Когда сэр Джайлс взглянул в указанном направлении, глаза его округлились от потрясения и ужаса. Роланд тут же понял, что ему ничего не было известно. И подтверждением тому был его испуганный ответ:
— Женаты не на той сестре? Вы хотите сказать, что женились на Мередит вместо Селесты?
Роланд кивнул. Сэр Джайлс покачал головой в полном недоумении.
— Но как такое могло произойти?
Роланд пожал плечами, чувствуя, как в нем с новой силой вскипает злость.
— Вы докажете, что умнее меня, если сможете найти ответ на этот вопрос.
Взглянув на собеседника, Роланд увидел, что сэр Джайлс его не слушает. Кажется, тот никак не мог прийти в себя, поскольку, совершенно позабыв об этикете, он приблизился к Мередит и рявкнул:
— Где ваша сестра?
Она не могла позволить ему разговаривать таким тоном! Выпрямившись во весь рост, Мередит надменно ответила:
— Я понятия не имею, где Селеста, и впредь буду вам крайне признательна, сэр Джайлс, если вы измените тон. Ведите себя вежливо.
Роланд неожиданно для себя испытал чувство уважения к ней за то, с каким достоинством она отчитала рыцаря. В то же время его возмутило, что сэр Джайлс попытался остановить Мередит, когда та повернулась, чтобы уйти.
Необыкновенно сильное собственническое чувство взыграло в нем — увидеть здоровую лапищу рыцаря на обнаженной маленькой ручке Мередит, желанной или нежеланной, но его жены, было для него невыносимо. Ни один другой мужчина не имел права прикасаться к ней.
В одно мгновение Роланд оказался рядом с сэром Джайлсом и схватил его за запястье.
— Уберите руки от моей жены! Сэр Джайлс смутился.
— Хорошо, лорд. Я вижу, никому не позволено посягать на вашу собственность.
Роланд кивнул:
— Никому.
Похоже, сэр Джайлс собирался что-то добавить. Однако он неожиданно повернулся и ушел, широко шагая и не оглядываясь.
Почувствовав на себе взгляд Мередит, Роланд посмотрел на нее. Ее маленький подбородок был упрямо вздернут. С неприступной гордыней она произнесла:
— Мне не нужна ваша помощь, милорд. Ясама более чем в состоянии дать отпор кому бы то ни было.
Роланд еще раз, неожиданно для себя, почувствовал уважение к тому, с каким достоинством она держится. Но он тут же напомнил себе, что уважение не то чувство, которое он должен испытывать, когда дело касается женщины, и уж тем более этой. Она и ее сестра не имели никакого права дурачить его. Он должен достаточно ясно заявить о своей позиции.
— Я не испытываю ни необходимости, ни желания защищать вас, леди Керкланд. Я лишь охраняю то, что принадлежит мне.
Роланд не счел нужным продолжать разговор. Скоро она придет к пониманию того, что его слово, слово повелителя и супруга, для нее закон. Он повернулся и пошел по коридору.
Демонстративный уход Роланда явно не понравился Мередит, потому что до него донесся возмущенный возглас и громкий стук дверью. Услышав это, он холодно улыбнулся. Как ни жестоко, но этой девчонке следовало преподать урок, и она его, безусловно, получит, если их брак сохранится. В его доме может быть только один хозяин.
Ее покорность прошлой ночью вполне пришлась ему по душе. Так будет и впредь, днем и ночью.
Роланд почувствовал неожиданное волнение в крови, но поспешно отогнал мысли о любовных утехах с молодой женой. Сейчас ему было о чем подумать. Надо срочно побеспокоиться о приданом. Если за Мередит не дадут того же, что было обещано за Селесту, он откажется от нее.
Он обнаружил Пинакра в большом зале, где тот только что закончил завтракать. Сидевший во главе стола тесть неприветливо посмотрел на направлявшегося к нему новоявленного зятя.
Роланд, не теряя времени, произнес:
— Пинакр, мне нужна ваша частная аудиенция. Немедленно.
Он намеревался, во-первых, выяснить, действительно ли глава семейства ничего не знает о проделке своих дочерей, и, во-вторых, не передумает ли он относительно приданого.
Пинакр надменно поднял седую бровь.
— Вы спокойно можете говорить прямо здесь, — широким жестом он обвел помещение и участников утренней трапезы.
— Нет, — возразил Роланд, — мне необходимо побеседовать с вами наедине. Если утверждение вашей дочери соответствует истине, вы будете рады тому, что я оказываю любезность вам и вашей дочери, говоря то, что намереваюсь, приватно.
Пинакр поднялся, нахмурясь.
— Как желаете.
Не удостоверившись, следует ли за ним Роланд, он вышел из зала. Барон Керкланд чувствовал обращенные в его сторону враждебные взгляды, однако его не беспокоило то, что могли подумать о нем люди Пинакра. Это он был тем, с кем обошлись здесь неподобающим образом.
Роланда отвели в небольшую комнату, в которой было несколько столов и два кресла. Столы трещали под тяжестью наваленных на них учетных книг. Пинакр, должно быть, хорошо следит за своими владениями, раз ведет такие детальные записи, подумал он. Да и то, нельзя не заметить, как превосходно обставлен его замок и сколь богато одеты дочери.
Пинакр не пригласил Роланда сесть, не сел и сам. Он лишь жестом дал понять, что готов его выслушать.
Роланд начал:
— Лорд Пинакр, ваша дочь уверяет меня, что вам неизвестно о том, что она сделала. Это единственная причина, по которой я явился сюда, чтобы обсудить все с вами, а не с самим королем.
И без того неприветливое лицо Пинакра стало еще более неприветливым.
— Явас не понимаю, Керкланд. Что такого сказала вам Селеста, что вы готовы идти с жалобой к королю Иоанну?
Роланд пристально посмотрел на него.
— Не Селеста, а Мередит.
— Каким образом могла нанести вам оскорбление Мередит? — Пинакр озадаченно покачал головой. — У вас не было причин разговаривать с ней. И вообще я буду благодарен вам, если вы оставите ее в покое. — С очевидной болью в голосе он добавил: — Хватит того, что вы уже и так отняли у меня человека, который значит для меня всё.
Слова эти показались Роланду очень странными, но он не стал придавать им значения Не так-то легко сбить его с толку! Он продолжал — О, у меня была возможность иметь самые что ни на есть интимные отношения с леди Мередит.
Видите ли, это она провела прошлую ночь в моих объятиях.
Пинакр двинулся на него с выражением гнева и недоумения на лице.
— Вам лучше дать объяснения, Керкланд, потому что терпение мое иссякло!
— Это Мередит Чэлмерс сочеталась со мной браком в часовне вчера вечером, — сказал Роланд. — Мередит — моя жена.
Пинакр побледнел и стал рукой нащупывать кресло. Роланд кинулся помочь ему сесть, испытав при этом чувство облегчения: его жена не обманывала его. Однако стоп, предостерег он себя. Предательство изначально свойственно женщинам. Его собственная мать преподала им урок в этом, когда, бросив детей и мужа, сбежала с его оруженосцем. Даже спустя более чем двадцать лет воспоминания эти были так свежи, что заставили больно сжаться сердце Роланда.
