Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
Какая-то полная дама, отдыхавшая совсем рядом, на лежаке, услышала эту фразу и мигом подскочила, сдвинув на кончик носа солнцезащитные очки: «Так, а кто это к нам, тюленям, пожаловал? Сушеной вобле здесь не место!»
Элла вдруг схватилась за сердце, повернулась к даме и произнесла теперь уже громко дрожащим от возмущения голосом: «Как вы меня назвали? Сушеной воблой?» «Послушайте, так нельзя!» – возмутился Евдоким, повернувшись к даме.
Откуда ни возьмись появился муж плотной дамы, вступился за жену… Начался скандал, дело чуть не до драки дошло, но, к счастью, появилась охрана, развела две противоборствующие стороны.
Тогда еще Евдоким ничего толком не понял, что же это такое произошло. Ехал в машине, пытался успокоить сидевшую рядом рыдающую жену (искупаться так и не получилось) – что, мол, ничего страшного, недоразумение…
Потом, уже осенью, Элла на вокзале в Москве опять осуждающе и прямо в лицо высказала свое «фи!» полненькой девице, на ходу жующей беляш… Девица оказалась не из тех, кто готов снести любое замечание, и тоже возмутилась. Опять дело чуть не кончилось дракой. Жена, похоже, считала своим долгом отчитывать полных людей за то, что они едят, пьют, любят и носят обтягивающую одежду.
А что было в феврале, когда они, Евдоким с Эллой, летели в Италию, а рядом с ними в салоне самолета расположилась дама весьма объемной комплекции… Элла тогда целый спектакль устроила, как только их обоих не высадили… Именно тогда Евдоким и понял, что у его жены какой-то пунктик насчет лишнего веса у окружающих ее дам.
Но если бы дело только этим пунктиком и ограничилось…
– Куда ты ушел? Мы еще не договорили. – Дверь распахнулась, и на кухню ворвалась Элла.
– Хочешь чаю? – обреченно предложил Евдоким.
– Ты тряпка, ты это знаешь? Ты не способен постоять за меня. Рядом с тобой я не чувствую себя в безопасности.
– Я тебе не нянька. Мне это все надоело. На. – Евдоким протянул ей чашку.
Элла оттолкнула его руку, чай пролился на пол, обжег Евдокиму руку.
– Черт, ты совсем рехнулась, мать, – сморщился он, сунул руку под кран с холодной водой.
– Я тебе не мать. Твоя мать, если ты помнишь, была сам знаешь кем… И как только ее твой отец терпел…
– Элла, я тебя прошу, не трогай мою маму, – уже с угрозой произнес он.
– Ты и ее защищаешь, да? Ты всех защищаешь, только не меня… – Жена с размаху дала Евдокиму пощечину. – Скотина! Урод! Ну ударь меня, ударь! – закричала она ему прямо в лицо, подойдя совсем близко.
Это был тот самый момент, которого Евдоким больше всего боялся. Каждый раз он давал себе слово – всё, случись еще так, он найдет в себе силы сдержаться. И каждый раз проигрывал эту битву. Потому что Элла уж неизвестно как, но умела закрутить ситуацию до самого предела.
Раз – и он срывался.
Вот и в этот раз вопреки всем своим надеждам он не выдержал и ударил жену. Вернее, схватил ее за волосы и отшвырнул от себя. А чего там швырять хрупкую, маленькую, тоненькую женщину… Она взяла да как пушинка через всю кухню и перелетела. Элла буквально впечаталась в противоположную стену и даже как будто прилипла к той на мгновение. А затем медленно сползла вниз, оставляя на стене темно-красный след. Рухнула на пол, подогнув тонкие босые ноги. Подняла лицо вверх – из носа у жены текла кровь, на скуле темнела, наливаясь малиновым, ссадина. «Что я наделал…» – с мрачным отчаянием подумал Евдоким.
