В пятницу Даммлер заехал к леди Мелвин, чтобы отправиться с нею на раут, который с удовольствием манкировал бы. Тетка уже ждала его, готовая к выходу: на ней высился невероятный пурпурный тюрбан, и вся она искрилась от бриллиантов.
— Ты прямо ходячая витрина, Хет, — съязвил Даммлер.
— Вообще-то я так плохо оделась потому, что весь день читала вторую книгу этой мисс Маллоу, которую ты мне посоветовал прочитать. Вот только что отложила «Кошку в саду».
— Звучит чудовищно интересно, — пропел Даммлер, прикрыв зевоту. — Так это про домашних животных?
— Нет, дорогой, речь идет о двуногой кошке. О такой же старой деве вроде меня, которая, притаившись в саду, видит много такого, чего ей видеть не следовало бы, и обо всем этом рассказывает.
— Чего тоже делать не надо бы. Трудно представить, что подобные легкомысленные вещи выходят из-под пера мисс Маллоу.
— Ты просто ее не знаешь, — рассмеялась леди Мелвин.
— Откуда мне ее знать? — парировал Даммлер. — Только не говори, что ты с ней знакома.
— Я действительно познакомилась с ней. Ее привела на прошлой неделе Фанни Верней, и все время дулась на свою протеже за ее дерзости.
— У меня такое впечатление, что мы говорим о двух разных особах. Моя мисс Маллоу не способна не то чтобы на дерзости, а даже на банальности.
— Может, в глаза тебе и не способна, а вот за глаза она тебя по косточкам разложила.
— Не может быть! — искренне изумился Даммлер. — И что же она обо мне говорила? Мы же, в сущности, не знакомы. Что дурного она может наплести обо мне?
— Она высказалась критично не о тебе, а о твоем творчестве.
— Но мне припоминается, что она пела дифирамбы моим «Песням».
— А ты как-нибудь спроси ее, что она о них на самом деле думает.
— Я тебя спрашиваю, Хетти. Что она обо мне говорила?
— Ах как мы вскинулись! Погладили против шерстки! Коллеге-писательнице и слова сказать нельзя против твоих творений, так, что ли? Да и ничего уж такого она не сказала. Просто заметила, что трудно представить, как можно в один день спасти девушку и спастись самому от индейцев, а потом как ни в чем не бывало явиться на бал да еще развлекаться с женой губернатора. Между нами говоря, она попала в яблочко, разве не правда?
Даммлер пожал плечами:
— Я же не романист, чтобы следить за временем. Я поэт. А что еще она говорила?
— Ей не нравится, что ты весь мир превратил в задник для своих сцен. Она пообещала в следующем романе отправить свою героиню в космос, чтобы заткнуть тебя за пояс по части всяких чудес.
— Что ж, пусть попробует себя на этом поприще. Я не описывал моих путешествий на звезды. А она пишет в таком духе?
Леди Мелвин весело рассмеялась:
— Ничего подобного. Это она так развлекалась. А в своих книгах мисс Маллоу целиком на грешной земле. И это у нее здорово получается. Возьми почитай.
— Я не читаю романов.
— А ты почитай. Готова спорить, что не пожалеешь.
Он взял в руки «Композицию» и перелистал.
— Что ж, пожалуй. Посмотрю как-нибудь перед сном. Надеюсь, быстрее засну.
— Вот и посмотрим, — с иронией бросила мисс Мелвин. — Кстати, на случай, если вам придется еще раз увидеться. Она знает, что ты дал мне ее книги — в тот самый день, как она тебе их прислала, так что не опростоволосься!
Даммлер потеребил свою глазную повязку.
— Уж не оттого ли она разъярилась? Я ей сказал, что мне ее книга очень понравилась.
— Так ты ее еще раз видел? — Леди Мелвин, естественно, не льстила себя надеждой руководить романтическими похождениями своего племянника, но искренне интересовалась его делами.
— На прошлой неделе. И нашел ее невероятно скучной. Слова из нее не выжмешь. Зато ее дядюшка прямо находка.
