– Надеюсь, ты не возражаешь?
Она, резко откинувшись на спинку и смерив его свирепым взглядом, решила не возражать. Не разыгрывать же перед таксистом сцены. Ей очень хочется, например, треснуть этого Виктора по физиономии, но не в такси же! Придется ехать туда, куда он собрался ее везти. Но уж там-то он свое получит! Какое он имеет право обращаться к ней на «ты»!
Виктор чуть помедлил, будто выслушивая ее внутренний монолог, потом сказал:
– Я так и думал! – и, обращаясь уже к таксисту, произнес: – Трогай, шеф!
Всю дорогу они молчали, хотя путь оказался неблизким. Кроме того, пришлось два раза постоять в пробках. Лариса сжимала и разжимала кулак правой руки. Она прямо чувствовала колючесть щеки Виктора, которому она непременно влепит пощечину, как только они выйдут из машины и та отъедет.
И когда такси, высадив их, тронулось с места, она с удовольствием размахнулась, но приятель Артура молниеносным выпадом перехватил ее руку и тихо сказал в ухо:
– А вот этого никогда больше не делай!
– Какого черта… – начала Лариса, но Виктор, крепко обняв ее за плечи, развернул к подъезду дома, где, видимо, жил. Можно, конечно, было бы посопротивляться, но на улице это показалось стыдным, особенно перед тремя старушками, которые сидели на лавочке у подъезда и с нескрываемым любопытством и напряжением следили за развитием событий. Лариса решила не тешить их взгляды. Не телевизионное «мыло», поди! Жизнь!
В лифте, который вез Ларису с Виктором на девятый этаж, они, все так же молча и почти не моргая, смотрели друг другу в глаза. Молодая женщина пыталась держать марку, но понимала, что уступит, потому что ей очень хочется уступить… подчиниться… Слишком долго выбирала она… Все выбирала: и мужчин, и качество отношений с ними, и их долговременность. Все всегда зависело от нее, от ее желаний и прихотей. Сейчас ее ни о чем не желали спрашивать, и это, черт возьми, нравилось ей… Как же это ей нравилось!
В квартире Виктор снял сумку с плеча Ларисы, повесил куда-то, а потом без всяких церемоний обнял ее. Она попыталась заглянуть в его глаза, но они уже закрылись веками со смешными ресницами, длинными, но какими-то растрепанными. В поцелуе этого странного человека Лариса задохнулась. Ей не хватило дыхания не столько от его длительности, столько от необычности ощущений. Раньше поцелуи казались ей просто обязательной частью программы, некой разминкой перед более значимыми действиями. Сейчас она вдруг поняла, что поцелуй может быть ценен сам по себе и не менее интимен, чем все остальное. Лариса оторвала свои губы от губ Виктора и теперь уже смогла заглянуть в его глаза. Они были темны и горячи. Они каким-то чудом будто все знали о ней, о ее желаниях и мыслях. А если так, то нет смысла даже пытаться что-то скрыть от этого человека. Лариса захлестнула шею Виктора руками и сама прижалась к его губам. Ей хотелось повторения. Ей хотелось опять почувствовать остановку дыхания и вместе с этим, наверное, и остановку времени. Люди же не могут не дышать… Разве только если мгновение остановилось… То самое, которое прекрасно…
Что происходило дальше, Лариса потом никак не могла вспомнить в подробностях. Все слилось в единое жаркое действо, когда трудно понять, где собственное тело, где мужское, день на дворе или ночь, какое нынче число и надо ли идти на работу. Когда Лариса наконец снова смогла себя осознать, за окном налилась жемчужным светом белая петербургская ночь.
– Что это было? – спросила она Виктора.
– Мне казалось, это называется сексом, – спокойно ответил он и потянулся за сигаретой.
– Ты станешь курить в постели?
– А что такого?
– Я не люблю дым…
– Потерпишь… Я не курил часа четыре… Нонсенс.
– Ты никогда не считаешься с чужими желаниями?
– По-всякому… Сейчас мне просто не хочется отрываться от тебя… Но перекурить надо.
Лариса отстранилась от своего нового любовника и сказала:
– Я же никуда не денусь. Выйди… хотя бы на балкон.
Виктор измерил ее взглядом, усмехнулся, но с постели все-таки поднялся. Как-то прикрыться даже не подумал. Взял со столика зажигалку и как был обнаженным, так и вышел на балкон. Лариса проследила за ним с удивлением. Конечно, на улице ночь, но ведь белая… и стоять на балконе вот так… нагишом… как-то все же это странно… Когда Виктор вернулся и опять лег на постель, она вынуждена была спросить:
– У тебя нет никаких комплексов?
– Мало, – ответил он. – Когда-то… очень давно… я был весь соткан из сплошных комплексов. Ни ступить, ни молвить не мог без того, чтобы не оглянуться на окружающих: что они обо мне подумают. Потом как-то в один день все переменилось, и я ничуть не жалею. Ничто и никто не стоит того, чтобы я комплексовал. Злиться могу, раздражаться – да, но комплексовать – ни за что! Сами комплексуйте, если вам нравится!
– И перед… Артуром ты не испытываешь никакого чувства вины? – опять спросила Лариса. – Вы же вроде старинные друзья…
– Видишь ли… Турок… он когда назначал мне встречу, сразу сказал, что на ужине будет женщина, которая собирается его бросить, и нужно, дескать, облегчить ей уход, – ответил Виктор.
– Что, прямо так и сказал?
– Ну… примерно. Во всяком случае, смысл я передал точно. Кроме того, я не стал скрывать от него, что пошел за тобой и что непременно увезу тебя к себе.
– И что Артур?
– Сказал: «Валяй».
Этим сообщением Ларису будто ударило в грудь. Она посчитала себя униженной и даже раздавленной. Вот так, значит! «Валяй»! А ведь в любви объяснялся! Какие же они все сволочи! А этот… брутальный и голый, похоже, сволочь еще более гнусная, поскольку без комплексов!
Видимо, ее мысли легко угадывались по лицу, потому что Виктор громко расхохотался. Потом, унявшись, но продолжая улыбаться, сказал:
– Ага! Не нравится, что от тебя так легко отказались и другому всучили, как переходящий кубок! А ты думала, Турок будет у тебя в ногах валяться?!
Лариса хотела сказать что-нибудь резкое, но решила больше так явно своих эмоций не демонстрировать и спросила о другом:
– А почему он вдруг Турок?
– То есть тебе уже неинтересно, почему он тебя подложил мне?
Лариса сморщилась от отвращения, села в постели и, тоже уже не стесняясь своей наготы, злобно прошипела:
– Никто и никогда не смог бы меня ни к кому подложить, если бы я сама этого не захотела! Запомни это! Раз и навсегда! Я захотела – и легла с тобой в постель! Не захотела бы – ничего у тебя не получилось бы! А сейчас я расхотела здесь лежать и потому пойду домой! Понял?!!
– С первого слова! – ответил Виктор и опять расхохотался.
Лариса не выдержала и все же отвесила ему звонкую пощечину, о которой мечтала еще в такси. Хохот тут же резко оборвался. На нее смотрели холодные, злые глаза. Под этим взглядом захотелось уменьшиться в размерах, съежиться, стать невидимой или провалиться если и не под землю, то хотя бы под диван, но она, намеренно распрямив плечи и выпятив вперед маленькую, но крепкую грудь, встала с постели и демонстративно начала одеваться.
