Джеймс улыбнулся: он испытывал особое удовольствие от полной покорности Вивиан его воле. Он бы мог провести с ней всю ночь, если бы не пересуды, которые могли возникнуть среди прислуги. Одно дело – увидеть что-то мельком в незашторенное окно, и совсем другое – открытое пренебрежение условностями. Разумеется, он должен был покинуть половину Вивиан, но у него еще оставался час-другой. Джеймс снова обнял любовницу, и она спросила:
– Видишь ли, у меня есть еще несколько свежих идей, которыми я хотел бы поделиться с тобой: Возможно, ты найдешь их интересными.
Любовники обменялись долгим и страстным поцелуем.
– Ах, дорогой, я обожаю твои «интересные идеи»! Расскажи мне про них.
– Обязательно. Вот первая.
«А потом, утром, можно будет взяться за настоящую работу», – подумал Джеймс.
Глава 3
«Было чудовищной ошибкой приезжать сюда. Как и все, что я делала в моей жизни».
Дурные предчувствия, терзающие душу Бетани Делейни, сопровождались таким глубоким разочарованием, которое она ни за что бы не хотела испытать вновь. И как только ей в голову могла прийти мысль, что Ирландия и Гленмид могут принести что-нибудь, кроме несчастий?
Бетани взглянула на маленькую фигурку сына, спавшего под мягким стеганым одеялом в противоположном конце просторной детской, и поплотнее закуталась в шерстяную шаль.
Росс спал на кровати, принадлежавшей когда-то его отцу. Бетани с трудом проглотила подступивший к горлу комок, утешая себя обманчивой надеждой.
Несмотря на кошмар своего замужества, Бетани никогда не считала сына одной из многих своих ошибок. Росс был единственным светлым лучиком в холодном мраке прошедших лет. В свете стоявшей на столе лампы Росс казался еще младше своих семи лет, особенно из-за сгустившихся вокруг теней.
Бетани дрожала, несмотря на жаркий огонь камина. В памяти ее всплыло выражение лица Коннела Делейни в тот момент, когда он узнал о существовании маленького племянника. Тогда он стал так похож на Финна, что ей пришлось выдержать нелегкую внутреннюю борьбу – хотелось броситься в детскую и, схватив на руки сына, бежать без оглядки.
– И о чем я только думала; тетушка Бриджет? Неужели хотела пройти весь этот бесконечный путь, не задумываясь о возможных последствиях?!
– Спокойно, айшон!
«Айшон» на гэльском языке – «маленькая птичка»; этим ласковым словечком Бриджет называла Бетани, сколько та себя помнила. Потянувшись из стоявшего у камина кресла, тетка накрыла ладонью руку Бетани. Бриджет – младшая сестра отца Бетани – была единственной в жизни опорой.
– Да, это был по-настоящему мучительный путь через всю Атлантику и Северное море. Но теперь мы благополучно прибыли в новое семейное гнездышко. Увидишь – все наладится. Мы приехали домой.
«Домой?»
Бетани присела на краешек стоящего у окна стула и вздохнула, искренне желая разделить уверенность тети. Водрузив ноги на пуфик, она прикрыла пальцы подолом ночной сорочки, Вполне подходящий наряд для теплой Северной Каролины, но плохо подходящий к ирландским холодам. Ирландия оказалась ужасно холодной и неуютной. Совсем не такой, какой надеялась увидеть ее Бетани.
Прислонившись лбом к оконному стеклу, она почувствовала мерные удары дождевых капель на внешней стороне окна. Первые гнетущие впечатления, испытанные Бетани после позорной смерти, мужа и потери дела, благополучно загубленного Финном, начинали забываться, стоило ей вспомнить про хозяина Гленмидских конюшен.
Коннел Делейни был как две капли воды похож на ее покойного мужа, но Финн никогда не говорил жене об этом. Да и вообще, Финн очень много лгал ей, например, о том, что его кузен Коннел трагически погиб более десяти лет назад. Бетани в очередной раз поежилась. Что же теперь ее ждет? Коннел Делейни появился в ее жизни подобно призрачному предвестнику – прямолинейный, хмурый и немногословный. Ах, если бы у нее была хоть капля здравого смысла, она бы забросила весь свой багаж в первую попавшуюся карету и покинула Гленмид-Мэнор, прежде чем первые лучи солнца коснутся горизонта.
– Я понимаю, тетя, что ты счастлива, вернувшись домой, в графство Килдэр. Но все, что удалось мне здесь увидеть, – это серое небо и будущее, полное неясных обещаний. И мне следовало это предвидеть, а не колебаться, поддавшись воспоминаниям отца или рассказам Финна о том, как он сожалеет, что сам бросил своего отца много лет назад, а тот умер в одиночестве. – Бетани опять вздохнула. – Нам надо было ехать на запад – в Калифорнию. Или на север. Куда-нибудь подальше от Уилмингтона. В более безопасное, чем здесь, место.
– Ты прекрасно знаешь, что никогда не стала бы рисковать будущим нашего мальчика, отправившись в путь через прерии, кишащие дикими индейцами и еще более дикими переселенцами.
Представления Бриджет о кошмарных последствиях подобного путешествия, пусть всегда и слишком преувеличенные, заставляли холодеть душу Бетани.
– Несчастье, случившееся с твоим музеем, с тем же успехом могло произойти и на Севере. А отчету, который ты нашла в бумагах Финна, свидетельствующему, что его отец – все еще хозяин Гленмида, едва исполнился год. Откуда ты могла знать, что они последуют в могилу друг за другом так скоро?
Отблески огня из камина играли в волосах Бриджет. Тетя покачала головой, и ее мягкие, тронутые сединой локоны рассыпались по плечам и по спине. В тусклом свете угольков Бриджет выглядела гораздо моложе. Создавалось впечатление, что одно лишь пребывание здесь вернуло в жизнь Бриджет что-то такое, о чем она очень долго тосковала. Ощущение этой перемены в тете наконец-то согрело душу Бетани.
– Уверена, что ты права. Но кузен Финна ведет себя так, словно мы проделали наш путь с одной целью – вырвать у него изо рта последний кусок.
Замужество Бетани, ее сын, само ее существование – казалось, все стало неприятным сюрпризом для последнего представителя семьи ее покойного мужа. Бетани провела пальцем по холодному оконному стеклу и вспомнила жаркий огонь осуждения, пылавший во взгляде Коннела Делейни, выслушавшего их с Бриджет рассказ.
– Он немного шокирован – только и всего. – Как видно, Брдцжет тоже все это время размышляла над реакцией Коннела на их появление. – Несомненно, все это – из-за крови, которая развела его и твоего бывшего мужа. Дженна О’Тул намекнула мне об этом под большим секретом, пока мы протирали пыль в детской. Завтра я вытяну из нее всю историю.
Перед решительностью Бриджет миссис О’Тул не имела ни малейших шансов. Достаточно было вспомнить, как в свое время сама Бетани никак не могла принять решение – ехать ей в Ирландию или не ехать.
– Нисколько в этом не сомневаюсь. Но кровь или не кровь, а Коннел дал ясно, понять, что не в восторге от того, что мы решили здесь остаться. Как будто у нас есть какой-то выбор, пока не будут решены вопросы, связанные с правом Росса на наследство.
