– Хорошо, мы рассмотрим ваше предложение, – сказала Лёка и нажала кнопку отбоя.
– Ну что там? – спросил Сашка.
– Шизик, блин! – сказала она громко и положила трубку на стол.
В это время в офис влетел Денис – менеджер по снабжению.
– Кто шизик, я? – поинтересовался он на ходу. – Нехорошо обзываться за глаза!
– Да не ты! – с досадой сказала Лёка. – А этот хрен новостахановский!
– Чего так? – полюбопытствовал Денис.
Он уже подошел к своему столу и грузно плюхнулся на стул.
Лёка хмуро посмотрела на Дениса – он всегда раздражал ее. Толстый, неопрятный – такие мужчины выводили чистюлю Лёку из себя. Вот и сейчас она с брезгливостью заметила, что он, конечно, небрит, а на рубашке у него расплылись пятна от пота. И в углу губ крошка – наверное, на ходу свои любимые булочки с изюмом жрал. Чмо в костюмчике! Хорошо, что хотя бы ногти на пальцах не обкусывает!
И уж конечно, он не сказал, что у нее сегодня день рождения! Сашка ошибся, но ей было даже немного приятно. А Денис никогда не старался сделать ей приятно. Лёка готова была поспорить, что и двадцатого июля он ни о чем не вспомнит!
Толстый менеджер по снабжению нисколько не нравился Лёке, но его полное равнодушие задевало ее. Денис был влюблен в собственную жену, и ему было настолько плевать на всех остальных женщин, что Лёка не могла это спокойно выносить. К тому же он был очень умен, язвителен и на каждую Лёкину колкость мог ответить двумя. Из-за этого они находились в состоянии непрекращающейся войны.
– Он хочет, чтобы мы уступили две копейки на ящике, – сообщила Лёка.
– И работали совсем без прибыли? – поднял брови Сашка. – У нас ведь на шестнадцатом ящике именно две копейки в прибыль заложено!
– В общем, голяк, – сказала Лёка и открыла чудовищных размеров ежедневник.
Она стала искать последние записи, чтобы вспомнить, во сколько еще мест она отправила коммерческие предложения.
– Он говорит, что у него на столе еще три коммерческих предложения, и у всех цена, как у нас! – сказала она, не отрывая глаз от ежедневника. – Как такое может быть? Не понимаю!
– Это потому, что ты ботаник, а не экономист! – заявил Денис.
– Я физиолог человека, – отрезала Лёка. Она нашла нужную страницу и поставила напротив телефона новостахановского «шизика» жирный минус. – Не понимаю, при чем тут мое образование!
– При том, родная! – сказал Денис и начал поучать тем профессорским тоном, который доводил Лёку до белого каления: – Известный и в свое время очень уважаемый экономист по имени Карл Маркс считал, что большие прибыли возможны лишь при монополии, а не при настоящей конкуренции. При настоящей конкуренции стоимость товара неминуемо стремится упасть до себестоимости!
Лёка оторвалась от записной книжки – она ничего не поняла.
А вот Сашка понял.
– Бред, – заявил он. – Тогда бы просто никто не работал!
Денис встал, подошел к общему столику и включил электрочайник.
– Люди работают не потому, что им хочется, – сказал Денис, насыпая себе в чашку кофе и сахар. – Люди работают потому, что иначе просто сдохнут с голоду!
Чайник быстро закипел, Денис налил в чашку кипятку и принялся размешивать сахар. Он так громко звякал ложкой о стенки чашки, что у Лёки тут же заболела голова.
– Представьте – в мире есть только две фирмы, производящие картонные ящики, – начал лекцию Денис, а ложка звякала и звякала. – К примеру, это мы и «Гелиос». Если наши хозяева смогут договориться, то можно иметь любую прибыль, хоть червонец за ящик. И их будут покупать – нельзя же без ящиков! Так выглядит монополия, и именно против таких договоров должен бороться антимонопольный комитет. Но! – Денис важно поднял вверх толстый указательный палец. – Если наши хозяева ненавидят друг друга – вот как сейчас, – то договориться между собой они никак не смогут! И в таких случаях начинается настоящая конкуренция, с ее жесткими законами…
– Дениска, нельзя ли покороче? – поморщившись, перебила его Лёка.
– Нельзя, – покачал головой Денис. – Если хочешь знать, в каком мире живешь, то слушай и не чавкай! Так вот, представьте – где-то открывается какой-то заводик, производящий, скажем, чипсы. Им, конечно, чипсы нужно во что-то паковать – скажем, в стандартный ящик, ГОСТ номер шестнадцать. Мы им предлагаем – девяносто восемь копеек за ящик. А что – отличная прибыль, ведь себестоимость этого ящика тридцать копеек. А «Гелиос» им – девяносто пять копеек за ящик! Они, конечно, тут же начинают облизываться на предложение «Гелиоса». Но тут и мы, конечно, чуток уступаем – девяносто копеек. Но «Гелиос» опять тут как тут: его новое предложение – восемьдесят пять копеек!..
– Ну вот – занудил, занудил! – сказал Сашка.
Но Денис лишь отмахнулся от него.
– Самое смешное, – продолжил он, – что себестоимость ящиков у нас одинаковая – это ведь ящик, а не ноу-хау какое! Их последний миллион лет все делают одинаково, и улучшить технологию просто нельзя. В итоге и мы, и «Гелиос» остановимся на тридцати двух копейках, то есть на двух копейках прибыли за ящик, и дальше опускать цену не будем. Дальше просто нельзя опускаться, ведь нельзя работать без прибыли. Вот и получится, что мы опустили цену почти до себестоимости. Так случилось и сейчас. Законы экономики, дорогая Лёка, законы экономики! – закончил Денис эффектно, сильно качнул ложку и перевернул чашку.
Парящая коричневая жидкость вылилась на столик.
– А не свинячить нельзя?! – взвилась Лёка.
– Угомонись, сейчас вытру! – сказал Денис и принялся губкой для посуды стряхивать кофейные лужицы со стола на пол.
– Ты так весь пол уделаешь! – не унималась Лёка. – Губкой промокай и в раковину неси!
– Тебя забыл спросить, – буркнул Денис и залился румянцем ото лба до шеи.
Красное лицо означало, что сейчас может начаться буря. При всем своем уме Денис был раздражителен, и Лёке ничего не стоило разозлить его. Тем не менее Денис пока что старался избежать крика и даже принялся вытирать столик так, как сказала Лёка.
Но Лёкина злость и не проходящее с утра чувство собственной ущербности требовали выхода.
– Ты представляешь – вчера рассыпал сахар в шкафчике, – язвительно сообщила она Сашке, имея в виду, конечно, Дениса. – И не убрал, а к стенкам подсунул, чтобы мы не заметили или чтобы за него убрал кто-то другой. Как с ним жена живет – не понимаю! Постоянно убирать за таким поросенком!
Денис управился со столом и принялся делать следующую чашку кофе.
– Зато я прекрасно понимаю, почему ты живешь одна, – сказал он, чеканя слова. – Тебя ведь ни один мужик не выдержит. Даже твой Димка сбежал, а уж он точно был ангел!
Лицо Лёки покрылось пятнами – Денис знал, о чем нужно говорить, чтобы ударить ее больнее.
