Мы высыпали из раздевалки и направились на футбольное поле, которое находилось на другой стороне игровой площадки, принадлежащей нашей школе.
День и в самом деле был сырой, серый, с огромными штормовыми облаками, уныло проплывающими у нас над головами.
Дождь лил всю ночь, поэтому поле было влажное, с широкими грязевыми заплатками по всей траве. А весьма сильный ветер сдувал на нас мелкие капли дождя с окружающих площадку деревьев.
Я немного дрожал, когда занял свое место на поле. Команды у нас уже были сформированы, поэтому все прекрасно знали, кому где стоять.
Я играл форвардом. Я обернулся, чтобы посмотреть на Фреда, который был в моей команде. Он ненавидел футбол, поэтому всегда старался забиться куда-нибудь в дальний угол поля, чтобы ему не пришлось бить по мячу.
Но на обычном месте, в дальнем углу поля, я его не увидел.
Свисток возвестил о начале игры.
И тут я чуть не споткнулся от удивления: Фред уверенно вел мяч, удерживая его перед собой.
Он бил по нему короткими несильными ударами и так провел его через все поле.
«Он что, хочет споткнуться о мяч и угодить лицом в грязь?» – подумал я.
К еще большему моему удивлению, Фред не споткнулся, а отправил прекрасный пас Робби Макинтайру, игроку нашей команды. Робби увернулся от защитника и ударил по мячу. Вратарь отбил мяч своим плечом. Совершенно потрясенный, я увидел: Фред уже был на своем прежнем месте, вновь готовясь забить гол. И действительно, он с силой ударил по мячу и, послав его глубоко в ворота противника, забил гол.
Товарищи по команде похлопывали Фреда по спине в знак одобрения, жали ему руку.
– Так держать! – поздравил я его. Потом протянул ему руку, и он ответил мне таким крепким пожатием, что мне стало больно.
– Эй, полегче! – крикнул я.
Но Фред уже стоял на своем месте, на поле.
Похоже, сегодня утром он съел огромную тарелку пшеничных хлопьев, подумал я.
Но дальше игра продолжалась еще более удивительным образом.
Я имею в виду Фреда, который, собственно, всех и удивлял. Он был везде.
Где бы ни били по мячу, там был Фред.
Он перехватывал мяч на всех участках поля, забивал голы с расстояния в милю.
Он кричал, размахивал руками и аплодировал своим друзьям по команде. Он локтями расталкивал игроков, попадавшихся ему на пути, он оттеснял их в грязь, он наступал и наступал…
Теперь Фред полностью владел игрой. Он господствовал на поле. Господствовал!
Ничего подобного я никогда не видел. Тощий, трусоватый Фред, который не мог справиться даже с записанной на видео спортивной игрой, стирал с поля каждого, бешено забивал голы – один за другим, один за другим… Он принимал участие в каждой схватке на поле, присоединялся к каждому розыгрышу мяча.
Я прорвался сквозь круг аплодирующих друзей, столпившихся вокруг Фреда, и закричал:
– Фред! Ты был просто великолепен. Ты играл как одержимый!
К моему удивлению, его улыбка поблекла, а в глазах вспыхнула злоба.
Распихивая ребят, стоящих у него на пути, Фред, пошатываясь, подошел ко мне и схватил меня за грудки. Он схватил меня и притянул к себе с такой силой, что мои ноги оторвались от земли.
– У-у-ух! – произнес я.
– Что ты сказал? – взревел Фред.
– Я… х-м-м… сказал, что ты играл как одержимый. Ну и что тут такого?
– Никогда… больше… не говори… так! – прорычал Фред.
С яростным криком он прыгнул на меня и повалил на землю.
Я тяжело бухнулся на спину и почувствовал, что мне нечем дышать, – Фред сел мне на грудную клетку.
– О-о-о-у-у-у… мои ребра… – простонал я. Я не мог высвободиться и не мог вздохнуть. Фред обхватил меня за шею и начал душить.
14
– Ты выглядишь так, словно попал в автомобильную аварию, – сказала, покачивая головой, миссис Джонсон, наша школьная медсестра.
В ответ я тяжело вздохнул.
– Я думала, вы с Фредом друзья.
– А мы ими и были, – прошептал я.
Она промокнула мою рассеченную бровь ватой, смоченной в медицинском спирте.
– Двое учителей еле-еле оттащили его от тебя, Джейсон.
– Мне об этом рассказывали, – вздохнул я.
– Тебе повезло, что все ребра целы, – продолжала миссис Джонсон.
– Да уж, я просто счастливчик, – простонал я.
– Что на него нашло? – спросила она. – Казалось, он просто взорвался.
Я пожал плечами и потом инстинктивно сгруппировался. Каждое, даже самое небольшое движение вызвало дикую боль во всем теле.
– Он был просто одержимым, – сказал я. – А ведь Фред всегда ненавидел футбол. И он отвратительно в него играет, как и в остальные спортивные игры. Но сегодня…
Медсестра забинтовала мне голову.
– Ну, слава богу, его остановили, – сказала она и добавила: – Сегодня днем его родителям придется прийти к мистеру Рашу. Может быть, это поднимет тебе настроение.
– Нет, – отозвался я. – Он ведь мой друг. По крайней мере, я на это надеюсь.
Миссис Джонсон отправила меня домой, отдыхать. Я вошел в дом через кухню и взглянул на часы, висевшие над плитой. Всего лишь половина двенадцатого.
– Кто-нибудь есть дома? – слабо позвал я. Конечно, никого. Да и с чего бы это кому-то быть дома?
Клодия в школе. Мама на работе. У отца сегодня тоже первый день на новой работе.
– Что же мне целый день делать? – пробормотал я в раздумье.
Обычно я, не раздумывая, с удовольствием бы улегся спать, но сейчас одна мысль о простынях подняла во мне волну боли.
Есть я не хотел. Да и с желудком у меня было не все в порядке. Когда кто-то тебя сильно и с удивительным рвением бьет по животу, то мысль о еде, само собой, вызывает чувство тошноты.
Но я все-таки открыл холодильник и заглянул во внутрь. Немного жареного цыпленка в соусе, оставшегося от вчерашнего ужина.
«Отлично, – подумал я. – Если чуть попозже я захочу есть, у меня будет чем перекусить».
Было как-то непривычно и даже страшновато находиться дома в одиночестве во время уроков, когда вокруг нет не души. Гул холодильника казался чересчур громким. Пол скрипел под ногами. Я слышал даже тиканье часов в гостиной.
«Тебе нужно получше отдохнуть», – так сказала мне миссис Джонсон.
Я решил подняться в свою комнату, взять книгу, а потом спуститься в гостиную и завалиться с книгой на диван.
Мой живот и грудь наполнялись болью с каждой ступенькой, на которую я взбирался. Может быть, у меня все-таки сломано ребро, думал я, постанывая.
