У Ру мелькнула мысль предложить ему поговорить через дверь, но это был отнюдь не лучший способ познакомиться с будущим пасынком… если этот человек действительно был сыном Джона. Она потихоньку разжала пальцы, сжимавшие дверь.
— Уберите ногу и отойдите назад. Я выйду на веранду.
— Но ведь, если я уберу ногу, вы можете закрыть дверь.
— Да, могу. Это весьма привлекательный вариант, мой юный Марк. Вы что, оставили свои хорошие манеры в Голден Лод?
Маркус неохотно убрал ногу и сделал несколько шагов назад, раскинув при этом руки с раскрытыми ладонями, как бы демонстрируя, что у него нет оружия. Только после этого Ру расслабилась и отпустила дверь.
— А вы очень осторожны, — заметил Маркус с легкой улыбкой. — Я не грабитель, честное слово.
— Иначе нельзя, — буркнула Ру. — Вы же не станете отрицать, что появились здесь, как злодей из старого кинофильма. А точнее, из плохого старого кинофильма. Вы что, вообразили себя знаменитым киноактером? — Она вышла на широкую веранду, уселась в одно из кованых кресел, а Маркусу указала на другое. Некоторое время Ру внимательно рассматривала черты его лица. — Извините меня, но вы совершенно не похожи на Джона.
— А я и не обязан быть похожим на него, — парировал Маркус Грэм.
— И гораздо старше, чем я предполагала. Да и значительно выше.
— Жаль, что не могу ответить вам тем же комплиментом.
Ру улыбнулась, стараясь скрыть свою тревогу. Наверное, ей следовало запереть дверь, когда была такая возможность, но раз уж она этого не сделала, то надо попытаться хоть как-то разрядить обстановку. На самом деле он ничем не угрожал ей, кроме как своим присутствием. Ру всегда инстинктивно избегала мужчин подобного рода, что свидетельствовало о наличии у нее здравого смысла.
— Знаете, я представляла себе вас этаким зеленым юнцом, лет двадцати, с коротко остриженными волосами… в ухе серьга в виде свастики…
— А оказалось, что я на добрых десять лет старше, — язвительно заметил Маркус. — И прежде чем вы начнете высказывать свои следующие подозрения, хочу сразу предупредить, что я в действительности пасынок Джона Париша, и этим объясняется отсутствие фамильного сходства и мой относительно большой возраст. Не знаю, с чего вы взяли, мисс Тревэлин, что я сын Джона Париша.
— Но он всегда говорил о вас как о сыне. Возможно, он испытывает к вам отцовские чувства.
— Боже упаси. Я многое могу простить Джону, но всегда пресекал любые попытки проявления отцовских чувств. Ладно, хватит об этом… Может быть, вы все-таки скажете мне, что происходит?
— Могу задать вам тот же вопрос. Я знаю только, что десять дней назад Джон вылетел в Голден Лод, чтобы решить какие-то проблемы, связанные с поместьем. Должен был вернуться не позднее вторника, поэтому я, естественно, волнуюсь.
— Но сегодня всего лишь четверг, мисс Тревэлин. Может еще рано впадать в панику?
— Я так не думаю, потому что на субботу назначена наша свадьба! — воскликнула Ру.
Маркус в изумлении уставился на нее.
— Ваша свадьба?
— Да, разумеется. — Ру внимательно посмотрела на Маркуса со вновь закравшимся подозрением. — И вы должны знать об этом, потому что я лично отправила вам приглашение. Не на стандартном бланке, а дружелюбное письмо. На которое вы даже не потрудились ответить.
Некоторое время Маркус Грэм разглядывал Ру, а потом в его темно-голубых глазах появилось странное выражение.
— Вы… и Джон. — Он довольно бесцеремонно оглядел Ру с головы до ног и помотал головой. — Боже мой! Вы и Джон! Так куда же подевался этот старый ловелас?
— Я тоже хотела бы это знать, — сказала Ру, сдерживая раздражение. — И непонятно, что теперь делать со свадьбой.
— Ах, да, свадьба, а Джон временно отсутствует. — Маркус покачал головой. — Понимаю, это может создать проблему… для вас.
— Вот видите, я не могу предоставить вам Джона к вашему немедленному удовольствию. — Ру помассировала виски кончиками пальцев. — Я знаю, иногда он бывает рассеянным, но это уже не лезет ни в какие рамки.
— Да, очень странно, — согласился Маркус и еще раз оглядел Ру. — Не мог же он забыть о собственной свадьбе, если у него такая невеста. Вы очень привлекательны, мисс Тревэлин, но это и не удивительно: старый Джон всегда отличался прекрасным вкусом.
— Прошу вас, прекратите называть его старым Джоном, — сердитым тоном потребовала Ру. — Ему всего сорок четыре года.
— На самом деле сорок восемь, — поправил ее Маркус. — Почти сорок девять. А вам, как я думаю, двадцать два?
— Двадцать шесть, благодарю вас!
— Да, совсем старуха. Теперь ясно почему вы связались с Джоном, — подковырнул Маркус, и Ру захотелось ударить его.
— Так где же может быть Джон? — спросила она, возвращаясь к основной теме разговора. — Похоже, с ним что-то случилось…
— Сколько уже времени он отсутствует?
— Гораздо дольше, чем мы договаривались.
— И со времени отъезда от него не было никаких известий?
— Был один телефонный звонок несколько дней назад.
— И вы не попытались выяснить, где он находится? Как же вам не стыдно! Старый Джон порядочный болтун, так что если вы не можете контролировать его, то лучше отмените эту свадьбу.
— Я и не собираюсь его контролировать! А что касается телефонного звонка, то у меня не было возможности поговорить с Джоном, потому что он оставил сообщение на моем автоответчике.
— Могу представить себе, что это было за сообщение. Пустая болтовня, и никакого контактного телефона или адреса. — Маркус вздохнул. — Он иногда проделывал такие штучки с моей матерью.
Некоторое время Маркус молча разглядывал Ру, потом заметил:
— У вас очень выразительное лицо, Ру Тревэлин. Или я должен называть вас мама?
— Пока нет, — сухо отрезала Ру.
— Пока нет, — повторил Маркус, снова внимательно посмотрел на Ру и вскинул подбородок, словно принял какое-то решение. — Я никогда не стану называть вас мамой, потому что не могу представить вас в этой роли.
— Как вам будет угодно.
— Послушайте, не можете же вы на самом деле выйти замуж за Джона! Он же почти в два раза старше вас, был женат, и когда у вас дойдет дело до постели, он не сможет ни сам испытать, ни доставить вам того наслаждения, которое испытывают молодожены. Вы заслуживаете кого-то получше, чем стареющий, потрепанный муж, который воображает себя этаким вечным юношей.
— Откуда вам знать, чего я заслуживаю! — возмутилась Ру. — И вообще, я даже не убеждена, действительно ли вы сын Джона!
— Пасынок.
— Не имеет значения.
Маркус поднялся с кресла и сунул руки в карманы серых брюк. Ру поймала себя на том, что внимательно разглядывает его. Оказывается, он очень высокий, а она не поняла этого, потому что, когда они разговаривали у двери, он стоял на ступеньку ниже. А теперь, когда она сидела, а Маркус стоял, он возвышался над ней, словно небоскреб. Под его голубой рубашкой угадывался мощный, мускулистый торс, и Ру подумала, что если бы Маркус действительно захотел ворваться в дом, то просто бы вышиб дверь — как пират, которого он напоминал внешне.
