Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
Зато Зена Уайлдинг была оживленной и разговорчивой особой, не переставала переживать за свой багаж, но при этом использовала любую возможность сделать рекламу своему дантисту. Когда начальник станции заполнял заявку на станционный инвентарь, то о надобности в новых пожарных ведрах ему напомнили ее лучезарные улыбки. Носильщику ее зубы являлись потом во снах, где на их отбеливание тратились вагоны зубной пасты. Но на Лайонела Балтина эта невидаль не произвела впечатления, он бы согласился уделить им лишь один абзац в своей рецензии на театральную премьеру. Его чувства от ее зубов ничуть не пострадали. С чувствами он покончил еще десять лет назад…
Чтобы понять душевное состояние Балтина и ту отрешенность, с какой его тренированный ум воспринял инцидент, чуть не приведший к прорыву целой эмоциональной плотины, придется вернуться на десять лет назад, в тот день, когда рьяный, но доселе неизвестный молодой журналист принял важное решение. Сидя в неказистой жилой комнате и разглядывая себя в зеркале, он изрек: «У тебя ничего не получается. Почему?» Действительно, почему? Почему на него не обращают внимания? А третий за день издатель отказался принять его? Неужели в рвении и упорстве нет толка? В готовности к труду, обязательности, восприимчивости? Балтин обладал всеми этими качествами, а вдобавок к ним средней способностью цеплять одно к другому слова. Почему же тогда он никак не выберется из опротивевшей комнаты? И даже не мечтает о том, чтобы зайти в ресторан напротив и заказать куриное крылышко? Почему, черт возьми, он голоден?!
И тут его отражение как будто изменилось. Исчезли отчаяние и рвение. Взамен возникло нечто новое, и, будучи не только голодным, но и умным, он вгляделся в эту новизну. Имя ей было ранее небывалое, холодное бессердечие. В нем не было места вере в гуманность, поэтому оно не зависело от человечества. У Балтина возникло ощущение, будто в нем отмерла чувствительная душа, а то, что осталось, обрело мощь.
«Либо успех, либо утопиться», – трезво подумал он.
Нахлобучив шляпу, Балтин вышел из дому, еще не решив, как действовать. Река была справа, редакция, где царил недосягаемый издатель, – слева. Швейцар, уже трижды имевший с ним разговор, завидев его, воскликнул: «Ты что, не понимаешь, что значит «нет»?»
Балтин что-то черкнул на клочке бумаги и со словами «Отдай это дураку-издателю» ушел. На бумажке было написано: «Я бы мог отдать вам статью Бернарда Шоу с его подписью. А теперь поздно. Меня можно найти по этому адресу…»
На следующий день статья вышла в газете-конкуренте. Издатель, слабый человек, больше всего боявшийся падения тиража, так и не узнал, что Балтин не отдавал статью конкурентам. За два часа до того, как Балтин накалякал свою грубость, ее продал им его знакомый. Издатель послал за Балтином и предложил работу. Тот предложение отверг.
Ему удалось занять пятьдесят фунтов, и он повел одинокую, странную жизнь. Не чураясь журналистских кругов и света, лелеял свое одиночество. Его манера заставляла предположить некие личные обстоятельства, какие отсутствовали. Встретив Лайонела Балтина в те дни, нельзя было не подумать, что ему досталось крупное состояние, хотя он вовсе не проявлял расточительности, и отныне ему море по колено. А успешный человек привлекает успех.
Трудно сказать, достиг ли бы Балтин своей цели без светской колонки. Она была последним остатком работы, ускоренно испарявшейся в то время, когда он пришел к своему решению, да и она дышала на ладан. Теперь же колонка стала возрождаться. В ней отсутствовала былая мягкость. Она выбалтывала удивительные вещи об удивительных людях. Читая ее, другие люди таращили глаза и морщились от грубости. Попадались в ней и скупые похвалы – в роли приманки. Подпись «Балтин» привлекала внимание.
«А что говорит Балтин?» – все чаще звучал вопрос.
Актриса в ресторане «Савой» – да, теперь Балтин бывал и там – покинула свой столик, чтобы поведать ему о потере жемчужного ожерелья. Всего за две-три недели до этого он преодолел бы пять миль, чтобы встретиться с ней, а теперь она сама прошла пять ярдов ему навстречу. Завтра в его колонке ее ожерелье было оценено вдвое дороже истинной стоимости, здесь же предлагалась душераздирающая история о том, как актриса пренебрегла паштетом из фуа-гра, чтобы рассказать автору о своей утрате. На самом деле на столике актрису ждал всего лишь томатный суп, а ожерелья она вовсе не теряла. Но кого волнуют такие мелочи? Важно было то, что завершающая фраза колонки Балтина граничила с клеветой, не перерастя в нее.
Раньше в колонке Балтина был один абзац, теперь она выросла до двух, дальше – до целой страницы. На возврат пятидесяти фунтов потребовалось совсем немного времени. Балтин «убил» себя, но вместе с собой прежним покончил и с финансовыми трудностями. Его «труп» разбогател…
Подобно тому, как та актриса в ресторане «Савой» клюнула на его известность, Зена Уайлдинг теперь позировала ему на платформе Флэншем, надеясь выжать хотя бы абзац из своего кокетливого багажа, парижской шляпки и ослепительных зубов.
– Как неудобно! Я всех задерживаю? – простонала она, видя, как шествуют к машине мистер и миссис Чейтер.
– Да, – подтвердил Балтин. Впоследствии в его колонке было упомянуто это неучтивое согласие.
А потом Зена забыла про багаж, шляпку и зубы. Про Балтина она тоже забыла. Перед ней предстал мужчина, долгие часы томившийся в «Черном олене».
Она ахнула. На мгновение даже будто бы постарела. Застыв, уставилась на мужчину. У Балтина создалось впечатление, что Зена по-кошачьи выгибает спину. Потом она, отвернувшись, метнулась к машине. В нее как раз садилась миссис Чейтер.
– Что-то случилось? – безразлично осведомилась та.
– Ничего! – крикнула Зена. – Какой угол предпочитаете?
Мистер Чейтер оглянулся, увидел незнакомца и тоже застыл. Но он справился с собой быстрее Зены. Удивленное выражение его лица сменилось улыбкой, и он сделал шаг навстречу чужаку. У того торчала изо рта незажженная сигарета.
– Огоньку? – предложил Чейтер.
Человек с сигаретой был очень бледен. Чейтер чиркнул спичкой, но тот ее задул.
– Скоро увидимся, – процедил он.
– Я бы не советовал, – тихо ответил Чейтер и через две секунды уже садился в автомобиль.
Балтин, собиравшийся последовать его примеру, передумал и с беззаботным видом приблизился к человеку с сигаретой.
– Что это вы? – промолвил он, доставая коробок. – Один конец полагается зажигать.
Человек резко обернулся. Десятью годами раньше Балтин много отдал бы за такое выражение глаз. Теперь испытал всего лишь слабый интерес.
– Лайонел Балтин, – представился он. – Приехал на уик-энд в Брэгли-Корт. Пробуду там до утра понедельника. Я плачу за материал для заметки – если нахожу ему применение.
Второй раз за вечер незнакомец чудом избежал припадка безумия. Впервые это случилось из-за музыки, звучавшей из дешевого автомата.
– Брэгли-Корт? – повторил он неожиданно спокойно. – И вы туда же! – Он прикурил и добавил: – Вам будет о чем написать.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