Хетти пыталась вытянуть из него больше информации, видя по его улыбке, что он чего-то недоговаривает, но Даммлер не стал потворствовать ее праздному любопытству.
Раут оказался скучным, и лорд Даммлер первым сбежал с него, дав дурной пример другим гостям. Он поехал в клуб, где оставил за карточным столом половину суммы, выигранной на прошлой неделе. Оттуда отправился домой, и, когда уже собрался выйти из экипажа, рука его наткнулась на три тоненьких томика мисс Маллоу. Пожав плечами, Даммлер прихватил их с собой.
Время было не позднее. Отхлебнув немного эля, он открыл первый томик и стал его листать, задерживаясь то там, то сям. Некоторые удачные фразы и описания показались ему забавными, и он стал читать с самого начала. В отличие от тетушки Даммлер читал быстро. Было уже довольно поздно, когда он наконец решил отправиться спать. За это время он одолел уже вторую книгу. А с утра, до завтрака, успел дочитать и третью, и его можно было смело внести в растущий список поклонников творчества мисс Маллоу.
Если бы ему заранее сказали, что это роман о молоденькой старой деве и ее занудной тетушке, проживающих в тихом местечке, где нет никаких романтических персонажей, кроме провинциальных соседей, он не раскрыл бы книгу. И тем не менее, несмотря на то, что в романе, в сущности, почти ничего не происходило, он продолжал читать страницу за страницей, пытаясь узнать все о чувствах и мыслях самых обыкновенных людей. Все было удивительно реалистично, а в этом, как он понимал, и заключалась вся соль. И духа не было тех невероятных приключений, о которых писал он. Одна ужасающая голая правда, но это была литература. Даммлер некоторое время сидел и размышлял над этим, и чем больше сравнивал писание чопорной старой девы со своими поэмами, тем большее испытывал недовольство собой.
Теперь, когда он познакомился с дядюшкой мисс Маллоу, он легко признал его в музицирующей даме из «Композиции». Даммлер искренне восхищался тем, как писательница превратила все в пародию; и это скучная дама, у которой, казалось, никогда на устах не было улыбки. Конечно, она прекрасно знала, что старый чудак в жизни не прочел ни книги. О ком же она писала во втором своем романе? Теперь он не сомневался, что прототип — лицо реальное, и горел желанием познакомиться с ним.
Утомленный чтением, к вечеру Даммлер отправился на званый обед, где его посадили рядом с Молчуньей-Джесси, известнейшей в Лондоне болтушкой. Он с улыбкой представил, что могла бы сделать из нее мисс Маллоу. Поскольку Молчунья не умолкала ни на секунду, он мог не обременять себя заботой о поддержании разговора и потому опять стал думать о мисс Маллоу и по внезапному душевному движению решил, что непременно нанесет ей визит, увезет ее от напыщенного дядюшки и попробует вызвать на откровенность. Ему казалось, что это будет сделать очень легко. А свет! Только представить себе, какие пересуды начнутся, когда его увидят вместе с неизвестной молоденькой старой девой! От одной этой мысли он пришел в восторг.
Проснувшись на следующее утро, Даммлер вспомнил о своей идее и решил осуществить ее, не откладывая в долгий ящик. И первым делом отправиться к мисс Маллоу. Не без удивления он заметил, что немного волнуется. Вот так дела! Он тертый калач, с принцами и принцессами на дружеской ноге, привык флиртовать с герцогинями и графинями и никогда не испытывал беспокойства! А тут идет к никому не известной девице и весь как на иголках! Даммлер вдруг понял, что это она будет оценивать его, как преспокойным образом оценивала своего дядюшку, и ничтоже сумняшеся заявит, что он не стоит и ломаного гроша. Что ей придет в голову написать о нем, Даммлере, если она решит ввести его в один из своих романов? «Джентльмен, бросивший к своим стопам все общество с помощью повязки на глазу и посредственных виршей…»