Элла качнулась, застонала. И зарыдала, сцепив перед собой руки, с текущей по лицу кровью, зарыдала страшно, как в последний раз в жизни. Она рыдала, а он стоял и молчал, не понимая, как такое опять могло произойти. Как он мог поднять руку на эту маленькую, хрупкую женщину, на свою жену, единственного родного человека, оставшегося у него в жизни…
Холодный ужас все сильнее и сильнее захватывал Евдокима. И совсем не важно было, что Элла сама и довела эту ситуацию до точки кипения. Мало ли что она там довела, но он-то, мужик – должен был сдержаться и не бить женщину до крови?
Евдоким упал, вернее, тоже рухнул на пол, на колени, попытался обнять Эллу:
– Прости…
– Оставь меня… оставь меня! – сдавленным голосом, сквозь рыдания прошептала жена. Оттолкнула Евдокима, опять зашлась в страшных рыданиях, от которых у него холодело сердце.
– Дай я посмотрю… у тебя кровь.
– Уйди!
– Послушай, надо к доктору…
– Уйди, я сказала.
– Я идиот. Я скотина.
Евдоким пытался обнять жену, она отталкивала его руки и рыдала, рыдала… До тех пор, пока силы у нее не кончились. Тогда Евдоким отнес ее в ванную, там принялся осторожно отмывать от крови.
– На вот пакет со льдом, приложи к переносице и к скуле. Держи, держи, я тебя умоляю! Где еще болит? Здесь? Здесь?
Элла уже не рыдала, а просто подергивалась, словно в агонии.
Евдоким перенес жену на кровать, задернул шторы, чтобы вечернее солнце не беспокоило заплаканные глаза жены. «Когда это вечер успел наступить, ведь только что утро было?» Мужчина лег с Эллой рядом, обнял ее. «Как я мог… ее, которая нежнее нежного…» – Он целовал жену в мокрые волосы, целовал ее руки.
– За что ты меня ненавидишь, за что… – едва слышно, со стоном пробормотала она.
– Я тебя люблю.
– С такой злостью, с такой яростью… Опять руку на меня поднял! Ты меня точно ненавидишь. Я тебя раздражаю, я давно заметила.
– Я тебя люблю! Ты меня своей пощечиной просто спровоцировала…
– Тебе плевать на мое мнение, на мои чувства. Ты всегда на стороне других людей. Ты именно меня считаешь виноватой во всем…
– Это я виноват, только я. Прости. Пожалуйста, прости.
– Я для тебя чужая. Я не нужна тебе. Я тебя раздражаю. Зачем же ты тогда живешь со мной, зачем?..
– Ты не чужая, ты самая главная для меня!
Элла долго укоряла мужа – шепотом, сквозь плач, бессильным от отчаяния голосом, а Евдоким чем дальше, тем сильнее ощущал свою вину. И главное, в нем все больше росло желание.
Он целовал мокрые от слез щеки жены, а самого чуть не разрывало изнутри… Элла жалобно стонала, и он тоже, уже не в силах сдерживать себя.
– Нет. Уйди. Я тебе только за одним нужна, ты меня не считаешь за человека…
– Элла, детка…
– Уйди. Ты меня убиваешь. Уйди!
Она отталкивала Евдокима, но вместе с тем он видел в полутьме, как она кусала себе губы. Дышала тяжело, и ее тело отзывалось на каждое его прикосновение. Элла вскрикивала, и эти короткие негромкие вскрики заводили мужчину еще сильнее.
Воздух в спальне давно стал плотным, горячим – словно огнем жег обнаженную кожу. Каждое прикосновение друг к другу, кажется, отзывалось фонтаном искр. Наконец они соединились, и это были невероятные, фантастические ощущения, ни с чем не сравнимые. Элла продолжала что-то говорить задыхающимся, тающим, прерывающимся голосом, и Евдоким тоже отвечал ей, и сам не помнил, что говорил.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
