От КОМАНАЫ и ЗНАМЯ, где принадлежу, хоть в поле, обозе или гарнизоне, никогда НЕ ОТЛУЧАТЬСЯ, но за конным, пока жив, следовать буду и ВО ВСЕМ ТАК СЕБЯ ВЕСТИ И ПОСТУПАТЬ, КАК ЧЕСТНОМУ, ВЕРНОМУ, ПОСЛУШНОМУ, ХРАБРОМУ И РАСТОРОПНОМУ СОЛМТУ НААЛЕЖИТ.
В чем да поможет мне ГОСПОДЬ БОГ ВСЕМОГУЩИЙ. В ЗАКЛЮЧЕНИЕ ЖЕ СЕЙ МОЕЙ КЛЯТВЫ ЦЕЛУЮ СЛОВА И КРЕСТ СПАСИТЕЛЯ МОЕГО. АМИНЬ».
Прежде чем попасть на корабль, каждый новобранец проходил четырехмесячный курс строевой подготовки — до 14–17 часов в сутки. Обычно муштру молодых матросов поручали офицерам пехотных полков, в помощь которым давали так называемых «стрелков» — унтер-офицеров, прошедших курс Морской учебно-стрелковой команды.
Любопытно прочесть несколько выдержек из приказа 1913 года, автором которого является контр-адмирал (будущий вице-адмирал) Павел Левицкий (1859–1938), начальник Бригады подводного плавания Балтийского моря:
«…Теперь же приступить к строевому учению и обучению гимнастике в сопровождении хора музыки… Командирам судов бригады принять строгие меры к превращению такого[20] хождения нижних чинов, которые должны всегда идти вместе, фруктом под начальством старшего. Одиночное хождение нижних чинов по время работ указывает на беспорядок в части…»
Особое место для каждого матроса-новобранца занимала так называемая «словесность». Ее суть состояла в обучении будущих нижних чинов основам строевых уставов, а также своего рода «правилам выживания» в береговом флотском экипаже и на боевом корабле. В приложении к книге приведена выдержка из книги Алексея Новикова-Прибоя «Капитан первого ранга», из которой можно (естественно, со скидкой на убеждения автора) понять систему преподавания «словесности» инструкторами — «обучающими».
«Словесность» заключалась в изучении по три-четыре часа в день уставов, прививании основ чинопочитания, включая тупую зубрежку имен августейших особ, а также фамилий флотского, экипажного и корабельного начальства. Молодых матросов учили правильно отдавать честь. Естественно, случались и курьезы. Так, один из новобранцев в ужасе отдал честь увешанному галунами швейцару, приняв его за «сверх-адмирала».
Впрочем, у «словесности» была и другая задача. Дело в том, что часть призывников происходила из районов, населенных народностями, плохо знавшими русский язык. Методы обучения были жесточайшими — для того чтобы первогодок повернул налево по соответствующей команде, его били по левой щеке, а если повернуть было нужно направо — то по правой. «Стрелки» часто усердствовали настолько, что новобранцев замертво уносили в лазарет.
В первые четыре месяца матроса обычно не выпускали за пределы экипажа — разве что в качестве помощника более опытного моряка. Тем более что узнать новичка было очень просто — не принявшие присяги не имели на бескозырке ленточек. Примечательно, что старшему матросу необходимо было отдавать честь «за себя и за того парня» — новобранец должен был смотреть в оба и учиться.
Признаком хорошего командира была постоянная забота о нижних чинах. Так, если летом, в сухую погоду, матросам на парусных кораблях разрешалось днем ходить босиком (деревянная палуба неплохо прогревалась), то с наступлением вечера им было положено надевать обувь. Брюки, чтобы «понапрасну не топтать», носили подвернутыми (это назвалось «по-матросски»).
Или, например, вот извлечение из приказа будущего вице-адмирала Владимира Корнилова (1806–1854), героя обороны Севастополя в 1854–1855 годах. На момент составления данного документа он в чине капитана первого ранга командует парусным линейным кораблем «Двенадцать Апостолов» Черноморского флота;
«Летом в ночные вахты, вахтенным командирам не дозволять нижним чинам выходить без одежды на верх: это весьма способствует простудным болезням, и поэтому должно быть взято за правило, по раздаче коек, командовать “вахтенным надеть фуфайки!” и вместе с тем приставить унтер-офицера к гальюну, чтоб не допустить туда подвахтенных[21] без платья».
Теперь перейдем к системе воинских званий для нижних чинов. Отметим, что командиры кораблей еще со времен Петра Великого отвечали за подготовку младших командиров:
«Капитан должен выбирать людей в ундер офицеры из добрых матрозов, достойных без похлебства, под штрафом заплатить убытки ЕГО ВЕЛИЧЕСТВУ от того присходимыя».
Высшим унтер-офицерским чином был чин фельдфебеля, который присваивали боцманам — строевым и береговым. Боцман, кстати, это должность, а не воинское звание.
Старший боцман (боцманов могло быть на судне несколько) был хозяином палубы и человеком, с которым даже командир боевого корабля не гнушался в ряде случаев и посоветоваться и обратиться по имени-отчеству. Более того, в Российском Императорском флоте существовал любопытный обычай. Когда на корабле менялся командир, уходивший офицер обязательно должен был расцеловаться со старшим боцманом.
Корабельный старший боцман имел старшинство перед всеми унтер-офицерами; он был обязан знать по имени всех нижних чинов. По отношению к матросам и унтер-офицерам старший боцман пользовался правами вахтенного офицера.
Впервые понятие «боцман» встречается в документах о постройке первого российского мореходного парусного корабля европейского типа «Орел». Правда, понятие это звучит как «ботеман» и «бутман».
Впрочем, среди унтер-офицерских чинов был такой, как боцманмат. Соответствовал он сухопутному старшему унтер-офицеру, а производили в него унтер-офицеров второй статьи по особой аттестации и при наличии годичного стажа Чаще всего боцманматами становились рулевые, водолазы и марсовые.
Боцманмат в случае необходимости исполнял обязанности боцмана и должен был знать такелажные работы, правила подъема и спуска рангоута, вопросы вооружения корабля, компас, управление рулем и шлюпкой под парусом.
Ниже боцманмата стоял унтер-офицер первой статьи, в которые производились унтер-офицеры второй статьи с годичной выслугой. В унтер-офицеры второй статьи (до 1910 года — в квартирмейстеры) обычно выдвигали выпускников разного рода школ младших специалистов.
На несколько категорий делились и собственно матросы.
Матросом первой статьи мог стать либо выпускник школы специалистов, либо человек, прослуживший матросом второй статьи не менее восьми месяцев. А в матросы второй статьи производили уже после первоначального строевого обучения в береговом флотском экипаже.
В 1910-х годах ежемесячное жалование матроса второй статьи в Балтийском и Черноморском флотах составляло 75 копеек, а матроса первой статьи — один рубль. Несколько больше получали «на руки» нижние чины Сибирской флотилии. Матросу первой статьи полагался один рубль 45 копеек, а матросу второй статьи — один рубль пять копеек.
