Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
Зима длилась как будто полгода. Длинная, холодная, без оттепелей. У Надежды Петровны скакало давление, отекали ноги. Мальчик много работал и часто ночевал на строительстве объектов, которые строил в Подмосковье, бывал дома редко. Хотелось не только думать, но и говорить о нём, а с кем? Надежда Петровна заходила в гости к «мерзкой курице», чтобы о мальчике поболтать, но увидев валяющуюся на диване в обнимку с компьютером «курицу», желание пообщаться сразу исчезало, и она, раздраженная, возвращалась домой.
Как ни долго длится что-то неприятное в виде холодной зимы, но времечко течет, течет и течет без остановки. Пришла весна, и хлопоты весеннего сада поглотили Надежду Петровну. Лягушонка возлежала на бережке крошечного прудика, а для красоты хозяйка воткнула между ног земноводного пластмассовую веточку плюща. Еще зеленого покрова практически нет, а яркая ультрамариновая ветвь бросается в глаза, и счастливая беззаботная лягушка привносит в жизнь счастье и надежды на обязательно счастливое будущее.
Получая новое задание от директора частной фирмы, мальчик Надежды Петровны с увлечением принялся за дело. Такого сотрудника, как он, у новоявленного предпринимателя еще никогда не было: и умен, и хорош собой, толков, с полуслова понимает, молод, силен, творчески решает любые задачи, просто золото, а не сотрудник, а до чего обаятелен, просто почти родной человек. Дочка предпринимателя с интересом смотрела на красавчика-руководителя стройкой отца, и ей он очень нравился.
Когда на дачу впервые приехала «мерзкая курица», Надежда Петровна опасалась, как бы эта ленивая не отвадила любимого мальчика от замечательного кусочка природы, и он не перестал приезжать к маме на дачу с удовольствием. Но она рассеянно побродила по скошенному газону и, опустившись в шезлонг около прудика, с восторгом уставилась на лягушку со словами: «Какая прелесть!».
– Хоть красоту понимает… и то хлеб… – подумала Надежда Петровна.
Время шло, и перемены как судьбоносные сюжеты после антракта обрушивались на зрителя или на главного героя пьесы под названием жизнь. На дачу стала приезжать прелестная молодая девочка, дочка начальника. Надежда Петровна не могла нарадоваться этому неожиданному событию. И вот однажды…
Надежда Петровна лелеяла надежду, что мальчику уже 28, ему пора бросить якорь, и было бы неплохо, если бы именно эта молодая фея с такими основательными и состоятельными родителями стала его избранницей.
Тут стали происходить какие-то нелепости. Мальчик стал отдаляться от матери. Он не позвонил маме, когда она ждала звонка. Он не приехал, как обещал, сославшись на занятость и усталость. Он не привез нужные материалы для ремонта, и рабочие прождали его в маминой разрушенной от ремонта квартире целые сутки и ушли, а на звонки он не отвечал, так как был вне зоны действия сети…
Раньше такого никогда не было. Всегда звонил, в любое время дня и ночи. Находил доброе слово и с утра «Доброе утро!», и на ночь: «Все хорошо, спокойной ночи!», а тут как будто его подменили.
– Не волнуйся мамочка, приедем в выходной на дачу!
– Жду тебя, дорогой!
– Я вместе с Линой приеду!
– Хорошо, мой дорогой!
Суета выходного дня с готовкой шашлыка, с выездом на купалку на речку, с ночным бдением у костра так вымотали Надежду Петровну, что она даже не успела осознать, насколько её любимый мальчик далёк от неё.
Когда на следующее утро она проснулась, на столе лежала записка: «Мы уехали, у нас дела. Целуем и обнимаем. Лина скосила траву, а я починил газовый переходник. Обнимаю. Твой сын».
– Даже не разбудил, – подумала она.
