Колледж Св. Георга – единственная школа-интернат в Аргентине, входившая в Ассоциацию директоров, то есть у школы был высокий статус. Она считалась одной из лучших средних школ в Южной Америке, и в этом учебном заведении были школьники из различных латиноамериканских стран. Бо́льшая часть обучения велась на испанском языке по школьным образовательным программам Аргентины, и преподавали здесь высококвалифицированные латиноамериканские учителя. Обучение в школе главным образом на испанском языке велось из тех соображений, что выпускники останутся жить в Латинской Америке. Только двадцать процентов программы преподавали на английском языке на основе английской системы уровней, когда ученик сам выбирает предметы и специализацию для дальнейшего обучения в институте. Эту часть программы обслуживали английские учителя. Таким образом у учащихся поддерживался хороший уровень знания английского языка, а обучение в школе было платным, и отнюдь не дешевым.
С Эуаном я познакомился еще по пути из Англии в Аргентину. Мы были двумя новыми учителями, которых в тот год наняла школа. Он был примерно на пять лет старше меня, ростом сто девяносто два сантиметра, с бородой и непричесанными, хотя и не очень длинными каштановыми волосами, которые подчеркивали светлый цвет его кожи. Он был как две капли воды похож на капитана Хэддока из «Приключений Тинтина»[8], однако на этом сходство и заканчивалось. Эуан был наделен совершенно потрясающим интеллектом. Он обладал поистине энциклопедическими знаниями практически по любому вопросу. Все это было вдвойне удивительно, потому что он вырос в неспокойных местах в Белфасте в Северной Ирландии, которую он называл Ольстером.
Его отец был цеховым старостой[9] в одном из цехов на верфях компании Harland and Wolff. Он говорил с самым невообразимым акцентом и произношением, так что мне, англичанину, особенно во время нашей первой встречи было сложно его понять.
Эуан обладал недюжинной памятью и мог цитировать наизусть большие отрывки прозы и стихов после одного прочтения. Он всегда был очень собранным и сконцентрированным. За завтраком он мог, например, начать обсуждать Ницше, и, если ты вяло поддерживал беседу, он начинал злиться и подозревать собеседника во всевозможных прегрешениях, например в сочувствии обязательной эвтаназии. В конце концов я понял, что надо делать вид, что ты погружен в чтение газеты и тебе необходимо сконцентрироваться на какой-нибудь критически важной информации вроде расписания движения кораблей в порту Буэнос-Айреса. Но к этому я пришел через некоторое время, когда лучше узнал Эуана.
В первые дни пребывания в Аргентине мы решили расширить свои познания о стране простым образом – съездить в центр Буэнос-Айреса и окунуться в ночную жизнь. На пригородном поезде мы проехали от Квилмеса до главной пересадочной станции под названием «Конституция», потом пересели на метро, или subte (сокращение от subterráneo – «подземка»), добрались до главной и самой широкой улицы города – авеню 9-го Июля[10]. В этом районе на этой улице и на перпендикулярно отходящих от нее улочках и переулках располагалось бесчисленное множество магазинов, театров и кинотеатров, баров и ресторанов. Отовсюду в теплом февральском воздухе раздавалась музыка, и везде кипела жизнь. Мы были молоды, нам хотелось приключений; и мы были там, где эти приключения могли произойти.
Мы выпили по маленькой кружке пива (или по паре кружек пива) в двух-трех, а может, и в четырех барах и потом отправились в ресторан, чтобы съесть стейк. После ужина на улице стемнело, и мы решили зайти в один многолюдный бар. Двери бара были гостеприимно распахнуты, в воздухе витали звуки танго, и толпа посетителей выплеснулась на улицу. Повсюду слышались разговоры людей, довольных хорошим вечером. (Другими словами, этот бар ничем не отличался от остальных баров Буэнос-Айреса.)
Мы уже начали чувствовать себя коренными жителями этого города, поэтому заказали пиво местной пивоварни, расположенной в районе Квилмес. Хотя народу было много, в конце зала мы нашли два свободных места за столом, за которым уже сидела компания из шести молодых людей.
Пиво нам принесли так, как принято подавать в местных барах: на горлышки бутылок были надеты стаканы. Вместе с пивом нам подали две плошки с недорогой закуской из корнишонов. Свернутый пополам счет лежал под одной из мисок. Здесь было принято оплачивать все счета за один раз, перед тем как клиент покидает заведение.
Мы принялись рассматривать посетителей. Судя по тому, что здесь находились люди в приличных костюмах и в рабочих комбинезонах, среди посетителей были представители разных классов.
Мы стали вполголоса переговариваться о том, как провели этот вечер. Мы проехали на пригородном поезде, смогли разобраться в схеме метро, съели по отличному стейку и чувствовали себя немного опьяневшими и приятно расслабленными. Вот выпьем еще по паре пива и решим, что делать дальше.
Вскоре один из сидевших за столом парней обернулся и сказал: «Привет». Очевидно, наши соседи хотят завязать с нами разговор. В то время я еще довольно плохо говорил по-испански, а Эуан вообще не знал этого языка. Но, как часто случается во многих странах мира, наши собеседники немного понимали по-английски, и мы начали разговор на этом языке.
– Да, мы впервые в Буэнос-Айресе.
– Да, нам тоже очень нравится этот город.
– Нет, мы не туристы. Мы здесь работаем и совсем недавно приехали в страну.
Наши собеседники представились: Карлос, Рауль, Андре и так далее. Мы также представились, и разговор продолжился.
– Да, мы заметили, что здесь очень много красивых девушек.
– Нет, на футбольном матче мы еще не были, но скоро сходим. Насколько нам известно, в районе Квилмес есть своя хорошая футбольная команда.
– Да, мы в курсе того, что чемпионат мира по футболу 1978 года пройдет в Аргентине.
Я подозвал официанта, или mozo по-испански, и заказал еще пару пива.
– Не-не-не, мы точно не американские гринго. Мы британцы.
– А-а-а, я понимай, значит, вы англичане? Вы живете в Лондрес, верно? – спросил Карлос.
– Ах, нет! Йа не англичанин! Йа из Олста, – сказал Эуан.
На лицах наших собеседников было написано полное непонимание.
– Йа из Ойрлендии!
Не забывайте о том, что даже мне зачастую было очень непросто понять Эуана, а нашим новым друзьям и подавно. К тому же Эуан сильно выпил и стал растягивать и слегка зажевывать слова. Я быстро объяснил, что Ольстер – это не Англия и не Ирландия. Мне казалось, что я удачно разрулил и разрядил потенциально опасную ситуацию, но был крайне удивлен следующим вопросом:
