Олег спросил недовольно:
— А ордер у вас есть?
Офицер сказал надменно:
— Нам не требуется ордер. Отойдите от двери.
Он вытащил пистолет. Двое вскинули автоматы. У обоих вид былуверенный и насмешливый. Олег послушно отступил на шаг, а затем качнулся всторону. Боже, — мелькнуло в голове, — когда же это кончится? Хоть вдиком племени, хоть в цивилизованном Риме, хоть в этом… образовании — все то жеупование на грубую силу, а не на разумные доводы…
Мысли еще текли в голове медленно и печально, но заученныерефлексы заставили сократиться мышцы. Офицер и десантники увидели толькосмазанные движения. Офицер влетел в прихожую и врезался лбом в бетонную стену, адесантники с разбитыми в кровь головами рухнули тоже по эту сторону двери.
Олег аккуратно закрыл дверь, вроде бы соседи не видели,сейчас по первому каналу модное телешоу А кто сглупит круче?, повернулся. Всетрое не двигаются, в болевом шоке от неожиданных ударов. Офицер первымзашевелился, Олег ударил ногой по печени.
— Ну, теперь скажешь, по какому праву? Вернее, ктопослал?
Тот скрючился, зажимая руками ушибленное место. Олег схватилза волосы на затылке, задрал кверху залитое красным из разбитого носа лицо.Офицер хрипел, захлебывался кровью, выплевывал, глаза смотрели с ненавистью.Оба десантника начали шевелиться, как выброшенные на берег медузы. Пистолет идва автомата лежали в дальнем углу.
— Сволочь… — прохрипел офицер. — Убьем…
Зажав волосы так, что кожа натянулась до скрипа, Олегхолодно ударил о стену. Послышался хруст, лицо залило кровью. Офицер хрипел,булькал. Олег ударил дважды, сильнее. Не отпуская голову, резко отдернул,всмотрелся в обезображенную маску на месте лица.
В сплошном кровавом месиве булькало, хлюпало. Из кровавойкаши вылетели при кашле обломки зубов. Из того места, где были губы, а теперьнабухали кровоточащие лохмы мяса, вырвался глухой стон, полный животного ужаса.
— Теперь лучше? — поинтересовался Олег равнодушно.
Офицер хрипел, Олег следил за движением его век. В нужныймомент отшатнулся, перехватил свободной рукой кулак десантника. Послышалсягромкий отчетливый хруст. Десантник дико закричал. Кости грубо сломанной кистипрорвали мясо, торчали зазубренными краями. Олег отпустил, дернув напоследоквроде бы чуть-чуть, но десантник от дикой боли в порванных нервах рухнул напол, корчился, ослепленный и оглушенный страданием.
Олег начал методично бить офицера лицом о стену, ломаякости, разрывая ткани. Кровь по стене бежала скупой струей. Расплюснутые губыофицера задвигались. Олег другой рукой дотянулся до динамика, приглушил звук.
— Сволочь, — пробулькал офицер.
Олег сказал отчетливо:
— Ты сейчас умрешь. Тебя ничто не спасет. Но сперва,скажешь… уже становишься… калекой.
— Ты не… Тебе это… Я скажу!.. Скажу, сволочь…
— Говори, — предложил Олег.
Он косился на дверь ванной.
Офицер замешкался с ответом, ладонь тут же ударила ребром погубам. Губы провалились вовнутрь вместе с выбитыми зубами. Офицер закашлялся,торопливо выплюнул крошево зубов со сгустками крови.
— Нас послали из Четвертого управления…
— Кто?
Офицер помедлил, Олег безжалостно начал ломать нижнюючелюсть. Офицер вскрикнул:
— Коваленко… Он куратор!..
— Что он велел?
— Доставить…
— В управление?
— Нет… На квартиру…
Олег кивнул, понятно. Управление — всего лишь питомник длячиновников. Все операции планируются на тайных квартирах. Все тайные службымира — ЦРУ, ФСБ, Моссад, Сигуранца — имеют тайные конспиративные квартиры. Такчто эти бравые парни могут искренне думать, что выполняют официальное заданиевластей по задержанию опасного врага…
Хрустнули шейные позвонки. Тяжелое тело рухнуло на пол, аОлег в два прыжка очутился возле ванной. Из-под двери катили запахи дорогогошампуня, звякнуло стекло. Он почти слышал скрип чисто вымытой кожи, по кафелюшлепнули босые ступни.
Он позволил двери приоткрыться на ширину ладони, придержал:
— Чудесно выглядишь… Только не пугайся! Сюда ворвалиськакие-то твои знакомые, устроили разборку, перебили друг друга… Они там, вприхожей. Пьяные, наверное.
Дверь распахнулась, Юлия ахнула, прижала ладони ко рту. Олегметнулся к шкафу, на диван полетели платья, модные брючки, цветные блузки.
— Одевайся. Быстро!
Все еще не веря, она выглянула. Из коридорчика торчатогромные ноги в армейских ботинках на толстой подошве. Ботинки с подковками,форма пятнистая, какими всегда изображают десантников, и в чьей форме любятпоказываться то мэр, то президент, то еще какая жирная свинья, чье пузо непомещается под ремнем… Еще взгляд успел зацепиться за выползающую из-под телакрасную струйку.
Ее трясло, словно ухватилась за оголенный провод под током.Она понимала, что надо упасть, кричать, визжать, как положено женщине, нокрасноголовый гость с таким деловым равнодушием перешагивает через убитых… илипьяных, как он сказал, что она хоть и задохнулась от возмущения, но страннымобразом воспринимала больше реальными его слова, движения, сердитые взгляды,чем это… которое на полу, в красных брызгах… красных лужах.
— Это не мои знакомые! — выпалила она.
— Да? — переспросил он. — Я тоже сперва, такподумал… Чтоб из-за тебя, да так ссориться? Но все-таки поубивались же… Ладно,надо уходить. И тебе.
— Мне — зачем?.. Да и тебе… Или ты в чем-то замешан?
Он бросил ей в лицо ворох одежды:
— Теперь и ты замешана. Не понимаешь? Тебя теперьубьют. Просто — на всякий случай. Обязаны!..
Одежду она не поймала, та упала к ее ногам. Халатраспахнулся, взгляд изумрудных глаз скользнул по ее телу с холодным интересомпрофессионального патологоанатома. Лицо оставалось участливым, но зеленые глазастали чуть строже.
— Ты с ума сошел? — пролепетала онабеспомощно. — Надо вызывать милицию. Или ты из этих… каких-то тайныхструктур? ФСБ, ФБР или ЦРУ, кто вас разберет! Или напротив — мафия?
Он хмыкнул:
— Почему — напротив? Это ж близнецы и братья! Нет, я неиз тех силовых структур.
Она правильно поняла уклончивый ответ:
— А из каких?
— Ну… несколько других. Да и какие, к черту силовые?Разве что в самом широком смысле.
Она сказала в страхе:
— Ладно, я поняла… кажется. Ты не хочешь, чтобы милицияили кто-то там еще знали о твоем участии.
— Твоя вера в милицию трогает сердце. Наверное, тыединственная в стране, кто все еще верит в этих ребят. Но милиция тебя неспасет. Тебя обязаны убить. Просто на случай, если ты что-то увидела илиуслышала то, что тебе не положено знать. Решай! Либо уходишь сейчас же со мной,либо остаешься умирать… что случится очень скоро.
