Тот посмотрел на нее и шепотом повторил имя хозяина, а потом бросил хворост на землю и собрался бежать, однако Сара схватила его за руку и остановила, сама удивляясь, как ей это удалось.
– Дай Эли время устроить его поудобнее.
Побелев от ужаса, мальчик прошептал:
– Что, так плохо?
Сара проглотила комок в горле.
– Плохо.
– Он захочет видеть меня, – сказал Райс.
– Конечно, – мягко подтвердила она. – Но сейчас нужно немного подождать. К тому же хворост нам все равно понадобится.
Они вместе собрали ветки и молча пошли к каравану.
Из фургона с припасами вылезли преподобный Флинор и мистер Уильямс. Кивнув Саре и Райсу, священник сказал:
– Мы отнесли мистера Милберна сюда. Мистер Эли с ним.
Мрачное выражение его лица не сулило ничего хорошего.
– Спроси, можно ли нам войти, – велела Райсу Сара и подтолкнула мальчика вперед.
Он подчинился, а она смотрела, как он идет между разложенными ящиками с провизией, и думала о еде, которую готовила всего несколько минут назад.
Ах, если бы вернулся Эли, обругал меня за испорченный ужин, сказал, что хвороста недостаточно, или что-нибудь еще, после чего жизнь снова вошла бы в свою колею! – с тоской думала она.
Вскоре Райс вышел из фургона и сел у костра. Увидев вопросительный взгляд Сары, он только молча покачал головой. Ужин был готов, но никто не хотел есть. В лагере было тихо, как в полночь.
Наконец появился Эли. Он шагнул к костру и наполнил миску похлебкой.
– Ешь, – сказал он, протянув ее Рай-су. – И ты тоже, – обернулся он к Саре. – Помолчав, пока они не взялись за ложки, он сообщил: – Я дал ему снотворное, и он уснул. Когда закончите есть, ложитесь. Завтра вам придется весь день бегать к ручью и обратно.
– Есть, сэр, – с полным ртом ответил Райс.
Сара начала убирать со стола, но Эли велел ей оставить кофейник и снова пошел проведать Милберна. Через несколько минут он вернулся и наполнил свою чашку. Когда посуда была спрятана и Райс улегся под фургон, Эли велел Саре последовать примеру мальчика.
– Лучше поспите сами, пока не проснулся Милберн, – ответила Сара. – Если он зашевелится, я разбужу вас.
Эли покачал головой.
– Я все равно не усну. – Наступило долгое молчание, пока он снова открыл рот. – Ему не выкарабкаться.
Сара выразительно посмотрела на фургон, под которым спал Райс.
– Ох, мы с Питом дружим с тех пор, как я себя помню, – вполголоса продолжил Эли. – Если я отрежу ему ноги, он выживет. А может, и нет. Но у меня не хватит на это духу.
Сара не смогла произнести ни слова. Впрочем, Эли и не ждал от нее ответа.
Занялся тусклый рассвет. Сара следила за медленно пробуждавшимся лагерем.
Эли, то и дело носивший в фургон припасы, вернулся, сварил кофе и послал проснувшегося Райса к ручью за сушняком, а она начала готовить завтрак.
Вскоре после еды пришел преподобный Флинор. Он увидел мрачное лицо Эли и не стал просить разрешения увидеть Милберна, а только что-то взволнованно пробормотал и быстро ушел. Сара следила за тем, как он пытается собрать людей на воскресную проповедь, но те не торопились заканчивать свои дела. Похоже, у пастора появился конкурент.
– Что там такое? – спросила Сара у Эли, кивком указывая на сбившихся в кучку путешественников.
Тот прищурился, посмотрел в их сторону и проворчал:
– Думаю, скоро они сами расскажут.
Он отправил Райса за водой и вернулся к фургону, в котором хранились припасы. —
Похоже, старик что-то знает, подумала Сара, но что? Оставалось только догадываться.
Не успела она начать замешивать тесто, как Эли послал ее за Райсом. Она поспешно вытерла руки о фартук и пошла к ручью. Увидев ее, мальчик не стал ждать объяснений и побежал к фургону.
Они вернулись в лагерь как раз в тот момент, когда Флинор начал проповедь. Народу теперь собралось меньше, чем неделю назад, да и священник не так тщательно выговаривал слова. Зато толпа, собравшаяся поодаль, за время отсутствия Сары сильно выросла.
Эли сидел у костра и мрачно следил за второй группой. Его обветренное лицо было изрезано глубокими морщинами. Он не показал виду, что заметил, как Сара подошла. Она сочла за благо промолчать и стала замешивать тесто, повторяя про себя слова псалма.
– Пит больше не хочет принимать снотворное, – отрывисто сказал Эли. – Говорит, что не хочет проспать остаток своей жизни. – Старик посмотрел на фургон с провизией. – Может, он все-таки примет настойку, когда поговорит с мальчиком.
Наконец бледный и дрожащий Райс вышел из фургона. Казалось, он хотел что-то сказать Эли, но не смог. Старик похлопал его по плечу, когда он шел мимо.
Увидев Райса, Сара прекратила работу, и паренек воспринял это как приглашение к разговору.
– Он говорит, что умирает, – пробормотал он.
Сара молча кивнула и снова взялась за тесто. Она не хотела, чтобы мальчик видел ее состояние, потому что это расстроило бы его еще больше.
Райс бродил вдоль фургонов, время от времени присаживаясь на корточки у костра и наблюдая за ее работой. Наконец из фургона вышел Эли, и он встрепенулся.
– Уснул, – ответил старик на их молчаливый вопрос. Он снова сел на свое место, которое оставил несколько минут назад, и стал следить за путешественниками, собравшимися на другом конце лагеря. Когда проповедь закончилась, толпа, к которой присоединились несколько человек из числа тех, что слушали священника, направилась к ним. Ее возглавлял Бык Гейнс.
– Ну говорите, зачем пришли. – Эли поднялся, словно сторожевой пес, защищающий хозяина.
– Мы отправляемся сейчас же.
Гейнс подбоченился, и Сара поняла, за что он получил свою кличку.
– Бык, я не уверен… – потянул его за рукав какой-то мужчина.
– Заткнись, Герман. Ты никогда ни в чем не уверен!
Тот обиженно смолк. Бедняга явно был тугодумом, и Сара не понимала, что у него может быть общего с Быком Гейнсом.
– Этот фургон никуда не поедет, пока не прикажу я, – сказал Эли.
– До этого фургона мне нет дела. Я думаю о себе. И об этих людях тоже, – заявил Гейнс.
Эли плюнул и обратился к толпе, не обращая на него внимания.
– Вы платили деньги за то, чтобы вам показали дорогу на Запад. Через день-другой нас нагонит Ривер и поведет обоз дальше. Незачем пороть горячку и рисковать, отправляясь в путь без проводника.
– Меня волнует не проводник, а время! – повысил голос Бык. – Этот малый может появиться и через несколько недель! Что ж, нам сидеть и ждать все это время?