Вышла в сад, добрела до прудика, и вдруг увидела забрызганную скошенной травой лягушечку, небрежно брошенную в сторону попой кверху, и мелко разорванную газонокосилкой веточку пластмассового плюща, перемешанную с землей и травой. Плоский зад лягушечки, как знак фортуны, повернувшийся не тем местом, которого каждый жаждет в течение жизненного пути. Вырванный и искромсанный пластмассовый плющ, так украшавший беззаботную улыбку земноводного, как растоптанная неоправдавшаяся надежда на счастье. Ничего не произошло страшного, а почему-то сердце Надежды Петровны было разбито, она села на лавочку и горько заплакала. Та, «мерзкая курица» не могла так быстро и так всерьёз забрать её мальчика, как сумела эта ослепительно молодая, эфемерная и черствая, не видящая красоты клизма. Она зарыдала еще сильнее, опущенная в своё материнское одиночество, и никак не могла унять своих слёз, всё всхлипывала и вздрагивала, и плакала, и вздыхала, и не могла остановиться.
– Одна у меня «мерзкая курица», вторая «клизма», что же я творю и с самой собой, и с моим мальчиком?! Нужно немедленно взять себя в руки, – и она заплакала еще сильнее.
Благотворительность
Что такое хорошо и что такое плохо, в Советском Союзе все выучили ещё с детства по стихам Владимира Маяковского. Правда, жизнь расширяла перечень поступков хороших и плохих в соответствии с возрастом и корректировала некоторые в соответствии с обстоятельствами.
Распоясавшееся время так называемой «перестройки» безжалостной рукой бросило в нищету трудящихся интеллигентных профессий: врачей, учителей, актеров, преподавателей ВУЗов и множество других. А такие профессии, как, например, библиотекарь – и по сей день в этой нищете пребывают. Я преподавал и в ВУЗе, и в школе, чтобы хоть как-то свести концы с концами и прокормить семью. Однажды мой бывший аспирант Алеша Клюев позвонил и сообщил, что в некой восточной стране ищут директора национального парка, но, чтобы был профессор или академик…
Мы с женой довольно долго обдумывали это, к тому времени уже сформировавшееся, конкретное предложение и решили согласиться. Срок – пять лет – не казался тогда таким уж большим. Мне было сорок четыре года, я был полон сил и здоровья. Единственное, что меня несколько смущало, так это слабый английский язык, который весьма неплохо когда-то был накоплен в университете, но по истечении времени сильно позабылся. Мы и представить себе не могли, какие приключения ожидают нас в такой специфической и далёкой от нас не только по расстоянию, но и по культуре и менталитету, стране.
Я уехал первый, а семья должна была присоединиться ко мне через некоторое время. Пока я устраивался в неизвестном месте и обживал облезлую квартиру в арабском районе, мне стала более или менее понятна специфика востока: семья – это святое, и все местные жители живут во имя Аллаха для блага семьи. Поскольку я биолог-зоолог и отличный профессионал, мне не составило труда сразу обрести авторитет среди многочисленных нанятых на работу индусов, египтян, шри-ланкийцев, филиппинцев и людей других национальностей, приехавших из небогатых стран, как и я, заработать на кусок хлеба. А поскольку я профессор и директор, отношение ко мне было в соответствии с восточным миропониманием…
Когда моя семья прибыла в город и поселилась в вышеуказанном арабском квартале, что было совершенно не продумано моим итальянским помощником, работающим там уже давно, а, может быть, и сделано намеренно, так сказать, «поживите, русские среди чуждого вам народа, хлебните рая земного». Было такое чувство, что здесь не ступала нога белой женщины, да еще блондинки с длинной белой косой. Я очень сочувствовал жене, так как за окнами и балконом нашей квартиры, несмотря на плотно задернутые шторы, круглосуточно наблюдали тысячи глаз из разных мест. Таким образом, она практически целый год просидела за темными шторами, после некоторых неприятных инцидентов, пока через год мы не переехали на небольшую виллу в другом конце города.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
