Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
Я не спрашивал Мику-ра больше ни о чем, так как спрашивать было и нечего. Яркое пятно Зеленого острова приблизилось настолько, что можно было уже разглядеть стволы деревьев, диковинным образом переплетенных с уммами, и отдельные фигуры людей. Я смотрел вперед и вниз невидящим взглядом, думал о том, что сказал законник, как вдруг с барьера Зеленого острова, до которого оставалось каких-то четыреста или пятьсот шагов, вниз сорвалось нечто странное и удивительное. Мелькнуло большое полотно размером с половину механической птицы или даже больше и что-то темное под ним.
Понадобилось несколько секунд, чтобы понять: это – человек. Он висел под тканевым куполом на ремнях или распорках – отсюда не разглядеть, а вся эта конструкция плавно опускалась вниз. Слишком быстро, чтобы я успел рассмотреть ее поближе, но достаточно медленно, чтобы спастись при падении. Если, конечно, забыть о том, что падать здесь просто некуда. Просто нырнуть в Ничто и исчезнуть навсегда.
В какой-то момент порыв ветра потащил наполненное воздухом полотно в сторону. Его край сплющился, а купол резко развернуло вокруг своей оси. Там, внизу, безумец судорожно перебирал ремнями. С моего седла он был похож на жука, который повис на конце стебелька и вот-вот упадет вниз. Почти наверняка упадет, но быстро перебирает лапками, пытаясь найти точку опоры.
Казалось, и этому конец. Конструкция готова спутаться, завалиться на бок и устремиться вниз, как летит в горшок для мусора скомканная рваная тряпка. Но нет. Купол расправился, а ремни по его бокам вытянулись в тугие струны. Я с облегчением выдохнул, на секунду забыв о том, что способ падения в Ничто ничего не меняет. Исход один – возвращение к Началу.
– Что это было? – сказал я вслух.
– Ты о чем? – спросил Мику-ра, и я вдруг понял, что он не видел ничего из-за моей спины и массивного клюва птицы.
Я – единственный свидетель этого странного, странного падения. Очевидно, что это – самовозвращенец, но, возможно, самый удивительный самовозвращенец за всю историю Архипелага.
– Так… Ничего, – пробормотал я.
Я приподнялся в седле, насколько позволяли ремни, чтобы еще раз посмотреть вслед, но уже ничего не увидел. Человек вместе со своим куполом остался далеко внизу.
Посадка прошла почти безупречно. Ветер не мешал, и я точно спланировал к площадке, предназначенной для гостевых птиц. В последние секунды, когда удар о землю уже кажется неотвратимым, поднимаю нос, выбрасываю как можно дальше лапы птицы, на мгновение резко увеличиваю напряжение на небесном камне. В одной точке сходится притяжение, которое влечет тяжелую металлическую машину вниз, мощь кристалла, преодолевающая это притяжение, и плотность воздушных потоков, на которые опиралась Ши-те своими широкими крыльями.
Птица мягко коснулась лапами поверхности, присела на их пружинных опорах и замерла.
– Отлично, – сказал Мику-ра, спрыгнул с седла на землю и уже через несколько секунд исчез в проходе, уводящем с площадки куда-то вниз, в густую тень двух старых деревьев.
Все, что мне оставалось теперь – ждать. А ждать здесь, на Зеленом острове, было скучно. Скучнее, чем где-либо.
Площадку для гостевых птиц с трех сторон окружали грубые приземистые уммы из глиняных блоков. Их стены были низкими настолько, что, казалось, при желании можно заглянуть в помещение. Стоит только очень захотеть этого.
Единственное, что радовало глаз, – аккуратный сад с деревцами, такими же низкими, как и ближайшие уммы. В тенях их сплющенных крон все еще можно было рассмотреть крупные оранжевые плоды – наверное, последние в этом солнечном цикле. Побороть желание подойти и сорвать один из них трудно. Мешали, пожалуй, только пристальные взгляды нескольких женщин – грубоватых и приземистых, как и все вокруг.
На этом острове – много еды. Действительно много. На просторных террасах колосились зерновые, в садах собирали фрукты, на небольших площадках, обложенных по краям необтесанными камнями, теснились корнеплоды. Говорят, раньше пищи было еще больше, но ветра делают свое: с каждым солнечным циклом плодородная почва истончается, обнажая бесполезные камни и глинистые отмели. Впрочем, даже сейчас продовольствия хватает, чтобы вывозить его механическими птицами на половину островов Архипелага. Это могло бы сделать Зеленый остров успешным и зажиточным, если бы они не торговали так бестолково.
Бесценные для других сообществ Архипелага фрукты, тюки с зерном и корнеплоды они выменивали на яркие, но бесполезные механические игрушки для ограниченной группы высших служителей. Да и то – крайне невыгодно для себя. Большинство же жителей Зеленого острова живет скромно, ютится в небольших грубых уммах между широкими участками плодородной земли.
Смотреть здесь не на что, а соблазнительные оранжевые плоды под неусыпным взором несоблазнительных женщин делали ожидание еще более томительным.
У Мику-ра есть черта, которая считается для законников крайне нежелательной. Самые сильные его эмоции – на поверхности. Радость, злоба, гнев, одержимость идеей – страсти, которые легко преодолевают барьеры рассудка и находят отражение если не в его словах, то в выражении лица, взгляде, движениях.
Так и сейчас: стоило ему появиться в проеме между уммами, как я отчетливо понял – все плохо. Молча двигая скулами и бросая недобрые взгляды на ни в чем не провинившихся прохожих, Мику-ра взобрался в седло и всем своим видом показал, что готов лететь. А я и не возражал. Убраться из этого неприветливого места мне хотелось и самому.
Оставалось только подождать, пока двое служителей прикрепят на крюки под металлическим туловищем несколько тюков с зерном – первую небольшую часть обмена. Еще один из местных до сих пор устанавливал под Ши-те прыжковый механизм. Он возился с рычагами долго, невероятно долго и неумело.
Только уже в полете я решился расспросить Мику-ра о том, что же он услышал.
– В конце будущей луны здесь будет День голосования. Главным законником, вероятно, станет человек-из-храма. Некий Шале-ра из мистиков-унифициантов, – мрачно и нехотя рассказал он.
– Мне казалось, мистики никогда не были здесь в большинстве… Как и у нас, – удивился я.
– Да уж, мистиков не стало больше. Искренних мистиков – уж точно. Больше стало страха.
– Страха перед чем?
– Перед кем, – поправил Мику-ра. – Перед храмовниками, кем же еще. Хотя страх – не то слово. Большинству местных все равно, за кого голосовать, им просто хочется быть с тем, кто сильнее.
– Думаешь, страх на самом деле заставляет голосовать по-другому?
– Я называю это насильственное народовластие. Оно может быть хуже, чем отсутствие народовластия вообще. Ведь один человек может взять на себя ответственность, если ситуация того требует. А вот безликое множество людей – нет. Все, что ему нужно, – избегать риска, каким бы путем для этого ни пришлось пойти.
– Но… В чем насилие, я не понимаю. Никакого насилия не было. Или я ошибаюсь?
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
