Небольшой дождь с каждой минутой усиливался. Люди вокруг нас озирались в поисках укрытия. Справа я увидела уютное маленькое кафе, и мне вдруг захотелось пойти туда, выпить горячего шоколада, прислушаться к шипению кофеварок капучино и переждать дождь.
— Как насчет шоколада? — с надеждой спросила я.
Пит взглянул на кофейню и сморщил нос.
— Нет, много народу. Да я тебе и дома шоколад сварю. Пошли.
По дороге домой, в поезде, я пролистывала воскресные газеты, а Пит смотрел в мокрое окно.
— Помнишь тот день, когда мы пошли на пляж вместе с собакой? — спросил он вдруг. — Мы швыряли в скалу гальку, и ты едва не угодила в корги[7]. Такая старая, с отвислым животом.
— Почему ты вспомнил об этом? — Я с удивлением подняла на него глаза.
— Просто так. Хороший был день. Только и всего.
Я улыбнулась и взяла его руку, быстро пожала и снова вернулась к газетам.
— Вообще-то мы пытались швырять камни в море, — задумчиво сказал он. — Но ты рассердилась.
Я уронила газету на колени и обратила на него строгий взор.
— Я не сердилась. Бросок у меня сильный от природы, просто я промахнулась. И вообще, я могла бы сделать карьеру в крикете! Вот так-то!
Он фыркнул и поерзал на сиденье, пытаясь поудобнее устроить длинные ноги под столом.
— А ты швырнула камень вверх, — рассмеялся он. — Типичный девчоночий бросок. — Он покачал головой и улыбнулся воспоминаниям. — Чудесный был день…
Пит примолк, а потом встряхнулся.
— Ладно, — сказал он решительно и скрестил на груди руки. — Я сейчас вздремну. Разбуди меня, когда приедем.
С этими словами он закрыл глаза и молчал до окончания поездки.
Вечером, после долгого лежания в ванне я вошла в комнату и увидела, что он говорит по телефону.
— Ну, вот и Миа пришла, так что мне пора. До свидания.
— Кто это был? — спросила я, вытирая волосы полотенцем и присаживаясь на диван.
— Мама. Завтра они едут в Кению на сафари.
— Господи, моя мама в Майами, твоя — в Кении. Что творится! — улыбнулась я. — Почему ты сказал, что тебе пора? Она подумает, что из-за разговоров с ней у тебя проблемы со мной. А она меня и так недолюбливает.
— Она тебя любит, не выдумывай, — нахмурился Пит. — Я сказал, что мне пора, потому что… у меня неприятности, Миа.
— Что случилось? — Я перестала вытирать волосы. — То-то я заметила, что ты расстроен!
— Видишь ли… — Он поерзал на стуле. — Я забыл тебе сказать, что нам вместо родителей придется пойти на свадьбу моей кузины. Кто-то из родственников должен там присутствовать. И я давно согласился. Прости, пожалуйста.
— Ох, Пит, — вздохнула я. — И когда это будет?
— То ли на следующей неделе, то ли позже.
— А список подарков составлен?
— Понятия не имею.
— Нам нужно знать, Пит, мы же не можем прийти без…
— Хорошо, хорошо, — устало прервал он меня. — Я выясню.
Я кивнула и положила телефонную трубку на рычаг. И тут я подумала, что он, разумеется, ничего не выяснит и лучше это сделать мне. Я встала, пошла в кухню вскипятить чайник, набрала обратную связь. По дороге в кухню телефон зазвонил.
— Алло? — раздался голос.
— Ширли? — Я немного опешила, потому что голос был не ее. — Это я.
— Это не Ширли, должно быть, вы ошиблись номером.
— О, извините, — поспешно сказала я. — Прошу прощения за беспокойство.
Как же я так оплошала? Решила набрать номер по всем правилам и вернулась в гостиную. Пит вздохнул.
— Кому ты звонишь на этот раз?
— Твоей маме, — ответила я. Черт, из-за него неправильно набрала последнюю цифру! Начала снова.
— Не надо, она тебя заговорит, — раздраженно сказал Пит.
Поскольку за три года Ширли мне и пары слов не сказала, я усомнилась в его словах. Скорчила гримасу.
— Я всего пять минут…
Но Пит как угорелый соскочил с дивана и вырвал телефон из моих рук.
Засунул его себе за спину, сгреб меня в страстные объятия и прорычал, почему-то пародируя русский акцент:
— Делай, как я приказываю, женщина! Я хочу тебя!
Я восторженно взвизгнула, мы тесно сплелись и повалились на пол. Он еще раз меня поцеловал. Крепко и настойчиво. Пососал нижнюю губу и спустил пеньюар. Его руки трогали мою кожу, все еще влажную после ванны.
Выжженные места на ковре кололи тело, но я не спускала глаз с Пита. Наслаждалась тем, как я его возбуждаю. С восторгом любовалась любимым человеком. Закрыв глаза, он хрипло шептал:
— Боже, что ты со мной делаешь?
Похоже, он утратил над собой контроль.
Позже, в постели, сонная и довольная, я глядела на его ресницы, твердые очертания носа, губ. Сколько раз целовали меня эти губы? Сотни, тысячи?
— Ты меня любишь? — прошептала я.
Он взял мою руку и пробормотал:
— Ты еще спрашиваешь?
Он быстро уснул, а мне не удалось. Было слишком жарко, во рту пересохло. Нужно попить.
Я тихо встала и на цыпочках спустилась в кухню. Не хотелось будить Пита, но возле лестницы я на что-то наступила. Увидела, как загорелись огоньки, и поняла, что это мобильник Пита. Подняла его и с тревогой взглянула на дисплей. Слава богу, не треснул, нo там появилась надпись: «Новое сообщение от Лиз».
Глава 5
Я прошла в прохладную гостиную с дымящейся чашкой молока, пристроилась в темноте на краешке дивана. Рукам было горячо. Поднесла чашку ко рту, стараясь не вдыхать молочный запах. Глотнула и обожгла сухие губы. Отдернула чашку и быстро поставила ее на ковер охладиться. Взялась руками за голову и устало помассировала виски. Почувствовала жар своих пальцев, длинный острый ноготь впился в кожу. Неужели только вчера я споткнулась здесь о телефон? Кажется, с тех пор прошла вечность. Я мысленно увидела, как держу трубку в руке, гляжу на дисплей и читаю: «Новое сообщение от Лиз».
Первая мысль, пришедшая мне в голову, была совершенно невинной: зачем клиенту понадобилось посылать сообщение так поздно? Должно быть, случилось что-то непредвиденное и безотлагательное.
Но Пит — архитектор, он не банкир, отвечающий за сделку, и не врач. Не было никаких причин звонить ему поздним воскресным вечером.
И все же я в нерешительности стояла в темноте. Должна ли я сказать ему о сообщении?
Но Пит устал, а я не хотела его беспокоить. Решила прочитать CMC и разбудить Пита, если там что-то важное.
