Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 30
Джонатан после легкого ужина из свежего салата и запеченной белой рыбы открыл компьютер, чтобы проверить почту и поработать. Что-то в ящике входящих писем насторожило его и прогнало вечернюю сонливость. На следующее утро он так и не появился на катере.
В десять утра он был не на море, а в аэропорту.
А в одиннадцать – в небе. В самолете, который вез его в не известном нам пока направлении.
Глава 13.
На рассвете самолет Берты приземлился в Стокгольме.
В это раннее утро солнце пробивалось сквозь серый щит затянутого облаками неба, в воздухе витал запах кофе и первой застенчивой зеленой листвы. Все это смешивалось в обволакивающий и сладковатый вкус весны, тот самый вкус, который подталкивает нас к изменениям, к чему-то новому. К хрустящей обложке новой книги, вороху новых чарующих платьев, путешествию в новое кафе на соседней улице.
Берта была полна решимости изменить свою жизнь, работу, отношение к самой себе и окружающим.
В ее новом доме с вишневыми ставнями в Баварии фрау Матильда помогла ей составить гардероб из волшебных сундуков времен бабушкиной молодости. Часть нарядов обновили, переделав по вкусу Берты, и теперь она выглядела обворожительно. На работу в городской архив шла красивая молодая женщина, утонченная и женственная. На ней была яркая гранатовая юбка, которая покачивалась при ходьбе, как лепестки тюльпана, белоснежная блузка.
Янтарные волосы были заплетены в тугую косу и перевязаны лентой.
Решительность никогда не была сильным качеством ее характера, но сейчас Берта шла таким решительным шагом, что, казалось, вбивала туфлями гвозди в набережную озера Меларен.
Берта уже так явно представляла себе счастливую и уютную жизнь в доме, затерянном у подножия завораживающих Альп, что ее работа сейчас воспринималась ею как легкий соломенный шалаш, который нужно было смести со своего пути. Ей хотелось сразу пройти в кабинет начальника отдела и лишь затем, оборвав эту тягостную прочную нить, поделиться с коллегами своим предвкушением счастья и перемен.
Но ее появление оказалось слишком неожиданным. Еще никогда прежде коллеги не видели Берту такой элегантной, красивой и радостной. Она возвращалась с похорон, и все готовились утешать ее, ободрять, предлагать свое сочувствие и помощь наперебой друг другу, как румяные от мороза продавцы угощают пирожками на рождественской ярмарке. А Берта вошла сияющая, как благоухающий цветок, и сотрудницы не были готовы к этому.
Такова женская натура – иногда женщине проще проявить сочувствие и сострадание, чем восхищение.
Но все же одна коллега особенно дружелюбно относилась к Берте и встретила ее очень ласково:
– Как ты, дорогая? Как все прошло? Я рада, что тебе уже лучше! – просто и искренне поприветствовала Берту фрау Хельга.
Она всегда носила твидовые костюмы с юбкой-карандаш и пудровые туфли-лодочки, являя собой образец сдержанности и изящества. Волосы, которые она убирала высоко на затылке, были уже чуть-чуть присыпаны сединой, словно яблочный пирог сахарной пудрой.
– Благодарю Вас, фрау Хельга! – с улыбкой ответила Берта, ставя сумку на стул. – Все прошло спокойно. Я еще не в полной мере осознала нашу утрату. Пока что мне кажется, что бабушка Луиза рядом со мной и поддерживает меня. Она была очень мудрой и доброй женщиной.
– Подскажите, пожалуйста, шеф у себя? – вежливо осведомилась Берта у секретаря.
– Да, прошу вас, проходите, – ответил ей молодой юноша-студент, который проходил здесь стажировку. От Берты не укрылся его восхищенный взгляд, и это только добавило ей уверенности. Дверь плотно закрылась, и до коллег долетали только обрывки разговоров. В завершение беседы они услышали громкий и возмущенный голос шефа:
– Променять Стокгольм, блестящий деловой город, на какую-то деревушку в горах!
Однако он взял себя в руки и сухо добавил:
– Впрочем, это ваше личное дело. Я все подписал, можете забрать все ваши бумаги.
Берта вышла от него ничуть не расстроенная и не смутившаяся. Все в недоумении переглядывались между собой. Куда пропала прежняя зажатая и робкая Берта?
Берта, заметив, что наступило время обеда, с удовольствием пригласила всех в соседнее кафе и там, за чашечкой вкуснейшего кофе с марципановым печеньем, поведала коллегам о своих мечтах и планах, о безмятежной
жизни в уютном баварском домике, изредка потревоженном лишь пением скрипок и горных ветров.
На нее орехами сыпались вопросы: «А на что ты будешь жить? Где работать? С кем общаться?» Но для Берты все эти вопросы казались орешками Золушки, а под каждой скорлупкой пряталась возможность. Цель. Мечта.
Она чувствовала сердцем, что поступает правильно, и что главное – это найти в себе смелость приоткрыть свой сундук с мечтами и трудиться, а дальше… Дальше все сложится, как красивейшая флорентийская мозаика. Она готова была к поискам работы и возможным трудностям.
Но сейчас она училась плыть по течению жизни.
Училась доверять.
Глава 14.
Джонатан ехал из аэропорта в дом, где жили его отец с мачехой. Отец написал ему письмо и попросил приехать, а Джонатан знал, что тот не стал бы беспокоить по пустякам. Поезд шел медленно, мерно стуча колесами по рельсам, и перед Джонатаном, как в замедленной съемке, мелькали воспоминания из его детства и юности.
Он родился в пригороде Стокгольма, усеянном небольшими домами, наполненными белой мебелью, легкостью, воздухом и дружбой. Родительский дом стоял на холме, откуда открывался вид на долину и Балтийское море, и по утрам маленького Джонни будил крик чаек, потревоженных ветром или солнечными бликами.
Отец Джонатана, крепкий и решительный высокий мужчина, имел благородную внешность: отличную осанку, правильные черты лица, смелый открытый взгляд. Немудрено, что он покорил маму, как и многих других девушек в городке.
Мама, напротив, имела очень мягкий и добрый нрав,
была хрупкой и женственной, но очень сильной духом.
Дом она вела радостно и легко, и во всем чувствовалась
ее любовь: от разбросанных повсюду самодельных нарисованных открыток до веселых ярких занавесок и вкусных завтраков.
У Джонатана сохранилось много счастливых воспоминаний. С двумя младшими братьями и толпой соседских ребятишек они устраивали гонки на велосипедах, играли в футбол, жгли костры и пекли картошку. Ловили в пруду головастиков и смотрели, как те превращались в лягушат. Придумывали целые приключения, рисовали карты сокровищ, забирались на деревья, гуляли в лесу. Не было и дня, чтобы летом ребята вернулись домой вовремя, или чистыми, или и то, и другое вместе.
Но мама редко бранила их за это – детство должно быть настоящим: с ветром в разгоряченной голове, пением лесных птиц, со вкусом дикой земляники и запахом костра.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 30
