркасы мы передали индейцам, но те им не понравились, слишком тяжелые. Сами индейцы в море выходят редко, предпочитают рыбачить на озере, в котором тоже много рыбы и выдр. А вот бывшие французы эти кораблики с удовольствием забрали.
По совету Святослава мы попытались развить лов лобстеров, но тут проблема возникла. Их действительно очень много, но хранить было негде, пока не пришел рефрижератор. После этого дело пошло на лад. Очень хорошо покупают в Европе, особенно во Франции, с которой наконец установлены нормальные торговые отношения, и почти семьдесят процентов мороженых лобстеров скупают туда. За лето отправили два корабля. Селедки и трески ловим, конечно, больше, но цена на лобстеров много выше.
«Сельдевая война» на этих мелких эпизодах не закончилась, бронекатеру еще дважды пришлось вести бои против английских кораблей. Лишь потеряв три довольно больших суденышка, они прекратили наведываться к Бретону. Правда, и нерест закончился. В Европе же «сельдевую войну» раздули до небес, дескать, нарушают свободу мореплавания и морского промысла. Но полгода назад был издан «Навигационный акт» Кромвеля, и князю Святославу с легкостью удалось перевести проблему к ограничительным мерам для развития собственного рыболовства. Кромвелю пришлось заткнуться. До начала зимы больше инцидентов в море не происходило.
Англия признала выборгские территории в Новом Свете законными лишь в середине зимы, когда это стало препятствием для установления дипломатических отношений с Выборгом, и Святослав открыто объявил о том, что в этом случае он начнет препятствовать программе наращивания английского флота, потому что имеющегося у него тоннажа вполне достаточно, чтобы полностью удовлетворить спрос на фрахт в Трансатлантике. Тем более что многие направления стали регулярными для флота. И страховых случаев в Регистре Выборга происходит многократно меньше.
Взяв в аренду порт Вилла-де-ла-Вега и форт Порт-Рояль на острове Сантьяго (Ямайка) и установив там свои порядки, и имея механизированный порт на острове Бонэйр, он начал войну страховых ставок и стоимости фрахта. Большой тоннаж позволял с легкостью обходить прочих на трансатлантических линиях, и тем оставались только каботажные перевозки. А в каботаже много не заработаешь. Во всех более-менее крупных портах были представительства Компанья де Навигасьон де Выборг, и любая крупная партия грузов почти мгновенно оказывалась в трюмах выборгских судов.
Кромвель неудачно выстроил политику наращивания флота, обязав приморские города строить корабли. Они их строили, но оснащение и вооружение английских корабликов и их конструкция были заметно устаревшими. В них запихивали кучу вооружений, они имели малую осадку и высокий надводный борт, то есть были предназначены не для перевозок, а для абордажного боя. Это было наследством голландской школы судостроения. А груза могли перевезти мизерное количество. Собственной судостроительной школы в Англии не имелось. Количественно английский флот рос быстро, а тоннаж набирался с огромным трудом.
А Выборг строил именно океанские корабли, с соответствующей грузовместимостью. Разместить четыре орудийные башни и все остальное место отдать под груз несколько проще, чем напихать семьдесят орудий на двух батарейных палубах, оставив сотню тонн под груз.
Попытка Кромвеля ограничить заходы иностранных кораблей в английские порты привела к сахарному бунту. Цена на сахар в Англии стала значительно выше, чем в соседней Франции и испанских Нидерландах.
К тому же Испания и Выборг провели еще одну операцию по искоренению пиратства, теперь уже в северной части Карибского бассейна в районе Флориды и Лукаянских островов. Чистка оказалась полезной. Более пятидесяти пиратских кораблей обнаружили и уничтожили в районе коралловых островков на выходе из Мексиканского залива. В прошлом году из-за того, что «Т-105» зимовал не на Бонэйре, такую операцию провести не удалось. Теперь же безопасность мореплавания была восстановлена.
Большая часть этих корабликов была свежепостроенными «англичанами». Это был неплохой удар под дых для Кромвеля, и после этого и были установлены дипломатические отношения между нашими странами. Макаров местом стоянки выбрал остров Дивина-Провиденсиа, где была основана военно-морская база. И компании, и ВМФ срочно требовалась дальняя радиосвязь, и удаленный необитаемый атолл с защищенной гаванью как нельзя лучше подходил для этого. Непонятно почему, князь приказал назвать остров и город не по-русски: остров переименовали в Кроншлот, а поселение назвали крепостью Кронштадт.
Андрей Матвеевич Макаров
Я родился в Питкяранте, мой отец был плотником и мастером по кочам и ладьям. Он их и ремонтировал, и сам строил, его ладьи считались лучшими на Ладоге. И однажды в наш дом постучался боярин Леший. Не один, вместе с ним был Порфирий из Пайлаа. Совсем недавно в нашем уделе произошли события, в результате которых сначала шесть крупных деревень, а потом и город Выборг стали принадлежать новому князю Святославу, но в нескольких верстах от нас существовал свейский погост грёнников, в три десятка пикинеров и аркебузников. Питкяранта платила мзду им, так как новый князь других не прислал. Князь приехал на какой-то странной машине, которая бегала сама. На нем и Порфирии были грязно-белые балахоны и странной формы шлемы. У Порфирия за поясом было два шведских пистоля, а у князя за спиной висел замотанный в белую материю какой-то странный пистоль, над которым была еще одна трубка. Потом я узнал, что это бесшумный «Вал». Отец настороженно отнесся к визиту, пока не узнал, что князю требуется корабел. Но было и условие: работать не здесь, а в Пайлаа. Пообещали хорошие деньги и помощь в переезде и в строительстве дома в Пайлаа. Я уже давно помогал отцу в работе: сначала подай-принеси, потом начал делать шпонки, которыми мы крепили обшивку. Их две: одна толстая, а вторая тонкая, которая крепит первую. Шпонки делались на конус, затем перлом разворачивалось одно отверстие, и в нее вгонялась шпонка на рыбьем клее, затем требовалось более тонким перлом точно пробить обдель и толстую шпонку навылет и закрепить ее уже без клея, чтобы можно было вынуть, и снять прогнившую обшивку. Мне было уже четырнадцать, из них шесть лет я был при отце подмастерьем.
Мы переехали, и нас сразу поселили в свейском доме. Он был каменный, и его строили для свейского попа. Отец снес камин и поставил печь. Несколько дней нас совсем не трогали, сказали, обживайтесь. Затем показали лесопилку. Самая тяжелая работа по изготовлению досок для обшивки исполнялась на четырех станках. Везде были приспособления, которые облегчали и упрощали производство готового продукта. И, главное, я остался без работы! Вся сборка проводилась на металл. Брался пруток, вставлялся в трубу, идущую к станку, а станок продолжал работать. Заготовку захватывал кто-то внутри трубы, и она начинала сама ползти внутрь. Сначала к немного вылезшему кончику подводился какой-то цилиндр, затем сама срабатывала толстенная задвижка, и звучал глухой удар. Задвижка задвигалась обратно, цилиндр уходил чуть в сторону, а заготовка начинала вращаться с небольшой скоростью. С двух сторон к ней прислонялись валки странной формы, и почти готовый саморез, с фиксированной шайбой и отверстием под шестигранник, падал в корзину под станком. И все это быстро-быстро. Только успевай смотреть на счетчик и подставлять новую корзину. Князь увозил эти винты куда-то в малый дом, и возвращались они покрытыми каким-то другим металлом, когда матовым в разводах, когда серым с небольшой радужкой, а когда и блестящие, как полированное серебро.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
