Уговорить Антона оказалось даже легче, чем соблазнить денежкой гордое дитя степей.
– Я легко! Запросто! – восклицал Бартоломью, пыша энтузиазмом, точно газовая горелка – жаром.
– Мне не надо запросто. Мне нужно вовремя. Необходимо отвлечь охранника, – твердил я, помня о том, что излишний энтузиазм погубил не одно хорошее дело, – чтобы он пять минут не пялился на монитор. Неси пургу, что ты явился фотографировать интерьер, размахивай «лейкой», редакционным удостоверением… только в руки ему не давай.
– Я все понял.
– Точно так же сказал Василий Иваныч Петьке, а затем утоп в реке Урал, – сурово напомнил я. – Сверим часы. Ровно через десять минут, в десять ноль пять, начинаем операцию «Али-Баба».
– Почему Али-Баба? – спросил Аркадий.
– А потому, что в наличии имеется пещера с сокровищами, в которую нужно проникнуть, – ответил я. – Ну а сорок разбойников наверняка тусуются где-нибудь неподалеку. Итак, Антон, повторяю задание: ты входишь вон в ту дверь и отвлекаешь охранника…
Через пять минут, убедившись, что Бартоломью вроде бы все усвоил, я поспешил на рандеву с таджикским союзником. Тот обнаружился на месте – с метлой в руках и жадной опаской в глазах.
– Ты не террорист, а? – проявил неожиданную подозрительность этот доморощенный Равшан.
– Где я бомбу спрятал, по-твоему? – спросил я, глядя на часы. – Даже пистолета нет. Все, пошли…
Настал самый ответственный момент – если Антон не слажает, то охранник не заметит, что я проник в здание. А если слажает, то внутри меня ждет «радушный» прием…
Мы подошли к двери, оказавшись в поле зрения висевшей над ней камеры. Я отвернулся, чтобы на пленку не попала моя харя. Таджик прислонил прямоугольник пропуска к панели сканера, тот пикнул, замок с негромким щелчком открылся. Сделав пару быстрых шагов, я оказался внутри «пещеры с сокровищами».
– Теньги тавай, – дитя степей протянуло замурзанную ладошку.
– Держи. Заработал честно, – я выдал союзнику положенное вознаграждение и затопал в глубь здания.
Судя по тому, что никто не спешил меня встречать, все обошлось.
Офис Церкви Святой Воды я обнаружил на втором этаже, в самом конце коридора. Толкнул дверь с висящим на ней крохотным крестом и оказался в просторном, неожиданно темном помещении.
На шорох обернулся сидевший за письменным столом лупоглазый тощий тип в сером костюме.
– Вам кого? – осведомился он.
– Ну, как же? – искренне удивился я. – Хочу найти своих собратьев по вере! Постигнуть истинную суть полета Мухаммеда в рай, а также хождения Христа по водам Гефсиманского сада! Раскрыть природу Будды. Короче говоря, узнать, почем тут опиум для народа!
Неся всю эту галиматью, я приближался к столу и изучал обстановку.
Полутьму создавали опущенные жалюзи, а вообще помещение менее всего напоминало резиденцию религиозной организации. Никаких священных символов, даже книг, обычный офис – столы с мониторами, здоровущий принтер-ксерокс на тумбочке, пластиковые папки в шкафу.
Разве что в углу располагался огромный аквариум, заполненный то ли тиной, то ли на редкость мутной зеленоватой водой. Да на полке, висевшей на стене, стояли несколько статуэток из черного камня.
– Вы сумасшедший? Как вы сюда попали? – в голосе лупоглазого появились истеричные нотки.
– Вот тут ты меня уел, приятель, – я без приглашения опустился на стул для посетителей и решил, что здесь сработает тактика «удара в лоб». – Я, собственно, пришел насчет убийства.
Лупоглазый вздрогнул, нервно заморгал.
– Какого убийства? – спросил он.
– А того, что было совершено вчера на берегу одного из водохранилищ Московской области, – туманно ответил я. – У нас есть основания предполагать, что к нему причастна ваша церковь.
Надо брать этого типа за жабры, пока он испуган.
– Вы что, нет. Этого не может быть… – заговорил он быстро, подобострастно. – Откуда такие сведения?
– Мы мирные люди, и наш бронепоезд, и все такое? – Я ухмыльнулся, а едва собеседник чуточку расслабился, вновь перешел в атаку. – От свидетелей! Прихожан вашей церкви видели на месте преступления!
– Там не могло быть свиде… – он осекся, но было поздно.
– Где «там»? И почему вы так уверены, что свидетелей не могло… – тут я сбился, поскольку мне показалось, что в заполнявшей аквариум мути мелькнуло что-то похожее на гофрированный шланг.
– Я не желаю с вами разговаривать! – запищал лупоглазый. – Предъявите документы!
– Это можно, – я полез в карман джинсов, собираясь достать редакционное удостоверение и еще слегка повалять дурака. – Наше отделение занимается такими преступлениями, как…
Тут я сбился во второй раз – неслыханное дело! – поскольку взгляд мой зацепился за одну из статуэток на полке. И этого взгляда оказалось достаточно, чтобы сердце мое заледенело, а волосы на затылке зашевелились.
Фигурка была высотой сантиметров двадцать, и изображала она сидящую человекоподобную тварь с крыльями за спиной. Тело ее покрывала чешуя, на конечностях имелись длинные когти, а с похожей на осьминожью башки свешивались пучки длинных щупалец.
Вроде бы ничего жуткого, в любом фильме ужасов можно встретить гадов померзостнее. Но все же эта статуэтка вызвала у меня страх, да такой сильный, что я на миг онемел.
– Документы! – повторил лупоглазый, и тут негромко щелкнула открывшаяся дверь.
В офис Церкви Святой Воды вошел высокий холеный старикан с блестящей лысиной и черными, глубоко посаженными глазами. Блеснул бриллиант в зажиме на галстуке, качнулся рукав дорогого костюма, открывая золотой «Ролекс» за бешеную тьму баксов.
Выражение лица моего собеседника изменилось – ярость ушла, испуг усилился, но к нему добавилось подобострастие.
– Кто это? – спросил старик голосом гулким, как эхо горного обвала.
Кожа у лысого была смуглой, двигался он странно, скособочившись, но не похоже, чтобы это ему особенно мешало. Говорил по-русски с легким, почти неслышным акцентом.
Иностранец? Полинезийский вождь этого святоводного балагана?
– Не могу знать, – ответил лупоглазый, вскакивая. – Ворвался только что, вопросы задает…
Старик посмотрел на меня, черные глаза вспыхнули злобой и презрением.
– Наглый безмозглый писака, – холодно сказал он. – Сам уйдешь или мне охрану вызвать?
– Сам.
Я поднялся, и в этот момент ощутил запах – дорогой парфюм, который лысый, судя по всему, лил на себя ведрами, и под ним – резкую, вызывающую отвращение вонь.
Ту самую, что я уловил на месте убийства.
Так что, этот холеный дедуган был на берегу Клязьминского водохранилища?
